Оракул - Фишер Кэтрин (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Мирани в панике бросила записку на пол, растоптала ее, собрала обгоревшие клочки и выбросила их в окно, выходящее на обрыв. Пальцы стали черными. Она торопливо вытерла руки, поправила прическу и подошла к двери.
Закрывая за собой дверь, она заметила на полу несколько обрывков папируса, обугленных, но не догоревших. Их шевелил ветер. Но убирать их не было времени.
У Гермии были личные апартаменты в Верхнем Доме, с внутренним двориком, заросшим вьющимися розами. Мирани приоткрыла дверь из кедрового дерева и робко заглянула в покои. В лицо ей пахнуло сладким ароматом цветов. В комнате никого не было, лишь с подставки возле незажженной жаровни улыбалась пустыми глазницами золотая маска Гласительницы.
Выждав немного, Мирани прошла через комнату и встала возле маски.
«Бог разговаривает с нами, но она его не слышит».
Мирани прикусила губу. Старик так наивен! Гермия слушает Оракула, но оттуда не доносится ни звука. Поэтому она говорит то, что нужно ей. И все происходит так, как она того захочет. Гласительница правит Островом, а Остров правит всем Двуземельем, от Восхода до Лунных гор.
Потому что в Оракуле нет никакого Бога!
Маска глядела на нее. Мирани подошла ближе.
Маска была сделана из чистого золота, с алым тиснением и перьями ибиса поверху, и украшена маленькими золотыми дисками, подвешенными на тонюсеньких проволочных петлях. На щеках были искусно вычеканены две свернувшиеся змеи. Черные брови изгибались идеальными дугами, овальный рот зиял пустотой; он был открыт — прохладный морской ветерок, проходя сквозь него, издавал что-то вроде тихого, свистящего шепота.
Мирани невольно прислушалась. Приблизила ухо к губам маски.
Тихий, слабый, сухой шепот.
Ничего не произносящий.
В сияющей позолоте возникло лицо Гермии, искаженное, спокойное, неулыбчивое. Та бесшумно подошла сзади и теперь наблюдала за девушкой.
Мирани обернулась так быстро, что маска звякнула и чуть не свалилась с подставки; в последний момент она подхватила ее и чудом удержала. Сердце бешено колотилось. Щеки зарделись.
— Вот как, — сказала Гермия. — Все еще подскакиваешь, как испуганная кошка.
Это была высокая женщина с длинным прямым носом. Волосы она укладывала в элегантную прическу и закалывала десятком золотых шпилек. Ее красная туника, доходящая до пола, шелестела вокруг босых ног сотнями мелких складок.
Мирани стояла неподвижно, обливаясь потом.
— Ты хотела меня видеть.
Гласительница непринужденно села на стул у окна и расправила одежды. Без всяких предисловий заявила:
— Я была удивлена, когда Бог назвал твое имя. Впрочем, удивлена — не то слово, я поразилась. Ты самая низшая из Девятерых, не умеешь себя показать лицом, неуверенная. Но когда Оракул приказывает, сомнениям нет места. В первый свой год ты проявила себя далеко не лучшим образом, и эта тоска по дому...
Мирани облизала пересохшие губы.
— ... которая, похоже, снедала тебя неделями, и твоя робость... — Она передернула плечами. — Я ожидала кого угодно. Даже Криссу.
"Криссу! Дата умерла бы от ужаса!" Набравшись храбрости, Мирани посмотрела на Гермию в упор. Она лжет! Наверняка лжет. Холодно и обдуманно. Ее выбрала сама Гласительница, а не Бог. И в этот миг девушку пронзила неожиданная мысль, острая, как сама истина Им нужен был человек робкий, такой, с которым не будет хлопот. Вот почему они назначили ее, а не Ретию!
Гермия взяла из вазы гранат и принялась неторопливо чистить его.
— Хотя должна признать, ты вела себя намного лучше, чем я ожидала Многие девушки падают в обморок, у некоторых случаются истерики. Ты обошлась без этого.
— Спасибо, — прошептала Мирани.
— Твои обязанности. Сегодня, со смертью Архона, начинается древний погребальный обряд. Его тело будет сопровождено через все Девять Домов и найдет последнее упокоение в Городе Мертвых. Это займет девять дней. Каждый день все Девятеро должны присутствовать при обряде, и Бог, если он представит себя в каком-нибудь облике, будет с нами. — Она бросила в вазу обрывок кожуры. — У тебя будет много забот.
Мирани постаралась унять нервную дрожь в пальцах.
— На Девятый день будет назначен новый Архон. Мальчик десяти лет, без изъяна и греха, здоровый телом, крепкий разумом. В момент смерти старого Архона Бог вселился в его душу, ибо Бог не умирает. Поиски мальчика начнутся немедленно; генерал Аргелин пошлет свои отряды туда, куда укажет Оракул. А мы тем временем должны исполнить свой долг перед мертвыми. Завтра ты и Ретия пойдете во Дворец, возьмете одежды, приготовленные для тела усопшего, после чего солдаты опечатают покои Архона. — Она отстранение улыбнулась. — Справишься?
Мирани кивнула.
— Хорошо. Это все.
Прогуливаясь по террасе, Мирани остановилась, облокотилась о мраморную балюстраду и поглядела на море. Мелкий дождик перестал. Облака уже рассеивались; вода блестела в угасающем свете дня, гребешки волн розовели в лучах заходящего солнца, пробивающихся из-за гор. Дождя почти что и не было. Ничего не изменилось. Завтра снова наступит жара и сушь.
С болью и печалью она подумала о старике. Он был таким спокойным, таким безропотным. Он умер, и ради чего?! Всю жизнь он провел под маской, в святилище, никогда ни с кем не разговаривая, почти не покидая пределы дворца, словно пожизненный заключенный, а теперь его убили, и что проку?! Его смерть не принесла дождя.
Все это было неправильно, и она это понимала. Мирани вернулась к себе в комнату и принялась распаковывать вещи.
И только тогда, обернувшись к кровати, она вспомнила про несгоревшие обрывки папируса и поняла, что они исчезли. Она опустилась на колени и, в отчаянии шаря руками по полу, принялась их искать.
Тщетно!
Кто-то побывал у нее в комнате.
Кто-то нашел обгоревшие клочки и унес их с собой!
Он встречается с дикими зверями
В темном переулке стояла ужасная вонь. Этот узкий проем меж сумрачными глыбами высоких глинобитных домов вел в такой квартал Порта, куда ни один человек в здравом уме ни за что не сунется после наступления темноты.
Разве что ему нечего терять.
Стоя там, куда падало хоть немного лунного света, Сетис украдкой огляделся по сторонам. Мимо прошмыгнула какая-то черная тень — должно быть, пес, в доме на противоположном конце переулка мелькнул в зарешеченном окошке тусклый огонек лампады. Больше ничего. И никого.
Может, они решили, что у него не хватит духу прийти сюда?! Ошибаются!..
Он поднял голову, расправил плечи и вошел в переулок.
И очутился в полной темноте. С пронзительным писком прыснула из-под ног крыса; моросивший днем дождик не смог размягчить толстый слой засохшего навоза под ногами и не смыл отбросов, которые местные жители выплескивали прямо из окон; груды гниющих овощей, какое-то тряпье, облепленная мухами дохлая кошка.
«Головорезы», — подумал он, вытянул из-за голенища сапога длинный нож и крепко сжал его в руке. Острое как бритва лезвие под большим пальцем немного успокоило его. Ночь была жаркая, ветер запутывался в тесном лабиринте крутых улочек и трущоб, тяжелый воздух был пропитан самыми разнообразными запахами — пряностей, жасмина, гниющих отбросов, верблюжьего навоза и дыма.
Высоко над городом, во дворце какого-то богатого купца, едва слышно играла музыка.
Переулок вывел его на небольшую площадь, на которой он никогда прежде не бывал. Полная луна заливала своим призрачным светом покосившиеся домишки. Другая сторона площади была погружена в беспросветную тьму, лишь в темном провале дверного проема мерцал крохотный огонек.
Из проема выглядывало лицо.
Сетис замер. Возможно, незнакомец его не видит, но в этих трущобах в этот самый момент за ним могут незаметно наблюдать еще десятеро. К тому же ему показалось, что, когда он выходил из Города, за ним следили.
