Голоса - Ле Гуин Урсула Кребер (книги бесплатно .TXT) 📗
Если ночью у него бывали гости, он, разумеется, прийти не мог, но я и сама уже научилась неплохо читать и вполне могла обходиться без его помощи. И очень часто засиживалась за чтением, увлекшись каким-нибудь рассказом или историческим повествованием, прекрасно зная, что будь здесь Лорд-Хранитель, он, конечно, давно бы уже отослал меня спать.
Когда я немного подросла и стала превращаться в девушку, я часто бывала какой-то сонной, но не ночью, а именно по утрам, когда у меня совершенно не было сил встать с постели. Я с трудом заставляла себя сделать это, и потом весь день тело у меня было точно свинцом налито, а голова — тупая, как у мокрицы. В итоге Лорд-Хранитель все-таки поговорил с Истой, хотя я умоляла его этого не делать, и попросил ее нанять в услужение жившую на улице бродяжку Боми, чтобы она вместо меня подметала полы и вытирала пыль. Я честно ему призналась:
— Да мне ничего не стоит полы подмести и пыль вытереть! Самое трудное — это уход за алтарями. Вот если бы для этого наняли специальную служанку, тогда у меня куда больше времени оставалось бы.
Это с моей стороны явно было ошибкой. Лорд-Хранитель медленно поднял на меня глаза и долго-долго смотрел — терпеливо, оценивающе, но весьма неодобрительно.
— Здесь живет тень твоей матери, здесь живут тени наших предков, — промолвил он. — Боги нашего дома — это их боги, боги твоей материей она каждый день благословляла их и приносила им дары. Да и я, будучи мужчиной, почитаю их не меньше. — Это была чистая правда: он всегда вовремя совершал все обряды и ни разу ни одного не пропустил. — А ты оказываешь им необходимые почести, оберегаешь их покой и получаешь их благословение — как истинная дочь древнего рода Галва. — Больше Лорд-Хранитель не прибавил ни слова, но мне и так все было ясно.
Стыд и гнев охватили мою душу. Я ведь уже решила про себя, что смогу наконец избавиться от надоевшего мне ежедневного ритуала, отнимавшего несколько часов, — по очереди вытереть пыль в каждом алтаре, принести свежие листья в дар богине Иене, воскурить благовония для Хранителей Очага, попросить о благословении души и тени всех тех, кто некогда обитал в этом доме, непременно поблагодарить богиню Энну, а в ее дни еще и поставить в нишу пищу и воду, обязательно остановиться, когда проходишь в двери, и вслух воздать хвалу Тому, Кто Смотрит В Оба Конца Пути, и всегда помнить, в какой именно день нужно зажечь масляный светильник для Деори и прочих богов…
У нас в Ансуле богов, по-моему, больше, чем где бы то ни было еще. Их у нас действительно очень много, но все они нам очень дороги и близки, ведь это боги нашей земли и нашей жизни, они — наша плоть и кровь. К счастью, хвала богам, я с раннего детства понимала, что наш древний дом полон богов и духов, а я, как когда-то и моя мать, оказываю им все необходимые почести, и за это они благословляют меня, как благословляли и ее. И я знала, что мой собственный маленький божок-хранитель, что обитает в маленькой нише у двери, всегда ждет моего возвращения и хранит мой сон. Кстати сказать, в детстве я ужасно гордилась тем, что мне доверено служить нашим домашним богам, но я делала это уже так давно, что, наверное, немного подустала и от богов, и от ежедневного им служения. Уж больно много заботы и внимания они требовали!
Впрочем, для того, чтобы вновь с радостью приняться за выполнение своих прежних обязанностей и делать это от души, мне потребовалось совсем немного: всего лишь вспомнить, что альды называют наших богов «злокозненными демонами» и боятся их.
Хорошо также, что Лорд-Хранитель лишний раз напомнил мне, что прежде именно моя мать заботилась о богах Галваманда и тенях наших предков — в Ансуле это обычно является частью привычной женской работы по дому. Лорд-Хранитель доверил ей это, как доверил и знания о тайной комнате, именно потому, что они с ним одной крови. И я, обдумывая все это, впервые отчетливо осознала: а ведь мы с ним — последние оставшиеся в живых представители нашего древнего рода. Прочие немногочисленные обитатели Галваманда в счет не шли: им наша фамилия просто досталась, однако по рождению они отнюдь не были Галва. И до сих пор я как-то совсем не задумывалась над тем, чем мы, истинные Галва, от них отличаемся.
— А моя мама умела читать? — спросила я Лорда-Хранителя как-то ночью, после очередного урока аританского языка.
— Конечно, — сказал он и прибавил, как бы припоминая: — Ведь тогда это не было запрещено. — Он откинулся на спинку стула и потер усталые глаза. Во время пыток пальцы ему вывернули из суставов и переломали, и теперь они казались какими-то неровными, узловатыми и слушались плохо, но я привыкла к тому, как выглядят его руки, и меня это не пугало. Я уже тогда прекрасно понимала, что когда-то руки Лорда-Хранителя были очень красивы.
— А она тоже приходила сюда, чтобы почитать? — снова спросила я и огляделась, чувствуя себя счастливой уже оттого, что нахожусь здесь. Я уже успела привыкнуть к нашим ночным занятиям и полюбить их. Да и тайная комната нравилась мне больше всего именно ночью, когда от желтого конуса света лампы во все стороны разбегались мягкие теплые тени, а золотые буквы на корешках книг мерцали, как те звездочки, что порой заглядывали в маленькие потолочные окошки.
— Для чтения у нее времени было маловато, — сказал Лорд-Хранитель, — ведь на ней тут все хозяйство держалось. А это нелегкий труд — вести такой огромный дом, как Галваманд. К тому же у Главного Хранителя Дорог всегда немало расходов — ему приходится принимать у себя множество гостей, устраивать для них всякие развлечения и тому подобное. А бухгалтерией у нас занималась именно Декало, так что в руках ей держать доводилось чаще всего конторские книги. — Он посмотрел на меня, словно оглядываясь назад и мысленно сравнивая нас с матерью. — Я показал ей, как войти в тайную комнату, когда мы впервые услышали, что войско альдов идет по перевалам Исмы. Мать заставила меня сделать это; она сказала: Декало — наша кровная родственница, а потому имеет полное право на доступ в тайник и наверняка сумеет сохранить его в случае какой-то беды. А кроме того, заметила моя мать, тайная комната может послужить ей убежищем.
— Она и послужила.
И он процитировал строку из аританской поэмы «Башня», которую мы как раз читали и переводили: «Как тяжко милосердие богов!..»
И я ответила строками из той же поэмы: «Лишь жертвуя от всей души, познать сумеешь истинное счастье». Я знала: ему будет приятно, если я смогу ответить ему цитатой на цитату.
— Но, может быть, пока она пряталась тут со мной, совсем еще маленькой, ей удалось все же кое-какие книги прочесть? — спросила я. Я не раз думала об этом и раньше. А научившись читать и читая что-нибудь такое, что способно было пробудить в моей душе радость и силы, я каждый раз пыталась представить себе, как могла бы прочесть эту же книгу моя мать и не читала ли она ее, когда пряталась здесь. Уж сам-то он все эти книги наверняка прочитал, можно было не сомневаться.
— Вполне возможно, — кивнул он, но лицо его осталось печальным.
Потом он внимательно, даже испытующе посмотрел на меня, словно желая, но не решаясь задать некий вопрос, и наконец, как бы все же решившись, спросил:
— Скажи, Мемер, когда ты впервые сама сумела сюда войти… Это ведь случилось задолго до того, как ты научилась читать, верно? Объясни мне, что тогда значили для тебя все эти книги?
Я ответила не сразу.
— Ну, во-первых, некоторым из них я давала имена, — я указала на большой том в кожаном переплете — «Анналы сорокового консульства государства Сундраман». — Вот эту книгу, например, я назвала «Медведь». А «Ростан» получил прозвище «Красная Сверкающая Книга». Он мне особенно нравился из-за золотого тиснения на обложке… А из некоторых книг я строила домики. Но потом всегда ставила их точно на те же места, где они и раньше стояли. Он кивнул.
— Но были и такие… — я совсем не собиралась рассказывать об этом, но слова сами сорвались с моих губ, — которых я боялась.
