Шлепок гнева. Книга вторая - Мамбурин Харитон Байконурович (читать книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
Видимо, вспомнила что-то не то.
Ну, в принципе всё было «не тем». Местный пастор просто отнял у Виолики её книгу, запер в надежный сейф, а затем, «посвятив» ту в божьи невесты, принялся проникать в неё по вечерам святым духом, да еще и причащать днем плотью, отнюдь, правда, не христовой. Виолика страдала телесно и духовно, потому как призрачные мертвецы никуда от неё особо не девались и продолжали давить на нервы. Подглядывать во время причащений и давать советы.
– Не очень телесно-то, – хрипло поделилась со мной монашка, витая в воспоминаниях, – Ничего-то он особо не делал. Трахал только. В пихательные и дыхательные. По-другому тоже. По-всякому, короче. Козёл.
Лечение, разумеется, не помогло. Ну, траханьем.
– Вообще-то, отличный священник, – оторвался я от декламации, – Тебе сколько уже? Выглядишь на двадцать три.
– Двадцать! – кисло ответили мне, – Скажешь, что «давно пора», тоже козлом будешь!
– Ну вот, а священникам обычно надо бы чуть помоложе, лет на десять…, – покивал я.
Дальше все превращается в обычную омниполисскую бытовуху. Есть страдалица, есть не выпускающий её и запугивающий половой маньяк, есть скромная церковная библиотека, в которой полуэльфийка находит ритуал призыва низшего демона (демоницы), с которым и заключает контракт. Чтобы он её, значит, кошмаров лишил, а грязного гадкого пастора и его противный хер – убрал куда подальше, ибо видеть она их больше не может. Демон это с удовольствием выполнил, банально заорав на несчастного мужика и попучив на него загоревшиеся красным глазки. Пастор ссыкнул, ломанулся к себе в комнату, выгреб все ценное, и утёк в неизвестном направлении. Ровно то, что хотела Виолика. Ну а мучиться при виде призраков она тоже прекратила, потому что демоница пинком под зад вытолкнула её (точнее, уже свою) душу из тела, а сама заселилась внутрь. Правда, не совсем удачно.
– Так и живу, – вздохнула одержимая монашка.
Бытовуха? Ну, нечастая, потому как мы с призывами низшей демонятины боролись, боремся и будем бороться. С клопами тоже. Но суть не в этом, а в том, что из-за каких-то перекосов в магии призраки мертвецов перестали быть совсем уж призраками, и теперь дружно, всей толпой, ограничивают нашу обновленную Виолику в церкви. И вынуждают носить наряд монахини.
– Видимо, какие-то условия ритуалов взаимно наложились, – грустно добавила страдалица, – Так-то эти дохляки ребята неплохие, им самим это всё не нравится, но сил хватило только чтобы меня на денек выпустить. Теперь крутятся вокруг, морды бессмысленные, ни поговорить, ни на хер послать.
– А пастор в панике упёр книжку, на которую теперь вся твоя надежда о свободе от мертвецов. И из церкви, – подытожил я.
– Ага, – пожала плечиками одержимая, – Найди, а? Мне бы только освободиться, а потом забирай её себе. Все равно мне больше нечем отплатить. Ну, кроме анала.
– Да что ты к нему привязалась?! – возмутился я.
– Это не я, – отперлась монашка, – Это он Виолике понравился, вот и привязалось.
– А говоришь страдала.
– Ну потом-то да, а во время того самого чёт не очень, – уточнила новоявленная невеста христова, махом лишая злодейского пастыря большей части его злодейского и маньячного образа.
Вот что значит «плохое воспитание». А могла бы пойти по стопам матери. Я всегда говорил, что деньги – зло!
Некромантический гримуар. Крайне погано конвертируется в талеры, но представляет из себя немалую ценность. В общем, есть реальный стимул заняться поисками, благо что представлять из себя какую-то особую сложность они не могут в принципе. Пасторы в Срединных мирах товар штучный и куда более специфичный, чем гримуары по магии смерти. Приличный разумный одержимого бы убил или изгнал, просто шоб було, но у меня в этом вопросе своя, очень принципиальная позиция. Демоница ничего плохого не сделала, у неё, можно сказать, производственная травма. Кроме этого, она держательница тела, на которое может оказаться завязан гримуар.
– Не надо меня убивать! – всполошилась монашка, – Я к тебе сама пришла!
Заодно пробухав все деньги.
– Не ты первая, не ты последняя, – отмахнулся я, – Расслабься, не буду. Не поручусь, правда, за тех, кто тебя тут спалить может, так что думаю, что тебе придётся поднапрячься с маскировкой.
– Мне еще и есть надо. И пить, – испугалась Виолика, – А как деньги зарабатывать? Я отсюда выйти не смогу!
– Думаю, у тебя только один выход, – я указал на алтарь, – Неси слово божье. Чем лучше понесешь, тем больше пожертвований оставят. А номер курьерской службы я тебе сейчас нарисую…
– Работать?! – ужаснулась побледневшая как смерть монахиня.
Ах да, демоны ненавидят работать.
– Именно так, Виолика. Работать. И не аналом. Не забывай, убежавший пастор может на тебя натравить охотников за демонами. Те всегда проводят тщательное расследование перед вызовом полиции и изгнанием демона.
– Козёл!
– Потом поругаешься. Давай-ка присядем и ты мне расскажешь всё о своем аналолюбивом пасторе. Тьфу ты, привязалось…
Вот так некий вампир по имени Конрад Арвистер и соблазнил первого своего демона проводить богослужения в протестантской церквушке для разных духовных извращенцев. За темномагическую книгу о запретном волшебстве, конечно. Теперь понимаете, что именно коллекционируют долгоживущие?
Ну, демон был не первый, и даже не мой, но как прозвучало!
На крыльце родного дома сидел Шеггард Скорчвуд, курящий что-то невыразимо противное с отчетливым запахом горелой мяты. Рядом с ним стояла татуированная орчанка, вроде бы Палея, если судить по цвету её ирокеза, и клеила полутролля со страшной силой. Тот вовсю разыгрывал из себя дружелюбное наивное дерево, да еще так талантливо, что бедная официантка ангельского кафе почти пыхтела от усердия, стараясь продемонстрировать зеленому лысому богатырю максимум из возможного, не опускаясь до прилюдного раздевания. При виде откровенно скалящегося меня, подходящего к дому, девушка злобно фыркнула и удалилась, качая бедрами изо всех сил.
– Шегги, ну что ж ты так…, – с сожалением проводил я взглядом молодую орочью жопу.
– Конрад, ты же сам меня учил, – спокойно пробормотал здоровяк, обдавая меня зловонием из своей трубки, – «Не гадь там, где спишь». Замутить с одной из них – это как замутить со всеми. А я четверых не вывезу. Ни тебе, ни нам эта драма под боком не нужна. Лучше поднакоплю еще на бордель. На гоблинский.
Хоть просто стой рядом с ним и вытирай себе слезы умиления. Каким мудрым вырос мой мальчик!
В самом доме были тишь и гладь, но благодати не было. Похоже, прямо перед моим приходом окончился полуфинал по нардам и вовсю шло месилово за титул чемпиона. Выбывшие из участия игроки обиженно дули чай, язвительно перемывая кости финалистам, а те, не обращая на лузеров ни малейшего внимания, яростно рубились за первое место. Как можно было легко предположить, выбывшими были Анника и Алиса, а продолжающими игру – Оппенгеймер и Хуммельсдорф.
– Победит Лялечка! – мстительно объявил я, зажигая звезды злорадства в глазах девушек и заставляя котов начать паниковать не на шутку. Ну да, год назад я им предложил самим выбрать, кого из них будут звать Лялечкой. Потом смилостивился, и таким образом у нас появился Оппенгеймер вместо Лялечки, но старый страх остался с пушистыми негодяями.
Открыть вам секрет? Я понятия не имею, кого из котов как зовут. Один черный, второй серый, оба здоровые и жрут много. Меня полностью устраивает то, что они ведут себя как коты, несмотря на то что достались мне от дохлой ведьмы, которую я в глаза не видел. Что? Игра в нарды? Протирка полов и подоконников? Ну значит, что у меня хорошие коты, вот и всё.
Быстренько разогрев себе перекус в виде порезанной фигни из холодильника, залитой на сковородке яйцами, я шлепнулся спать.
Детектив из меня не очень. Во-первых, как утверждают стереотипы, детектив должен быть бывшим полицейским, эдаким профессионалом, оказавшимся не у дел, но сохранившим принципы и хватку. Бедным, почти нищим, но очень принципиальным. Мужественным, но глубоко внутри очень ранимым. Одиноким, конечно же, но не ходящим по борделям из-за бедности и принципиальности.
