Дороги снов (СИ) - Воробьева Елена Юрьевна (онлайн книга без .TXT) 📗
– Простите, старший товарищ, недостойный не хотел оскорбить Вас в доме Вашего ученика. Чем я могу расплатиться за столь вопиющий проступок?
– Информацией, – кивнул Учитель Доо, легко извлекая пластину из судорожно сжимающих ее пальцев. – Что произошло между Вашим учеником и моим?
– Не стоит беспокоиться, старший товарищ, – незнакомец снова низко поклонился. – Мой глупый младший брат будет строго наказан за самоуправство.
– Я настаиваю, – жесткая линия губ Учителя чуть смягчилась.
– Обычная драка, ничего страшного.
– Кто-то пострадал? – голос учителя был холоден и сух.
– Мой ученик.
– Насколько серьезно?
– Не стоит беспокойства. Свернут нос и выбиты передние зубы. Все в порядке, у нас есть хорошие врачи, – я не без удовольствия наблюдал, как незнакомец кланялся после каждой произнесенной фразы, но ответные слова Доо почти выбили почву из под ног.
– Мой ученик возместит затраты на лечение...
Я не верил свои ушам. Меня хотели избить, ограбить, унизить. Я защищал свою безопасность, честь и достоинство... Я победил, в конце концов! И я должен оплатить лечение тому, кто нарывался и получил сдачи? Простолюдину, подонку, который грабит и избивает беззащитных? Кровь застучала в висках. Я сорвал с пояса так и не отстегнутый кошель и швырнул к ногам визитера.
– Надеюсь, этого хватит на всех! И на завтра! И на послезавтра! Здесь намного больше сорока медяшек.
Резко развернулся и почти бегом скрылся в саду. Учитель Доо за моей спиной велеречиво извинялся, обещая более усердно учить своего ученика.
Сейчас быть его учеником мне совершенно не хотелось.
Учитель Доо отыскал меня в еще не расчищенных зарослях, где я валялся под раскидистой шелковицей, рассматривая высокий купол выцветшего августовского неба сквозь ажурную вязь ее листьев.
– Ты что творишь? – он еле сдерживал раздражение.
– А что такое я творю? – я кипел обидой и негодованием.
– Как ты посмел оскорбить старшего по возрасту, да еще и гостя?
– Я посмел? – меня почти трясло от вновь вспыхнувшей ярости. – А вот посмел! Я его сюда не звал. И не смей распоряжаться мной и моим имуществом на потеху черни!
– О-о-о, – Учитель Доо рассматривал меня, как натуралист редкую бабочку, – как все запущено. Видимо, пора немного вправить тебе мозги: двадцать кругов вокруг дома...
– И не подумаю! – я гордо задрал нос и отвернулся к стволу дерева, но был подхвачен за шиворот и выброшен из зарослей.
– Пробегись, – донесся вслед совет, – перед серьезной беседой. Нам обоим надо слегка остыть.
Я впервые не повиновался приказу Учителя Доо. Впервые нагрубил ему. Сегодня вообще многое со мной происходит впервые... что за день такой? Но ведь я прав! Независимо вскинул подбородок и все же затрусил по давно протоптанной вокруг дома беговой дорожке.
Разговор продолжился после посещения купальни и сытного ужина. Мы сидели на крыше, овеваемые тихим ветерком, и наблюдали, как теплый шар солнца крадется к верхушкам Западного леса. Из необъятного рукава Учителя Доо появился брошенный утреннему визитеру кошель и мягко опустился мне на колени. Мне показалось, что утром он был поувесистей, и я уже открыл рот, чтобы спросить у Учителя, чем закончился разговор с мато-якки, но не успел сказать ни слова.
– Скажи, мой юный друг, как ты смел опозорить искусство «единой нити» уличной дракой?
Его слова меня ошеломили. Ладно бы получить выговор за выбитые зубы или неловкое вмешательство в разговор взрослых, но «позорить искусство»? Похоже, учитель не в себе!
– Если бы я не опозорил искусство «единой нити» в уличной драке, – передразнил я наставника, – то в этой уличной драке опозорили бы меня. А то и вовсе... забили бы.
– Ты понимаешь, что «единая нить» – это воинское искусство? Оно предназначено не для того, чтобы колотить простолюдинов на улицах или тешить самолюбие в благородных спортивных схватках. Оно предназначено для того, чтобы убивать.
Убивать? Учиться есть, дышать, ходить, сидеть – это «убивать»? Стоять на одной ноге часами – это «убивать»?
– Как можно убить без оружия, скажи, о наставник ужасного воинского искусства? – я картинно вытаращил глаза и развел руки.
– Твое оружие – ты сам. Всегда и везде. В темных переулках и на храмовых церемониях, в торговых лавках и на состязаниях поэтов, твое оружие – ты сам, – печалясь воплощению столь вопиющей тупости в моем лице, покачал головой Учитель Доо. – Покажи, как ты ударил своего противника.
Я чуть размял затекшие от долгого сидения ноги и воспроизвел отход с линии атаки, блок и удар.
– Какое счастье, что ты еще так неуклюж, – усмехнулся наставник. – Смотри. Чуть точнее – и «пятка» ладони воткнулась бы в основание носа. Сломанные кости переносицы, подхваченные инерцией удара, вошли бы глубоко, достигнув мозга. Вместо подростка с выбитыми зубами мы имели бы на руках стопроцентный труп, и тогда разбирательство с мато-якки не закончилось бы столь быстро.
Учитель убрал свою руку от моего лица:
– Теперь понимаешь? Это не для мальчишеских драк.
Я кивнул, слегка струсив задним числом.
– Но почему они вообще напали на меня? – этот вопрос с утра не давал покоя. – Я ведь столкнулся с ними впервые и ничем не мог ущемить их интересов...
– Им не нужна причина для драк и отъема денег. Представь картинку: молодой, весьма не бедный, одинокий и столь явно чужой... Ты ходячая провокация, мой мальчик. На таких прохожих и натаскивают своих щенков мато-якки. Как ты думаешь, зачем их старший приходил к нам? Почему его заинтересовал твой дом?.. – я недоуменно пожал плечами. – Оценивал платежеспособность и убеждался в принадлежности к семье власть имущих. Провокация, шантаж: «Вы убили сына бедной вдовы»... Раз ввязавшись в неподобающую благородному уличную драку, ты платил бы им дань всю свою жизнь. Деньгами или услугами. Простой крючок на глупую рыбку.
– Учитель, но как мне быть дальше? Ведь подобные ситуации будут повторяться...
– Лучшая драка – отсутствие драки. – Учитель Доо пожал плечами. – Избегай места и времени, где она возникает. Ускользай, если она завязалась, или убивай, не оставляя свидетелей. Всегда действуй по своей воле и не ведись на провокации, затягивающие тебя в чужую игру по неизвестному сценарию.
– Но... как?
– Тренируйся. Тело лучше знает, что делать, – я согласно кивнул, наученный сегодняшним опытом. – Оно разовьет в тебе способность предвидения и уведет от опасности. Ты сможешь чуять ее даже... гхм, спиной. Это очень уязвимое место. Но я хотел поговорить с тобой о другом: почему ты столь пренебрежительно относишься к тем, кто тебя окружает?
– Почему пренебрежительно? – столь странная оценка моих поступков и мотивов удивила меня.
– Ты явно считаешь себя выше простых горожан. – Учитель Доо не шутил, он на самом деле ждал ответа на этот нелепый вопрос.
– Разве я грубо обращаюсь с теми, кто живет в квартале Ворон? И никогда не утверждал, что они хуже меня...
– А разве обязательно нужны слова?
И тут я вспомнил свое наплевательское отношение к требованиям Айсина Гёро оставить расследование краж... Я не верил, что недалекий вояка справится со столь необычным случаем. Игнорировал его призывы к осторожности, почитая их проявлением трусости и забывая о том, что именно стража отвечает за жизнь жителей квартала, их покой и сохранность жилищ. За все неприятности, в которые мог попасть младший сын высшей семьи, пришлось бы отвечать ему, и это уж точно не лучшим образом сказалось бы на карьере десятника. Малограмотная и грубоватая Шая... я подсмеивался над ее манерами, ошибками в письме, нелепыми реакциями, хотя впервые моральную поддержку получил именно от нее. Дэйю... имела полное право командовать мною тогда, когда мы собирались проводить ритуал из магии костей: она знала о нем все, я – ничего. А я насмешничал над выданными инструкциями, не веря в мудрость старухи. И даже сейчас не могу назвать ее «госпожой»! Язык не поворачивается. Умин и многие посетители кабачка выражали участие и своеобразно, но заботились... Я же воспринимал все как должное.
