Древний свет - Джентл Мэри (читать полную версию книги txt) 📗

Молли посмотрела на меня, а я пожала плечами.

Тусклый серебристый сумрак и духота угнетали; подъем по ступеням — даже навстречу палящему солнцу Побережья зимой — ощущался как освобождение.

Когда мы снова вышли на плоскую крышу, Молли сказала по-сино-английски:

— Думаете, они знают, что мы нашли артефакты Золотого Народа, которые вполне могут оказаться действующими?

Прежде чем я смогла ответить, заговорил Патри Шанатару. С ужасным акцентом он сказал по-сино-английски:

— Вы знаете, кто положил их там для вас, чтобы вы их нашли?

Ошеломленная, я попыталась сформулировать вопрос, но ортеанец отступил в сторону и жестом предложил нам первыми спуститься по канатному мосту во вход следующего здания. Молли быстро спустилась, я же слезала медленнее, а потом обернулась к Патри Шанатару.

Мы были одни.

Люк над нами захлопнулся. Я услышала, как щелкнули, скользнув на место, задвижки.

Глава 2. Трофеи Кель Харантиша

В полдень остановилось все, кроме сражения.

По крыше с топотом бегали. Люк дрожал, но оставался запертым. Я чувствовала каждый звук глубоко внутри, как физическую боль. Был слышен отдаленный лязг металла.

— Что же это было, черт возьми?

Молли Рэйчел наклонилась к узкому окну с того места, где держалась за канатную стенку. Ее руки дрожали от напряжения.

— Нет, — наконец сказала она, легко спустившись вниз. — Не вижу ничего, кроме неба.

Свет Звезды Каррика пробивался через высокие окна подобно брускам раскаленного добела железа. Снаружи он был бы невыносимым для незащищенных человеческих глаз. Внутри жара лишала всякого желания двигаться.

Я сидела с небольшим коммуникатором на коленях, открыв его корпус и пытаясь управлять приемником-усилителем. В жарком сумраке слышался треск помех. Мои пальцы стали неуклюжими. В животе от напряжения поселилась боль.

Молли уселась на корточках.

— Не думаю, что это коммуникатор. Это атмосферные радиопомехи. Связь в этом мире отвратительная.

— Можно было полагать, что за десять лет вы решили эту проблему.

— Почему бы вам не поговорить с Компанией о моем скудном бюджете?

От жары кружилась голова, любое движение изнуряло. Я вытирала пот с лица. Снаружи послышался крик, который мог быть криком боли, или торжества, или чего-то совершенно иного.

Импульсные помехи в работе коммуникатора перешли в голос.

— Прием.

Молли ответила. Ее тон был резок.

— Дэвид? Какова у вас ситуация?

— …«челнок» в безопасности. Несколько… групп из поселения. Вы хотите, чтобы я предпринял против них какие-то действия?

— Нет. Еще нет. Сохраняйте спокойствие.

Вдруг голос Дэвида прорвался, стал громче, в нем слышался явный сино-английский акцент.

— Вы собираетесь подать официальную жалобу местным властям?

Молли взглянула на меня, а затем вверх, на люк, и сначала улыбнулась.

— Не знаю, те ли самые сейчас «власти», что сегодня утром. И зачем только нам понадобилось прилететь сюда вовремя дворцового переворота… Вы можете установить контакт с орбитальной станцией?

— Нет. Но мы этого ожидали.

— Конечно. Свяжитесь со мной снова, если ситуация изменится.

Она щелчком закрыла корпус коммуникатора. Одна темнокожая рука задержалась на приборе на то время, пока она пристально смотрела в пространство перед собой.

Я сказала едким тоном:

— Что касается прибытия «как раз во время» дворцового переворота, то я сомневаюсь в том, что он вообще состоялся бы, если бы мы не прибыли. Какая бы фракция ни поддерживала контакт с Землей, мы сделали их попытки взять здесь власть стоящими того… Я подумала, что это возможно, когда нас стали держать подальше от Повелителя-в-Изгнании.

Воздух был горячим, душным. Люк, что вел в находившееся ниже здание, также был заперт. Клаустрофобия вот-вот присоединиться к голоду и жажде.

— Походит на то, что вы сказали, Линн, мы — дестабилизирующий фактор, — примирительно сказала тихоокеанка, — но это неизбежно.

— Разве? Нет, правда? Молли, не говорите мне этого. «ПанОкеании» не нужно здесь быть…

Она встала во весь свой рост, сделала несколько шагов и обернулась ко мне:

— Расскажите, что вы об этом знаете. Вы были здесь посланницей в течение восемнадцати месяцев, это было десять лет назад! Ради Бога, перестаньте вести себя как хозяйка этого города. И если бы вам было угодно на пять минут отцепиться от меня, я почувствовала бы себя гораздо лучше! Я не слышу от вас ничего, кроме критики. А если мне нужен совет, ради чего вы здесь и находитесь, то получаю я только…

— Что же?

— …вы поступаете как обиженный трехлетний ребенок. Вам платят, чтобы вы выполняли здесь свою работу. Ради Бога, Линн!

— Черт возьми, — сказала я.

Я подумала: «Боже, я слишком стара для того, что здесь делаю, мне не следует этим заниматься…»

Полуденная тишина угнетала; уши нуждались в том, чтобы слышать пение птиц или человеческие голоса. Не было слышно даже чужих звуков. Мы вдвоем в сердце города, охваченного насилием. Иногда безопаснее приходить одному, одного легко не заметить. Но двое… что же, в назидание другим можно наказать одного из них, менее ценного. Чего стоит здесь представитель Компании? Я задумалась. Какова цена специальному советнику?

— Этот город выбивает меня из колеи, — сказала я.

Молодая женщина все еще стояла, глядя на меня сверху вниз с постепенно исчезающим гневом. Мне было не по себе от малодушных оправданий.

Я сказала:

— Вы делаете то, что я привыкла здесь делать как посланница. И, может быть, делаете это несколько лучше. Ну ладно.

— Так расскажите мне что-нибудь, чего я не знаю. — Она по-детски просияла улыбкой и снова села, по-турецки скрестив длинные ноги.

— Сожалею. Это от первого контакта с этим миром. Я знаю, что если не я, то был бы кто-нибудь другой, но… существует ответственность. Может быть, комплекс вины.

Белый прямоугольник солнечного света переместился по пыльному полу и освещал теперь угол низкого каменного столика. Молли привалилась спиной к стене. Она смотрела на узкую полоску неба. Потом повернула ко мне темное, ослепленное ярким светом лицо.

— Вины? Нет! Мир слишком велик для ответственности одного человека.

Я утратила способность сопоставлять страх с результатом и рисковать. А у этой угловатой женщины она все еще есть.

— Это… — я подыскивала слова, — это так, словно я вернулась назад, в прошлое, в тот мой год на Орте, и все повторилось в миноре. Та же тема, но в более мрачном ключе.

— А-а, но те дни, Рассредоточение — это было немного нереально. Вы могли прикасаться к мирам, но едва ли изменять их. Не то, что сейчас.

Ее тон убеждал, что современность и «реальный мир» — одно и то же.

В падающем солнечном свете промелькнула тень, еще одна, и еще; возможно, дюжина ортеанцев миновала оконную щель, в остальном оставаясь невидимыми. Голоса на крыше над нами звучали приглушенно.

Голос с акцентом снова заговорил в моей памяти: «Вы знаете, кто положил их там…» Нет! Я подумала, что нам нужно побольше услышать от Патри Шанатару. Кто же это так сильно нуждается здесь в Компании?

Не те ли это люди, которые сейчас сражаются; не та ли это женщина, Голос, который пользуется расположением Земли? Или она блефовала? Не знаю. Не знаю. Мы здесь как слепые.

Я сказала:

— У меня такое ощущение, будто здесь есть что-то важное, что мне необходимо вспомнить.

Выражение лица Молли изменилось, и я вспомнила, что она — Представитель компании «ПанОкеания», обстоятельство, которое трудно всегда иметь в виду.

— Что-нибудь, что могло бы помочь нам сейчас?

Я пожала плечами.

Она сказала:

— В ваших старых отчетах есть пробелы.

— Что значит пробелы?

— Побывав в чужих мирах, люди умалчивают о том, что там есть всегда. Вы умалчиваете о большем, чем большинство. Я знаю, что у вас была очень плохая реакция на гипноленты. Хотелось бы знать, не повлияло ли это на вашу память.