Кольцо Стрельца - Мэй Джулиан (полные книги .txt) 📗
Потом случилось что-то важное. Что-то вернуло меня на Землю и продержало там несколько лет, и тогда я занимался…
Чем?
Чем-то, имеющим отношение к политике. К юриспруденции. Что бы это ни было, оно глубоко затронуло халуков, и из-за него меня дважды подвергли полуклонированию со всеми вытекающими последствиями. К сожалению, память о моей прежней земной деятельности никак не возвращалась – так же, как и мое имя.
Имя! Вспомнить бы только его – и остальное тут же встанет по местам.
Накинув покрывало, чтобы прикрыть отвратительные инопланетные половые органы, которые так восхитили халукскую женщину-медичку, я попробовал встать. Потянулся, расправляя мышцы, закостеневшие от долгого бездействия, и заковылял через комнату ко второй кровати. Уставился на парня, который там лежал, спящий или без сознания, весь утыканный инопланетными медицинскими сенсорами – на лбу на шее, на висках.
И узнал его.
Я прерывисто втянул воздух, почувствовав внезапное головокружение от глубочайшего шока, прошившего меня насквозь. Мои синеватые пальцы вцепились в спинку кровати, не давая мне упасть. Я выпрямил свое дрожащее тело и так стоял, часто дыша.
Это был высокий мужчина крепкого телосложения, хотя немного менее развитый физически, чем мог бы быть. Хотя этот недостаток легко устранить с помощью соответствующей одежды или соответствующей дозы стероидов. Лицо тоже нуждалось в доработке. Кожа казалась нездорово жирной после долгого времени, проведенного в контейнере, и черты отличались излишней правильностью. Не хватало приметного шрама на левой скуле. И этот нос никогда не ломали в драке на Большом Пляже, а потом хрящ не восстанавливал кое-как пластический хирург из изгоев, уволенный из больницы за преступления космического класса. Вот волосы у спящего были вполне подходящие, цвета горелой хлебной корки, на лбу образовывавшие приметный «вдовий мысик«note 1. Конечно, слишком длинные – но стрижка это подправит. Открой он глаза – я был уверен, они окажутся светло-зеленые, с янтарным ободком.
Конечно, я знал его.
Ведь это был я сам.
Мой полуклон, самозваный инопланетянин, который собирался занять мое место – вернее, место полуклона Номер один, уже принявшегося за свою тайную деятельность. Мы поможем отправить человечество прямиком в рабство халукской расе.
Меня звали Асаил Ефан Айсберг. Для родственников – Аса, для друзей – Адик, и Адам Сосулька для избранных мошенников, изгоев, вредителей-неудачников из Шпоры Персея. Мой отец – Симон Айсберг, основатель межпланетной корпорации «Оплот», которая теперь стала объединенным концерном «Оплот». Моя мать – ныне покойная Катя Вандерпост, добрейшая благотворительница и филантроп, и за ее убийство мне еще предстояло отомстить. Ее дар сделал меня мультимиллионером. Мои сестры – Ева и Вифания, еще есть брат Даниил, убийца нашей матери. Моя жена – бывшая жена, потому что мы развелись уже лет восемь назад, – Джоанна де Вет, профессор политических наук в Университете Содружества, отделение Торонто.
Я вспомнил все, включая подробности своей антихалукской политической деятельности, и триумф концерна «Оплот», и дурную идею авантюры в Кольце Стрельца, из-за которой я попался в такую ловушку.
Ну и что ты собираешься со всем этим делать, жалкий халукоидный кусок дерьма?
Едва волна гнева накатила на меня, я почувствовал укол в затылке и подскочил, как от щипка. Что бы я ни собирался делать, это нужно делать как можно быстрее.
Фальшивый Адик выглядел так мирно, спящий на своем ложе. На краткий миг я подивился, какие там сладкие инопланетные дремы они ему запрограммировали на время пребывания в контейнере. Потом вырвал из-под его головы подушку, накинул полуклону на лицо и прижал обеими руками, пока тот извивался подо мной, издавая придушенные хрипы.
Медицинский монитор возле кровати выдал сигнал тревоги. Одновременно с этим комок на моем затылке начал производить серии на редкость жестоких вспышек боли с интервалом примерно секунд в пять. Если предполагалось, что это остановит мой убийственный гнев и действие адреналина в крови, значит, кто-то сильно недооценил человеческий болевой порог.
Я удвоил свои усилия, налегая всем весом и удерживая полуклона, слабо размахивавшего руками. Обоим нам приходилось нелегко, но моя человеческая мускулатура была сильнее, и я знал, как ею пользоваться. Постоянные взрывы имплантата на затылке стали так ужасны, что я мычал от боли.
Но продолжал делать, что должно.
Его попытки освободиться становились все слабее и, наконец, прекратились. Я еще несколько минут подержал подушку плотно прижатой, потом отбросил ее. Губы полуклона посинели, все измазанные кровью из прокушенного языка. Белки выпученных глаз окрасили мелкие красные точки – значит, лопнули сосуды. Зрачки были огромными и черными. Я пощупал пульс у полуклона на горле и не нашел движения. Монитор продолжал выдавать пронзительные сигналы тревоги.
Клинически он мертв, но его еще возможно оживить. Если только не…
Боль в затылке становилась невыносимой, и я понял, что вот-вот вырублюсь, если не сделаю с этим что-нибудь. Я бросился в маленькую кухню, беспомощно скребя разрывающийся затылок халукскими пальцами без ногтей. Я вырывал из шкафа ящик за ящиком и, наконец, наткнулся на кухонные принадлежности. Что именно использовать? Я никак не мог найти подходящего ножа.
Этот! Если только он достаточно острый…
Я зажал нож в кулаке и осторожно приставил к бугорку на затылке, после чего нажал со всей силы.
Из груди невольно вырвался новый стон. Потом пришла боль – но уже другая, обычная боль раненой плоти. Я выдернул из затылка нож с насажанным на лезвие отвратительным шариком и сгреб посудное полотенце, чтобы заткнуть рану. Кровь была очень красной, совсем человеческой.
Должно быть, у него теперь такая же, только больше не циркулирует по венам. Но халукские медики могут попытаться восстановить его, если я не постараюсь окончательно.
Я снова запустил руки в ящик с кухонными принадлежностями и принялся лихорадочно рыться в остро наточенных инструментах – но все они не могли причинить непоправимого вреда. А лже-Адика нужно было раскурочить окончательно, и на это оставалось всего несколько минут.
Мысль: бар для прохладительных напитков! Может, там я найду, что нужно?
Ура! Мои синие пальцы сомкнулись на рукоятке миксера для смешивания коктейлей. Я бросился обратно, к неподвижному телу. Глаза мертвеца были широко раскрыты, он ничего не почувствовал, когда я приставил инструмент и с хрустом надавил всем весом. Глазное яблоко не лопнуло, но неожиданно скользнуло в сторону. Тонкая костяная стенка за ним треснула, и я погрузил миксер в самый мозг.
И поставил его на самый высокий режим – «сильно перемешать». Черный юмор какой-то получается. Отличная маленькая машинка собьет содержимое в жидкую кашицу.
Попробуй-ка исправить это в своем идиотском контейнере, черничная рожа!
Я совершил ошибку, когда вытащил миксер наружу. Он тут же выпал из моей руки, желудок судорожно сжался, и к горлу волной подступила желчь. Хорошо хоть кишки мои были совершенно пусты после пребывания в дистасисе, но все равно, чтобы оправиться, потребовалось несколько минут. В конце концов я только что изготовил настоящее мозговое пюре.
Этого достаточно. Теперь подумаем о побеге.
Странно, что на сигналы медицинской тревоги вкупе с призывами моего имплантата еще не сбежались полчища халуков. Пора было уносить ноги. Украсть какую-нибудь одежду и вырваться на просторы Артюка, или что это там за планета.
Нужно глянуть, что за погода за окном. На Артюке я был только однажды, климат там, кажется, жаркий, с тропическими ливнями.
Я подскочил к занавесям на стене, надеясь, что за ними скрывается окно, рванул тяжелую драпировку… и невольно вытаращил глаза.
За стеклом открывалась панорама огромного города, видимого с большой высоты. Тонкие башни вздымались к небесам со всех сторон, их сверкающие цветные вершины горели среди переплетения надземных эстакад, по которым скользили потоки машин. Летающие средства двигались по строго упорядоченным траекториям, как послушные светляки по мерцающему небу, подцвеченному ярким золотом. Должно быть, вне защитного купола сильный снегопад.
