Дети против волшебников - Зервас Никос (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗

Глава 3.

Заклятье доброго колдуна

Надинька перестала реветь в середине второго урока. Первую половину третьего провела в кабинете директрисы, где её пытались утешить лично Нонна Семёновна, затем завуч Ксения Полуэктовна (по прозвищу Бензопила) и преподавательница музыки Раиса Радиковна (по прозвищу Гамма-Радиация). Затем багровая от стыда, шарахающаяся от взглядов встречных старшеклассниц Морковка была препровождена в методкабинет английского, где затихла под грузом упражнений по грамматике. Четвёртый и пятый уроки просидела на алгебре, неотрывно глядя на царапинку на парте, и, наконец, сбежала с классного часа — в каморку под лестницу, где уже совершенно безудержно расплакалась, заливая слезами передник на груди старенькой уборщицы Марьи Степановны.

После шестого урока взъерошенная, но уже притихшая Морковка шла по коридору к раздевалке четвёртых классов. Штук двадцать десятиклассниц толпились возле входа в кабинет химии, причём приблизительно раз в полминуты, вся толпа, точно по команде, заливалась хохотом. Ах, вот в чём дело! Великолепный Лео раздавал свои фотокарточки, делал в девичьи анкеты остроумные записи, которые тут же зачитывал, чем и приводил поклонниц в шумный восторг.

Решительно шмыгнув носом, Морковка положила портфель на подоконник и — ринулась в толпу старшеклассниц, молча орудуя локтями. Слёзы у неё высохли совершенно. Она не собиралась просить у Рябиновского автограф. У неё был всего один вопрос, если можно.

— Простите!

Леонард едва уловимо вздрогнул, маслянистые глаза цвета тараканьей спинки заметались по разрумянившимся девичьим лицам — но источник угрозы находился намного ниже уровня взгляда. Серо-голубая сталь морковкиного взгляда блеснула на уровне пояса:

— Простите, уважаемый волшебник. Я хотела спросить, умеете ли Вы делать добрые чудеса? Или только злые?

— Что ещё такое взялось? — холодно улыбнулся волшебник Лео. — Чего опять нужно, девочка?

— Цветы в кабинете Веры Кирилловны, которые Вы осыпали бриллиантами, завяли через сорок минут, — звонко сказала Надинька. — По-вашему, это доброе чудо? Кому нужна такая красота, если от неё умираешь?

Поклонницы перестали хихикать. Минуту назад они как раз обсуждали с Леонардиком тему красоты. Леонардик рассказывал о чудесах, способных любую девушку сделать поистине прекрасной.

Волшебник Рябиновский чуть побледнел, что, впрочем, сделало его лицо ещё интереснее.

— А дедушка говорит, что чудеса бывают только добрые! Потому что настоящие чудеса может делать только Бог! Вот! — Надинька строго сдвинула белобрысые брови. — А Вы устраиваете просто злые фокусы, а не чудеса!

— Ну зачем так, девочка… — Лео внезапно улыбнулся, во взгляде его мелькнуло кое-что существенное, горячее, — хочешь, я покажу тебе самое что ни на есть доброе чудо?

— Разве Вы умеете?

— Конечно.

Рябиновский протянул смуглую руку.

— Пойдём со мной, девочка. Если не боишься. Никто не должен видеть.

Надинька вытаращила глаза на страшную протянутую руку волшебника.

— А к-куда мы пойдём?

Её рука невольно протянулась навстречу, волшебник ухватил за белые холодные пальчики.

— Здесь, за углом. В гардероб для младших классов. Обернувшись к изумлённым поклонницам, он ласково добавил:

— Я вернусь через минуточку. Никто из вас не расходится, договорились?!

Не слыша ничего вокруг себя, Надинька Еропкина шла с великим волшебником Рябиновский в пустую, гулкую раздевалку младших классов. Среди кривых металлических вешалок, напоминавших рога и вилы, среди крючьев, похожих на железные когти, они остались совсем вдвоём. Наденька готова была умереть от страха. Белый хвостик совершенно поник.

— Ну вот, деточка… я покажу тебе доброе чудо.

Лео присел на корточки, его смолистые кудри рассыпались по жёлто-красному шарфу на плечах.

Надинька смотрела в большое смуглое лицо, видела каждую чёрную волосинку в бровях, каждую искорку в крупных маслянистых глазах и очень, очень боялась. Но… она понимала, что ей нужно получить ответ на страшно важный вопрос про добрые чудеса. Осмеянной Морковке хотелось самой понять и простить волшебника Леонарда. Она понимала, что должна дать знаменитому волшебнику шанс сделать добро.

— Чудо будет очень сложное, но очень доброе, — говорил Лео, как бы улыбаясь блестящими глазами. — Хочешь, в течение целого месяца все вокруг, завидя тебя, будут радостно улыбаться? Один только взгляд на твоё лицо будет поднимать людям настроение! Ты сможешь развеселить самого печального старика, самого грустного ребёнка.

— Простите… — пролепетала Надинька, — не надо так шутить. Я же не волшебница…

И тут Лео больно схватил её запястья. Глубоко и страшно заглянул в глаза и прошептал:

— Ошибаешься!

— Что?..

— Ты не знаешь про себя ничего! — поспешно зашептал он. — Запомни: ты — очень сильная волшебница. Я почувствовал эту скрытую силу, едва вошёл в класс. У тебя врождённый дар. Да! Из тебя могла бы выйти могущественная белая волшебница… Настоящая добрая ведьма.

— Прошу, ну прошу Вас… — Надинька готова была разрыдаться снова, да только слёз не осталось. — Пожалуйста, не смейтесь надо мной! Я не могу…

— Доверься мне. Магическая сила дремлет в тебе, остаётся лишь разбудить это пламя. И тогда — ты сама сможешь творить чудеса, дарить людям радость. Представляешь, как они будут благодарны?! Как они будут любить тебя! Ну, каково? — он торжествующе потёр руки. — Помнишь, ты просила показать тебе не дешёвый фокус, а настоящее доброе чудо. Теперь я могу сделать это для тебя. Прямо сейчас.

— По-настоящему? — глаза Надиньки глянули слишком серьёзно.

— Обещаю. Только нужна твоя помощь.

Леонардик вынул из рукава волшебную палочку. Теперь вблизи Надинька заметила, что палочка была сплошь исцарапана крошечными нерусскими буквами.

— Ты сейчас закроешь глаза, и пока я буду колдовать, ты должна сосчитать до десяти тысяч. Умеешь считать до тысячи?

— Да-да, — быстро кивнула Надинька. У неё почему-то стала дрожать левая коленка. Видимо, от усталости.

— Отлично! Считай десять раз до тысячи! Что бы ни случилось: не прекращай считать. И не открывай глаза, пока не произнесёшь самое последнее число — десять тысяч.

В раздевалке сделалось сумрачно, видимо, у солнца уже не было сил светить так ясно, как поутру. Облака задавили свет, в углах сгустился полумрак.

— Нельзя открывать глаза? — переспросила Надинька.

— Совсем-таки нельзя. Иначе чудо не сработает. И больше того, свершится ужасная беда: заболеет кто-то, кого ты любишь!

— Мама? — Надинька чуть не упала от страха. — Или папа?

— Этого, драгоценная моя, точно никто не знает. Лучше не проверять.

— Мне надо подумать, — прошептала Морковка. Теперь у неё тряслись уже обе коленки. Это было довольно противно и мешало думать. Через минуту она спросила:

— А если я согласна, тогда я стану настоящей волшебницей? И смогу делать так, чтобы люди не грустили?

— Да. Глядя на тебя, все будут улыбаться.

— И Марья Степановна? И даже безрукий дяденька в метро? И наша соседка тётя Катя, у которой старшего сына на войне зарезали?

— Все, абсолютно все будут улыбаться и даже весело смеяться. Это и есть доброе чудо. Только не прекращай считать. Даже если будет немного неприятно.

— Мне уже… Я согласна, — Надинька кивнула. Убитый хвостик покорно мотнулся.

За окнами усилился ветер, суетные тени облаков замелькали по стене. Истошно, точно закашлявшись, закаркала ворона, и в тот же миг ударом ветра распахнуло старую оконную раму — взметнулись занавески, раздражённо задребезжал сорванный шпингалет. Девочка вздрогнула.