Тропой необъявленной войны - - (книги серия книги читать бесплатно полностью txt, fb2) 📗
– У меня нет его с собой… я так спешила, что забыла надеть.
– Вы лжете, – заявляю я, указывая на разгорающийся алым сиянием кристалл, – у вас нет знака. И значит вы не графиня, и Таларион Горьез не может быть вашим сыном.
– Мой муж просто не успел… но это ничего не значит! Я опекун Талиона и не отпускала его ни на какие отборы! Он удрал без разрешения и должен вернуться в поместье! Нечего ему делать в этом приюте для нищих!
– Снова ложь, оскорбление королевского училища, и его учеников. – диктую вслух, записывая в протокол слова вдовы, – Вы все сказали?
– Зачем вы это пишете? – только теперь задалась она законным вопросом.
– Так положено, стандартная процедура при дознании. Теперь осталось подписать и вынести приговор. Оскорбление короля, королевских очей, ложь верховному судье… издевательство над опекаемым… так, так… двадцать пять лет в одиночной камере Дареслайт. Приговор вступает в силу немедленно.
– Что? – неверяще уставилась на меня вдова, – в камеру? Меня? Ну давайте, отправляйте. Только не забудьте, если я сейчас не выйду отсюда с этим беглым щенком, его милый братик сдохнет от голода в подвале известного только мне дома.
Ложь, – доложил кристалл, но я и сам это услышал и не собирался верить в ее шантаж. Однако и незнакомого мне братишку ученика оставлять без помощи тоже не хотел. Жаль этого не знал Тал, принявшийся яростно стучать в стенку и кричать:
– Выпусти меня, Грег… я не хочу тут оставаться, слышишь?
Губы вдовы растянулись в злобной победной усмешке. Похоже, преступница еще не осознала, что королевские очи никогда не шутят с преступниками. И на их шантаж тоже никогда не поддаются.
– Сейчас, – отозвался я, скрывая досаду.
Тал все-таки не выдержал, сдался, но иного и ждать не стоило. Затурканному лживой интриганкой подростку трудно отличить ложь от правды, особенно если он знает, на какие гадости способна его мачеха.
Хотя и очень хотелось, чтобы он все же больше верил мне. Похоже, рановато я на это надеялся, ну так всё у нас впереди.
– Духи, – зову мысленно, сжимая в ладони сухой кусочек корня, выданный мне когда-то древнями для связи.
Он и до сих пор работает безукоризненно, тихий шелестящий голосок древня раздался над ухом почти в тот же миг.
– Мы здесь.
– Свяжите ее и заберите все опасное и ценное. И прочие вещи, не положенные узникам.
Обыск преступников – самая неприятная из моих обязанностей, и если рядом работают дознаватели, я с величайшим удовольствием предоставляю им это право. Ну а когда их нет – приходится надевать защитные перчатки и самому обшаривать потайные карманы и прощупывать швы.
Все изменилось несколько лет назад, когда я едва не отравился вместе с преступником, нечаянно сломав капсулу с ядовитым эфиром. Нас спасли наблюдавшие за мной духи и робко предложили помощь в таких опасных делах. С тех пор они обыскивают всех приговоренных и подозреваемых, и делают это намного быстрее и аккуратнее самых умелых тюремщиков.
В ведущую из коридора дверь нетерпеливо стукнули и пришлось открывать.
– Грег… извини… – с болью прошептал слегка помятый и растрепанный парнишка и потрясенно смолк, рассмотрев мачеху.
Зрелище и на самом деле необычное. Бывшая хозяйка богатого поместья стоит неподвижной статуей, спелёнатая гибкими зелеными плетьми, и испуганно таращит глаза на качающийся перед ее лицом бутон, размером с мужской кулак. А по ее карманам, оборкам, прическе споро снуют чьи-то ловкие ручки, собирающие все ценные, магические и алхимические предметы и снадобья.
В широком туеске, сплетенном из ржаной соломы, неумолимым подтверждением моих смутных предположений, растет кучка вещиц, совершенно не нужных порядочным дамам. Подозрительные флакончики, амулеты южных ведьм и набор отмычек в плотном кожаном футляре.
– Остальное не опасно, – шуршит древень, ставя туесок передо мной. – перенести ее?
– Чуть позже, у меня еще один вопрос, – сунув Тала в свое кресло, останавливаюсь перед приговоренной, – вы снова солгали, но это уже не имеет значения. Ни одно королевское око не выносит приговоров в шутку и не отменяет ради сделки с преступниками. Но, один шанс у вас все же остался. Нет, не на свободу, даже не надейтесь. Возможно вы слышали, что камеры в тюрьмах разные. Бывают сырые, холодные, с мокрицами и плесенью. Бывают любимые крысами или ящерицами. Со сквозняками, без печей или окон. А бывают и более удобные, перестроенные когда-то для важного лица, не сумевшего ценить свободу. С деревянными панелями и полом, с печью и застеклённым окном. И с мягкой кроватью, а не каменной скамьей. Но у этого есть цена… мальчишка, который для вас уже абсолютно бесполезен. Хотя… и сам найду его.
Я сделал вид, что собираюсь отвернуться и она не выдержала, дёрнулась, забилась в путах.
– Нет… то есть да, я согласна… чтобы постель и печь… и еда… не помои. Он недалеко… в карете. В багажном ящике, но мой спутник вам не отдаст. Нужно, чтобы я сказала… отпустите на пять минут, я вернусь, честное слово.
– Снова врет, – авторитетно заявила Лин, и оглянувшись, я с изумлением обнаруживаю, что все ученики уже тут.
Ходят по кабинету, рассматривают бумаги, заглядывают в оконце к Финчу.
– И кристалл порозовел, – подтвердил Шет. – Может стукнуть ее как следует?
– Обойдемся без мордобоя, – отказываюсь, давая духам задание проверить багажный ящик. – Только ничего не трогайте руками.
– Мы же не дети… – начала Нель, и вдруг резко хлопнула Миха но руке, – куда лапы тянешь, ребеночек?
– Я не трогать… плетение посмотреть, очень необычное. – виновато забормотал мальчишка, – я разные умею, но такого не встречал…
Развить тему плетения соломы он не успел, рядом со мной закрутился зеленый смерч, опустивший на пол обмотанного веревками паренька. Затем смерч метнулся к остолбеневшей преступнице, замотал ее в густую зелень тумана и исчез, оставив после себя свежее дуновение весеннего ветра.
Глава третья
Мельком глянув в окно, на резко рванувшую прочь карету, я усмехнулся и, оттеснив Тала, подхватил мальчишку на руки.
– Все в дом.
На этот раз они двигались за мной дружной гурьбой, не отставая ни на шаг, хотя шел я очень быстро. Духи успели шепнуть, что пленник мачехи жив и относительно цел. Кости не переломаны, ран нет, кроме рубцов от плетки и синяков. Зато связан уже почти сутки и его ни разу не кормили и не поили. Ну и разумеется, гулять не водили. Но последнюю задачу древни решили сами, оставив мне все остальные.
Вот эту их деликатность я ценил более всего, ведь они могли вернуть пленника чуть позже, зато бодрым и здоровым. И ученики считали бы, что вся работа ока сводится к выдаче духам ценных указаний, а это абсолютно неверно.
– Ох, всеслышащий, и где вы его нашли? – охнула встречавшая нас на пороге Алима, но я только отмахнулся.
– Потом. Чай ему сделай, сладкий и с молоком. Какая комната свободна?
Это я спрашивал уже у учеников.
– Рядом со мной, – мигом откликнулся рыжий молчун и сообразительно добавил, – по левую сторону, возле окна. А я – Клен.
– Ясно, – киваю ему мимоходом, – Тал со мной, остальные свободны.
В комнате, не останавливаясь, тащу парнишку в умывальню и опускаю в лохань. Первым делом, крутнув краны, пускаю теплую воду, затем, выхватив дротик, один из трех, хранящихся в неизменно пристегнутых к поясу ножнах, начинаю срезать узлы.
– Может, я помогу? – неуверенно спрашивает придерживающий тело брата Тал.
– Поможешь, когда нужно будет его мыть и переодевать. А к моему оружию постарайся никогда не прикасаться, очень острое.
Справились мы довольно быстро, из одежды на мальчишке были только штаны. Мы тоже не стали его мучить, просто набросили просторный ночной балахон. А когда уложили парня в постель он неожиданно пришел в себя.
– Тал? – спросил хрипло, увидев рядом брата и тот мгновенно протянул ему чай.
– Пей. Потом все расскажешь. А сначала сам скажу… прости, Грег, но я солгал. Он мне не брат. Точнее, не родной, а молочный, его матушка моя кормилица. Но мы всю жизнь вместе… моя мать даже комнату Ларику выделила рядом с моей. И учили нас вместе и одежду шили одинаковую. А матушка Митея стала домоправительницей… и все было хорошо. А потом матери не стало… и появилась гадина. Пока отец был жив, она только шипела исподтишка, а когда и он меня оставил… стало невозможно жить. Меня она не могла наказывать… я единственный наследник. А про опекунство она всем врет, на самом деле опекуном назначен мой дядя. Так отец велел в завещании. Но сам дядя ничего не знает, он уехал… куда-то на жемчужные острова, и уже второй год никаких вестей. А мачехе никакого наследства отец не оставил и в поместье она может жить только до моего первого совершеннолетия, это через полгода. Или до возвращения дяди. Поэтому пакости она делала всем, кто ко мне хорошо относился. Выгнала из дома Ларика и отобрала всю хорошую одежду, рассчитала матушку Митею, назначила управляющим своего дружка.
