Корпус Вотана (Недомаг-мажор) (СИ) - Северин Алексей (мир книг .TXT, .FB2) 📗
— Есть, товарищ полковник! — Суровый лишь досадливо махнул рукой на излишне ретивого сержанта.
— Значит так, новенький. — Начал Смирнов инструктаж, едва офицер скрылся за дверью подъезда. — Мне до фонаря, кем ты был на гражданке и кто твои родители. Теперь я для тебя папа, мама и господь бог. Здесь, в Корпусе, ты салага и будешь оставаться им, пока не докажешь обратное. Если есть вопрос, говоришь: “Разрешите обратиться, товарищ”… И добавляешь звание. Для любого действия спрашиваешь разрешения у вышестоящего начальника: есть, пить, срать… Все приказы в нашем взводе выполняются бегом. Первый взвод — всегда первый во всем. Ответственность коллективная — накосячил один, отвечают все. Понятно?
— Понятно.
— Не “понятно”, а “так точно, товарищ сержант”. Даю тебе три дня, чтобы освоится, потом буду наказывать. Сейчас идем на склад получать форму. Потом познакомлю тебя с коллективом. За мной, шагом марш!
Глава 5
Вещевые и продовольственные склады находились под землей в северной части замка. Вотанам требовались большие и вместительные хранилища под накопленные кланом сокровища. Искусственные пещеры рылись с момента основания замка, вплоть до начала 19 века, когда бывшая резеденция была передана под Кадетский Корпус Вотана.
Легенда гласит, что хранилища создавались руками гномов. Правда гораздо прозаичнее и суровее. Для возведения замка и всех его помещений использовались десятки тысяч пленников и заключенных, которых Вотанам с удовольствием поставляли многочисленные земные императоры, цари, князьки и диктаторы. Этих же работников использовали для человеческих жертвоприношений, чтобы укрепить магическую защиту замка. Судя по записям в книгах хозяйственных Вотанов, за 1000 лет в строительных работах приняло участие полмиллиона человек. В книгах указано все: возраст, пол, количество отработанного времени, количество и стоимость одежды и пищи. Пустует лишь графа “произведенный расчет”, зато в строке “дата выбития” для всех указан праздник Маннаблот — традиционное время человеческих жертвоприношений…
Прежде чем добраться до склада, Ярослав с сержантом миновали три контрольно-пропускных пункта, где на каждом у Смирнова проверяли документы, сканировали отпечатки пальцев и радужку глаза, а по-поводу сопровождаемого звонили в штаб. К концу пути кадет Вотан был опустошен не только физически, но и морально. Хотелось одновременно пить, курить и кого-нибудь убить. И Ярослав был близок к тому, чтобы в 14 лет реализовать все три пункта, оставалось определиться с их последовательностью.
От неожиданной и преждевременной смерти “наступившей вследствие удара тупым предметом по-голове”, как записали бы в отчете, Смирнова спасло появление заветного спуска в подземелье и ожидавший их начальник вещевого склада — майор Подопригора — низенький пузатый крепыш с вечно крастным от непомерной работы лицом. Подопригора был потомственным “интендантом” и особенно гордился тем фактом, что его прадеда лично приказал повесить не кто-нибудь, а сам прославленный генерал-фельдмаршал Суворов во время своего знаменитого Альпийского похода.
— Мне вас что, целый день ждать? Думаете, у Ивана Сидоровича других дел нет?
Судя по исходящему от майора сильному запаху лука и чеснока, дела у Подопригора были, причем неотложные. К чести Ивана Сидоровича, выпивал он только дома, умеренно и исключительно в законный выходной за чем бдительно следила вот уже 45 лет законная супружница Ольга Петровна, которую за ласковый характер называли не иначе как “мадам подполковница”.
Лязгающий, скрипящий, но исправно работающий вот уже больше ста лет лифт спустил их в святая святых Подопригора — вещевой склад. К должности своей Иван Сидорович относился ответственно, с каждой выдаваемой вещью расставался, как с собственной.
В огромном, полутемном, холодном помещении работали три кадета, всю одежду которых составляли трусы. Во-первых, по мнению Подопригора, это препятствовало хищениям. Чтобы мальчишки не поменяли старые трусы на новые, майор лично ставил на одежду кадет личный штамп и после работы проверял. Во-вторых, чтобы согреться, работникам придется двигаться быстрее, что самым положительным образом скажется на продуктивности. Здоровье кадет Ивана Сидоровича не волновало, об этом должна была болеть голова у начмеда.
— Так, мальчики, обмеряйте этого чер… ребенка и тащите все необходимое.
Один из кадет схватил со стола гибкую измерительную ленту и стал быстро и грубо снимать с Ярослава мерки, диктуя результаты второму, который заносил их в ведомость, третий кадет бегал от стеллажей к столу, неся все необходимое.
Вскоре перед Ярославом лежали китель и брюки защитного цвета (парадная форма первокурсникам до присяги не положена), ботинки с высоким берцем, носки и болотного цвета берет.
Мальчик брезгливо пощупал ткань. Такое качество не допускалось даже для дворника в его школе, не говоря о дворце. От формы исходил запах склепа.
— Мне это носить?!
— Не хочешь, ходи голым. Живо переодевайся, даю пятнадцать минут! — Рассердился Подопригора.
— А ширма у вас имеется?
— Ты охренел, кадет?! Ширму ему подавай. Может тебе еще веселых девок из Мулен Руж пригласить?! Раздевайся. Педиков среди нас нет.
— Зато все как один — пидарасы, — прошипел Ярослав, так, чтобы его никто не услышал.
— Ну вот, форма в самый раз! — Объявил Подопригора, когда с переодеванием было покончено.
Ярослав с мнением майора не согласился, но предпочел благоразумно промолчать. Когда ты находишься в подземелье безоружный против пятерых потенциальных противников, лучше со всем согласиться, но не забыть отомстить в будущем.
Китель висел на нем, как на вешалке, штаны походили на два мешка, ботинки жали, тело под майкой и трусами зудело.
“Умную” одежду, которая самостоятельно подстраивается под владельца, изобрели уже лет 150 назад, но военачальники решили, что дешевле использовать для кадет и курсантов старую, пошитую в космических количествах. “Все равно порвут, испачкают, да и не каждый станет военным. Зачем лишние расходы. А старой формы у нас на сто лет вперед припасено” — убеждали они Канцлера. Князь Безобразов слыл человеком рачительным, поэтому без труда согласился.
— Что это такое? — Строго спросил Смирнов, когда они оказались на свету, и указал на левую руку кадета.
— А ты слепой?! — Немедленно нахамил вновь обредший привычную наглость Ярослав. — Фамильный перстень.
Действительно. При хорошей фантазии на грубой работы вставке угадывался герб Вотанов: Колесо Фортуны в окружении Феникса, Дракона, Грифона и перекрещенных Ключа и Меча. По ободу шел девиз на латыни: "nihil evanescit in aeternum" (ничто не исчезает навсегда).
— Не положено! — Строго сказал сержант, проглотив дерзость подчиненного. Перстень каким то неведомым образом очаровывал его. — Сдашь командиру. Вещь, наверное, старая. Еще потеряешь.
— Эту “вещь” я не потеряю даже при всем желании.
И это было правдой. Когда Ярослава обнаружили в разгромленной лаборатории деда, единственной уцелевшей вещью был этот перстень, переходивший от главы Рода к наследнику с незапамятных времен.
Его выковал в магме вулкана Хеймдалльсжалль сам Вёлунд — знаменитый бог-кузнец и преподнес в подарок первому смертному потомку Одина — Эйрлингу Вотанссону. Перстень служил ему и его потомкам в качестве личной печати, а также идентифицировал род владельца надежнее, чем экспертиза ДНК. Украсть, потерять или обменять его было невозможно. Обычно перстень менял владельца в момент смерти, переходя к наследнику умершего. Но впервые за тысячи лет подарок Вёлунда перешел не от отца к сыну, а от деда к внуку, что вызвало у магов сомнения в смерти Эльзидара.
Смирнов отвел взгляд от кольца и задумался, как лучше проучить дерзкого кадета: в “солнышко” или по печени? Но благоразумно решил отложить экзекуцию. Начальство разрешало бить больно, но аккуратно, стараясь не оставлять следов и без свидетелей. Но для страховки разрешение это следовало получить.
