Под песками (СИ) - Жанпейсов Марат (электронная книга TXT, FB2) 📗
«Значит, Гнисир Айтен — душелишенный и тот самый Злослов, которого культ пытался отыскать несколько десятилетий назад. Почему он выглядит так молодо?» — продолжает вопрошать Салим.
Появляется видение города Агориш на материке Арген. Там пять месяцев назад возникла временная аномалия, которая привлекла внимание многих, но никто не смог понять причину этого. Навык пытается соединить образы, видя прошлое мира, но не может этого сделать, натолкнувшись на барьер с символом стрелы, пронзающей полусферу. Руна ярко пылает звездным светом во тьме, демонстрируя, что прошлое Агориша защищено от подобных исследований Доменом Космоса.
«Домен Космоса, значит, тоже замешан. Понятно», — Салим чувствует головокружение, боль накапливается в теле и усиливается с каждой секундой. Его тело просто не может долго использовать этот навык без вреда для здоровья. Старик понимает, что нужно спешить, сил осталось на последний вопрос.
«Покажи одного из тех, кого ищет Гнисир Айтен, и кто находится в пределах моей власти».
В Черной пустыне, в самом центре материка Ак-Тренос, есть руины старинного города давно исчезнувшего государства. И там живет один из товарищей названного человека. И на этом приходится завершить работу навыка.
Салим Гаш-Арат лежит на подушках и тяжело дышит, стремясь успокоить бешено стучащее сердце. Но на лице все равно улыбка, и духи пустыни вокруг тоже улыбаются, наполняясь аурой кровожадности.
«Они хотят приманить меня приходом Асмоделя Белокостного, но раз я это знаю, то на ловушку не клюну. Напротив, я сам отправлю их в ловушку, сообщив Гнисиру Айтену о том, где находится один из тех, кого он ищет. Он обязательно откликнется на зов и придет в место, где моя власть почти абсолютна», — старик с трудом поднимается и выходит на балкон, чтобы окинуть Мель-Анолар взглядом.
Столица Аль-Мишота очень богата, и тысячи домов расходятся во все стороны домами из песчаника, а на севере спрятана Черная пустыня, где песок действительно почернел. Её окружает Красная пустыня с багровыми камнями, а еще ближе к краям материка самая обычная. За столетия пустыня наседает на Ак-Тренос и ничто не может остановить её. Но Поветрию все равно, так как однозначно весь мир превратится в одну огромную пустыню.
«Это непременно случится, и духи пустыни отпразднуют бурями победу», — Салим Гаш-Арат вдыхает теплый воздух, исполняя ежедневный ритуал поклонения неумолимому песчаному року.
Глава 3
Ирай парит в огромной темноте, где не получается ничего увидеть. Физического тела здесь не существует, так что кажется, что просто пришел особый сон. Необъятная темная бесконечность наполняет мысли и пространство, здесь не встретить жизни или хоть что-то имеющее форму. Это переходный этап, некое чистилище для душелишенного.
Каждый житель Арреля бывал здесь хотя бы один раз, и Гнисир не является исключением. Когда-то здесь можно было встретить собственную душу, яркий источник света в непроглядном мраке, но с каждой смертью он становится глуше, так как взамен на воскрешение Ифрат забирал с собой часть души, пока от нее не оставалось ничего. После этого несчастный утрачивал собственную личность, и это именно то, что страшит Ирая до сих пор.
Однако, если приглядеться, то можно увидеть кое-что, но это не успокаивающий свет, а хаотическое пламя, которое окружает висящие в пустоте угли. Эти угли — остатки души Злослова, которыми приходится дорожить сверх меры.
Ирай смотрит на то, как пламя Клогги поддерживает в них огонь, а также то, что его собственный разум пытается заполнить внутреннюю пустоту. Но тем самым можно обмануть других людей, но не самого себя. Гнисиру проще вспомнить любой обман или факт из энциклопедий, чем что-то из прошлого и связанные с этим эмоции.
Невесомые пальцы прикасаются к остывающим углям, но это никак разрушенной душе не поможет. Без помощи Гримуара Хаоса и попыток получения нового жизненного опыта, который будет хоть немного вызывать эмоциональный отклик, даже от этого давно не осталось бы следа. Также в глубине кучи углей можно обнаружить бурлящую кровь, как символ ненависти к Ифрату.
Душелишенный разумом понимает, что бог игр спас мир, принеся в жертву Аррель. Сейчас Ирай и сам с легкостью пожертвует чужой жизнью, просто потому, что муки совести испытать не может. Но ненависть за прошедшие полвека не уменьшилась и даже приумножилась. Но вот за это Ирай должен благодарить именно себя, когда в роли Злослова упивался кровью и страданиями экспедиций. Такие действия тоже негативно влияют на внутренний мир.
В этом месте невозможно осознать ход времени. В реальном мире может пройти секунда или год, Гнисир это не может определить. Чтобы хоть как-то скоротать время, глубже погружает пальцы в угли, пытаясь определить, что именно он забыл после смерти.
Темнота исчезает, теперь Гнисир находится в какой-то сырой пещере, прижимая к себе женщину. Её лица не видно, внешность скрыта покровом потери воспоминаний. Но так было и раньше, и Ирай чувствует облегчение, когда помнит, кем был этот человек.
— Я смогу сам сходить на разведку, — убеждает одиннадцатилетний Гнисир, держа голову матери на коленях.
— Не нужно, — тихо отвечает женщина. — Там сейчас демоническая буря. Она вряд ли уйдет сегодня.
Ирай давно забыл её имя, не помнит лица. Только руки сохранились в памяти, потому что сын часто держал мать за них, разглядывал и гладил. На руки женщины страшно смотреть, так как грязь с них смыть уже вряд ли получится, многие мозоли кровоточат, не говоря уже о многочисленных царапинах. Это проклятье какого-то демона однажды задело их, а на Арреле не к кому было обратиться за помощью. Раны рук то заживали, то снова открывались, даже без каких-либо действий.
— Я наблюдал за бурями, — убеждает мальчик. — Они лишь кажутся хаотичными, но на самом деле исполняют особый танец. Ты представляешь, у бури есть собственный ритм! Если прочесть его, то можно заранее знать, куда идти, чтобы пройти через нее.
— Ты особенный, мой мальчик, — мать гладит сына. — Немногим дается подобная наблюдательность. Но пообещай мне, что не будешь рисковать, пытаясь оседлать бурю. Силы Хаоса коварны.
— Мы не можем долго здесь находиться. Нужно искать еду, но для этого придется спуститься в те пещеры.
— Сила Поветрия скапливается в пещерах, не стоит туда ходить в одиночку.
— Но ты слишком ослабла, значит, мне придется пойти одному. Если сдадимся сейчас, то станем похожи на тех несчастных, — Ирай имеет в виду других людей, которые быстро теряли надежду и волю для борьбы. В итоге они ложились на землю, где постепенно умирали, а потом воскресали, и так много раз, пока не теряли самих себя или воскрешения больше не происходило, когда больше нельзя было расплатиться собственной душой.
— Я понимаю, но я не хочу, чтобы ты ходил один. Если что-то случится, то я могу тебя уже не найти. Давай сегодня проведем вечер вместе, — голос матери становится тише, она говорит с заметным трудом.
Ирай понимает, почему так происходит. Все же отчаяние затопило даже такую прекрасную и несравненную женщину. Девять из десяти жителей Арреля свихнулись в первый же год Поветрия. Это испытание оказалось не по зубам даже могучим воинам и мудрым волшебникам. Тогда близкий человек был на грани того, чтобы сдаться, и лишь присутствие Ирая останавливало её. Она не хотела бросать его.
— Хорошо, — соглашается мальчуган. — Ты устала, давай уже я расскажу тебе что-нибудь, а ты попробуй поспать. Так ведь можно немного отдохнуть от боли и голода. Помнишь, ты мне часто рассказывала об Аль-Фионе? И я пообещал, что свожу тебя туда, так что мы обязательно выберемся с Арреля. Я слышал, что демоны не смогли пересечь море, и теперь на них давят объединенные силы мира. Возможно, не всё потеряно.
— Да, еще не все потеряно. Если сможем продержаться до их прихода, то будет замечательно. Но… мы уже шесть лет выживаем здесь, а нас до сих пор никто не спешит спасти.
