Хранители. Единственная (СИ) - Фрей Таня (книга жизни TXT) 📗
Подойдя к микрофону, он засунул руки в карманы брюк и стал покачиваться на носках. Вперёд-назад, вперёд-назад…
Вот и репутация и его, и всего филиала покачивалась так же: вперёд-назад, вперёд-назад, но – с уклоном в одну из сторон. Неважно, в какую именно. Можно упасть лицом, можно упасть спиной, но и то, и то – падения. Хотя, наверное, упасть лицом всё-таки хуже. Морально. А спиной – физически.
В зале стояла тишина. Нельзя сказать, что никто не смел что-либо сказать, проговорить, прошептать… возразить, наконец. Возражать-то и нечему было. Могли, конечно, выразить своё недовольство по поводу самого факта, что Богомолов стоял здесь, пытаясь изобразить руководителя… Впрочем, ради этого совещание и началось.
И началось оно безмолвно.
Виталий шаркнул ногой.
– Не скажу, что я рад приветствовать вас здесь, – наконец произнёс он. – Потому что повод для меня совсем не радостный. Однако это, наверное, должно быть для меня большой честью – стоять здесь в последний раз.
В зале послышался приглушённый смешок, на который Богомолов не обратил ни малейшего внимания.
– Вы решили, что я для вас – плохой вариант, – продолжил он. – Что ж, вполне вероятно, что вы правы. И я не вижу смысла в том, чтобы обвинять вас в том, что вы не разделяете мою точку зрения. Но, насколько я понимаю, замену мне вы так и не нашли. Ведь так, Алина?
Он посмотрел на девушку несколько презрительно, словно чувствуя своё превосходство. Та совершенно не смутилась.
– Да, Виталий Игоревич, именно так. Потому мы и собрались здесь сейчас. Чтобы выбрать вам замену.
– Нельзя ли было решить этот вопрос раньше?
– Только не говорите, что лишние минуты пребывания на посту наместника Президента вам навредят.
Несколько мгновений они пожирали друг друга глазами. Так, как пожирают друг друга главари разных армий, отрядов, банд. С ненавистью и желанием защитить и отстоять своё мнение.
Наконец Богомолов отошёл, театрально пригласив Алину к микрофону. Та поднялась на сцену, поправила пиджачок и прочистила горло.
– Уважаемые Сотрудники и гости филиала корпорации KPRS в Москве, – обратилась она к залу. – Сегодня нам с вами предстоит избрать новую главу. Я прошу вас отнестись к этому важному делу с пониманием и участием. Возможно, именно ваш голос сделает решительный шаг в этой борьбе. Безусловно, у нас есть кандидаты на эту столь престижную роль, однако сначала я хотела бы отметить, что сегодня у нас есть гости. И не представить этих гостей действительно будет преступлением. Итак, сегодня с нами не только известная нам Джулия Лу Остборн, секретарь Президента корпорации, но и сама Президент – встречайте Аманду Коллендж!
Под бурные аплодисменты Аманду всё-таки вынудили выйти на сцену, чем она не очень-то и была довольно, однако показывать этого не собиралась, а потому вытянула губы в улыбке, которую вся эта толпа с лёгкостью восприняла как самую что ни на есть искреннюю.
– К сожалению, мы не можем предоставить слово Президенту, но можем предоставить его мисс Остборн. Джулия, мы будем признательны, если вы скажете пару слов по поводу происходящего.
Алина улыбнулась, приглашая Джу на своё место. Та поднялась на сцену, повернулась лицом к залу.
И тут зазвучала сирена.
***
Ради достижения целей человек готов пойти на любую глупость. А потом он будет говорить, что то, что он делал, глупостью совсем не является. В случае достижения цели, естественно.
Джоанна Уэсли, казалось, всю свою жизнь считала, что она говорит и делает только правильные вещи. Что истина в её руках, и ни в чьих более. По крайней мере, она считала так с момента становления преемником Филиппа Миллса. Это был важный этап в её жизни и не просто важный, но самый главный. Противостояние Хранителям стало не только увлечением, а целью и смыслом всей жизни. Иногда она думала: а зачем им вообще противостоять? Что они такого сделали?
Правда, мысли эти, возникавшие в очень редких случаях, тут же уходили, как только их место занимали воспоминания. До того режущие и пробирающие до мурашек, что лучше бы их не было вовсе.
– Я не понимаю, зачем ты позволил ему пойти! – воскликнула она, глядя на Маркуса. Тот сидел на стуле, сгибая и разгибая кулаки.
– А что я должен был сделать? Сказать, что в Штабе его съедят чудовища, или что?
– Это опасно.
Собеседник усмехнулся и облокотился локтями о стол.
– Поверьте мне, – проговорил он, – я знаю. Всё опасно. В этой нашей борьбе уже давно нет ничего неопасного, а потому это событие блекнет на фоне всех остальных.
Он был прав, и Уэсли прекрасно это понимала. Она сложила пальцы рук, щёлкнула языком в раздумьях.
– Потеряем Энсела – потеряем всё, что связано с компьютерами, – сказала она.
– Его мы не потеряем. Он никогда не даст себя потерять.
– Очень на это надеюсь.
Надеялись они много на что. На удачу, на случай, на судьбу, а они все то подводили, то не подводили, это зависело от ситуации. Ничто не постоянно – не постоянны и воли удачи, случая, судьбы. Они порой ведут себя как живые люди, и у них тоже есть свои прихоти. И иногда, вернее, очень часто, эти прихоти не совпадают с прихотями людскими.
Маркус повертелся на стуле, глядя в потолок. Сейчас он начинал понимать, что действительно поступил глупо. Хатбера необходимо было задержать любым способом! Никто не знал, что ждало его в Штабе. Конечно, он сказал, что вероятность того, что Кастор Бэнкс предал своих ради них, мятежников, есть. Но ведь есть и вероятность того, что он обманул и Сандру, и всех них впридачу, и она, как казалось Маркусу, даже выше, чем та, более положительная. Но чего он никак не мог понять, так это зачем Сандре так нужно спасение этого Сотрудника. Мысли об этом заполонили всё его сознание, и он никак не мог их выгнать. Тем более, мысли о Сандре казались ему такими родными, а родственников ведь из дому не выгоняют, а если и выгоняют, то в очень редких случаях.
– Можешь идти, – вяло сказала Джоанна, указав на дверь. Конечно, сейчас из её уст “можешь идти” звучало не иначе, как “проваливай без всяких разговоров”. Поэтому Маркус встал и вышел. Не поставив стул на место, не попрощавшись, ничего подобного не сделав. Потому что не до этого.
В дверях он столкнулся с Ричардом, у которого в руках была кружка с чаем. Миг – и кружка полетела на пол, словно уже в воздухе рассыпаясь на тысячи мелких осколков вперемешку с горячей темной жидкостью. На лице у Грина выразилось недоумение, потом негодование, потом какое-то детское разочарование – прямо как в калейдоскопе.
– Миллс, по сторонам хотя бы смотри, когда идёшь! – пробасил он, наклоняясь, чтобы хоть как-то замести следы кружкокрушения.
– Я смотрю лишь на то, что интересно! – раздражённо бросил в ответ Маркус и обошёл лужу, осколки и склонившегося над всем этим побоищем Ричарда. Тот посмотрел ему вслед, вздохнув.
– Смотрел бы лишь на то, что интересно, давно бы уже ослеп, – пробормотал он.
***
Элис прекрасно ориентировалась в жилом блоке Штаба, чего нельзя сказать было об Энселе. Второй здесь просто бывал так же часто, как в ночном клубе, то есть очень и очень редко. Практически никогда. На самом деле, его никогда это особо не волновало, да и сейчас не волновало, ведь он был не один. Проводник у него был, а значит, беспокоиться было не о чем.
– Комната не охраняется чем-то, кроме карточки? – на всякий случай спросил он, когда они уже стояли у двери.
– ДНК пробу никто брать не будет, не надейся, – ответила девушка, нажимая на ручку и толкая дверь вперёд.
– А у нас где-то её могут брать?
– Вроде Питер говорил о чём-то подобном.
Энсел вздрогнул. Только сейчас он понял: Элис может быть очень полезна в том плане, что она – девушка приближённого к Коллендж Хранителя, а значит, у неё можно выведать информацию. Забавно, что и выуживать её из неё не придётся. Она сама проболтается вот в таких бытовых разговорах.
В комнате горел свет, как и на всём этаже, и в других комнатах, и вообще во всём комплексе. Панели белых стен круглосуточно освещали пространство мягким светом, каким освещаются помещения в больницах. В комнате на удивление было очень чисто, словно тут никто никогда не жил. Заправленная кровать, стул стоит у стола так, будто никто его не трогал, дверцы шкафа плотно закрыты. Элис тут же решила нарушить этот порядок и полезла в шкаф.
