Сияющий полдень Уренира - Лорд Джеффри (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Этот лес казался прекрасным! Тут были мощные раскидистые деревья, лиственные и хвойные, почти неотличимые от земных буков, дубов и сосен; тут вздымались ввысь темно-зеленые свечи кипарисов; тут росли какие-то бочкообразные многоствольные великаны с плоскими кронами — целая роща из одного дерева! Одни растения напоминали пальмы, другие походили на бамбук, кусты акации и сирени, третьи — на лиственницы, секвойи, голубоватые ели или гигантские папоротники с перистыми листьями. На обвивавших их лианах, то гибких и тонких, то одеревеневших и мощных, словно огромные, футового диаметра, канаты, пламенели цветы, большинство деревьев было усыпано плодами и крупными орехами, и Блейд готов был поклясться, что все эти лесные дары абсолютно съедобны.
Он не прошел и сотни шагов, как по дороге стали попадаться уютные поляны с мягкой травой, заросли похожих на ковер мхов, крохотные ручьи и озерца; одни притаились в тени, другие сверкали прозрачными водами на луговинах, среди цветов и трав, берега третьих обрамляли маленькие каменистые пляжи. В лесу были камни и побольше. Кое-где Блейд видел невысокие утесы и валуны, торчавшие из мягкой почвы, а один из ручьев сбегал со склона пологого холма, заваленного глыбами кремня.
И живность!.. Тут оказалось полно всякой живности — и птиц, и зверей, свистевших, верещавших, возившихся в древесных кронах и на земле!
Ошеломленный этим нежданным изобилием, странник замер, озираясь по сторонам. Дичь, плоды, лианы, кремень, скалы, деревья… Пища, материал для луков, копий и топоров, камни, с помощью которых можно высечь огонь… Рай для первобытных охотников! О таких угодьях остается лишь мечтать!
Пожалуй, леса Талзаны и Иглстаза были не менее красивы, но этот показался Блейду более щедрым. Ему чудилось, что некая высшая воля собрала в одном месте все, что могло пригодиться нагому и беззащитному человеку, вступившему в новый мир, — не то в виде приветствия, хозяйского дара гостю, не то в качестве приманки. Во всяком случае, лес представлял такой контраст унылому болоту, по которому ему пришлось проблуждать несколько часов под дождем, что Блейд в изумлении прикусил губу.
Затем он огляделся, сорвал плод, походивший на титанических размеров огурец, и зашагал обратно к опушке. Стоило взглянуть на грязное болото и на зеленое лесное царство одновременно, чтобы составить более верное впечатление об этих местах! Об этом мире, который вначале погрузил его в уныние, потом удивил, а после начал преподносить подарок за подарком!
Мякоть «огурца» была прохладной и свежей, кисло-сладкой, приятной на вкус. Странник как раз расправился с ним, когда за деревьями вновь засинел необъятный небесный простор, почти плоский голубой диск, опиравшийся на пестрое широкое кольцо размытого горизонта. Блейд вышел на опушку и остановился, с изумлением взирая на недавнюю топь. Поросший травой песчаный откос, по которому он минут сорок назад поднимался к чаще, был на месте -как и странные кусты с заостренными стволами-дротиками; солнце по-прежнему висело в зените, и над головой нельзя было заметить ни облачка. Но болото исчезло! Вместо него перед странником простиралась широкая равнина, где шуршали, разворачивали свои стреловидные листья травы, распускались цветы, покачивались под легким ветерком серебристые метелки ковыля, прозрачными алмазными очами гляделись в небеса озера. Казалось, лиловый дождь напитал почву неистощимой живительной силой, и сейчас она выбрасывала вверх, к жаркому солнцу, все новые и новые зеленые стебли, на которых покачивались радужные головки цветов.
С четверть часа Блейд глядел на это чудо, затем, покачивая головой, повернулся и зашагал в лес. На какое-то время он смирил свое любопытство. Еще не минуло и половины дня, как он появился в этом мире, не менее удивительном, чем Таргал, окутанный плотной и почти безжизненной атмосферой, или Гартанг, с его лесами, полными чудовищ. Пройдет день, другой, третий; загадки начнут множиться, как снежный ком, чтобы в какой-то момент растаять, обнажив истину. Так было во многих реальностях. Рано или поздно на все вопросы находились ответы, необычайное становилось естественным, поразительное — привычным. Блейд не торопился; ему предстояло до капли, до самого дна испить сладость и горечь своего последнего странствия, и это заключительное пиршество не терпело суеты.
Он шел к розоватому горному хребту, нависавшему над лесом, то и дело останавливаясь, чтобы распробовать какой-нибудь новый плод и ягоды или сорвать лиану, подходящую для перевязи. Часа через три путнику показалось, что начинает смеркаться; обратив взгляд к небу, он заметил, что солнце, все так же висевшее в зените, начинают затягивать облака. Они совсем не походили на давешние лиловые тучи, пролившиеся обильным дождем; эта облачная масса двигалась на огромной высоте и была чернильно-фиолетовой, темной и необычайно густой. Примерно с полчаса солнечный свет мерк, убывал, пока небосвод над головой полностью не затянула плотная мгла. Вероятно, наступала ночь — странная ночь в этом странном мире, где светило не пряталось за горизонт по вечерам и не вставало над краем земли утром.
Блейд, перепробовавший с десяток плодов и вполне сытый, забрался на дерево. Хотя ему не попадались ни опасные твари, ни вообще никакие животные крупнее овцы, он предпочитал максимально обезопасить место своего ночлега. Самым подходящим он счел растение-рощу с плоской кроной. Три десятка неохватных стволов занимали площадь около тысячи квадратных ярдов; их толстые ветви переплетались, образуя надежную и упругую опору, перевитую еще и лианами. Это лиственная полянка висела в тридцати футах над землей, образуя нижний ярус леса, над которым простирались кроны дубов и елей -вернее, тех деревьев, которые Блейд решил называть этими именами. Еще выше в небо уходили зеленые башни кипарисов и секвой, казавшиеся в полутьме огромными колоннами и пирамидами размытых очертаний.
Осторожно пробираясь по пружинящей крыше дерева-рощи, Блейд вдруг обнаружил весьма удобное место. Тут вроде бы лианы переплелись особенно плотно, а их большие и мясистые листья выстилали ветви неким подобием матраса, довольно толстого и мягкого. Странник решил, что это ложе на ощупь кажется вполне подходящим. В сумерках его было трудно разглядеть, но Блейд попробовал покачаться на ветвях и убедился, что держат они прочно. Затем он лег на спину, пристроил с правой стороны свои копья, а с левой — увесистую заостренную пластину кремня, подобранную по дороге, и уставился вверх.
Тучи закрыли местное светило непроницаемым пологом, создав некую иллюзию ночи — не темной земной ночи, а серой или серебристой, ибо неясные тени солнечных лучей, профильтрованные облаками, напоминали свет луны. Это казалось красивым, таинственным и чарующим, и Блейд сожалел лишь о звездах, которых тут, очевидно, ждать не приходилось. Он лежал с полчаса, прислушиваясь к вскрикам птиц и шуршанью травы где-то внизу, под своим воздушным ложем, опасаясь, что вот-вот раздастся громоподобный рык какого-нибудь хищника, но все было спокойно. Потом веки странника сомкнулись, и он уснул.
Пробудился Блейд от дождя. По сравнению со вчерашним ливнем он напоминал теплый ласковый душ, приятно массировавший кожу; тонкие невесомые струйки смывали с тела странника последние следы болотной грязи, древесную труху и приставшие к ногам травинки. Блейд лежал в своей колыбели, нежась под деликатным прикосновением крохотных капель, разглядывая повисшие в небе тучки; они были изумрудно-зелеными, и дождь тоже казался изумрудным, хризолитовым, цвета весенней травы. Падал он недолго, всего с полчаса, затем зеленые облака рассеялись, словно по мановению волшебной палочки, и вечный поддень, царивший в этом мире, вновь вступил в свои права.
Блейд полежал еще несколько минут, ворочаясь с боку на бок и поджидая, пока прямые солнечные лучи не обсушат кожу и большие листья, выстилавшие его гнездо. Внезапно он заметил, что и в самом деле находится будто бы в гнезде, в большой овальной корзине, сплетенной из стеблей лиан и гибких ветвей дерева-рощи. Сделав это открытие, странник резко привстал, сел на колени и принялся с тревогой всматриваться в зеленую крону, послужившую ему убежищем.
