Улыбнись мне, Артур Эдинброг - Крейн Антонина (читаем книги онлайн без регистрации txt, fb2) 📗
– Естественно, – оскорблённо фыркнул весельчак, поднялся и протянул мне руку. – Если кто-то и может, то я. Только давай уйдём во второй круг Защиты, чтобы не слышать взрывов, – поморщился он, когда здание вновь тряхнуло. – Жаль, что этот придурок Артур не довёл тебя до комфортной безопасности. Он дико халтурит с дамами.
– Он не считает меня дамой. Он назвал меня своей собственностью, – наябедничала я.
– Я же говорю – придурок! – легко согласился парень.
Так между нами было установлено понимание. Я протянула незнакомцу руку.
Он сделал несколько шагов вперёд. Огонёк зажигалки выхватывал из темноты книжные полки, кресла, рабочий стол… Видимо, кабинет. Потом появился огромный люк, как в банковском хранилище. Землянин набрал код, открыл дверь и впустил меня внутрь. Потом зашёл следом и закрыл люк за нашими спинами.
Было всё так же темно, но теперь стало ещё и тихо.
– Сорри, света пока не будет, – парень уселся прямо на пол и приглашающе похлопал рядом. Я тоже села. Всё ещё в дурацкой лазаретной ночнушке, кстати. – Когда происходят нападения, все генераторы отрубаются. И живой огонь тоже не горит – только в моей зажигалке, потому что она иномирная.
– А что это за нападения? – напряжённо переспросила я.
Парень звучно почесал подбородок.
– Ну, если вкратце, то этот мир враждует с миром Тварей, как их тут называют. Эти Твари – всякая демоническая хтонь – то и дело нападают на Гало, надеясь прибрать планету себе. Открывают порталы и прут, размахивая щупальцами. А маги запихивают их обратно, – он пожал плечами.
– Ты так спокойно говоришь об этом…
– Здесь это бытовуха. Один-два раза в месяц нападают.
– Но… – я смешалась. – И что, люди гибнут?
– В Форване редко. Профессора в университете мощные, хотя выглядят как сморчки. Они легко отражают атаки. Жертвы бывают, если суются студенты.
– Но этот Артур – он как раз туда побежал. А он студент.
– Артур не считается, – фыркнул землянин. – Он всегда лезет в пекло и всегда выживает. Неубиваемый пацан с непробиваемым эго.
Весьма чёткое определение.
– А почему тогда мастер Говерик волновался о нём?
– Потому что Артур – большая шишка, сын крутого папочки, – буркнул землянин слегка оскорблённо. И засопел.
И я вдруг поняла, что допустила страшную ошибку. Вместо того, чтобы узнать побольше о своём собеседнике, я начала говорить о другом мужчине…
Эх, Вилка. Будто коучей в «Телеграме» мало читаешь.
6. Финансист всея университета
Я поспешила исправиться. Мной двигали не только корыстные устремления: личность землянина действительно была мне интересна. Тем более, он обо мне уже кое-что знал – пока я валялась в лазарете, новость о моём появлении облетела весь кампус. «Воплощённое невезение Артура» – так меня успели прозвать, но это я обнаружила гораздо позже.
А пока мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я начала лучше различать своего собеседника. Землянин оказался достаточно высоким, широкоплечим, волос у него было просто немерено: не только хипстерская бородка, но и лохматая макушка. Эдакий секси-барашек с лукавыми чёрными глазами. Из одежды, кажется, что-то вроде жилета поверх светлой рубашки и кожаных брюк.
Парень явно сам от себя тащился. Таких категорически противопоказано обижать невниманием.
– Ну да что мы о сирых и местных! – откашлявшись, преувеличенно бодро заявила я. – Тебя-то как зовут, земляк?
– Бóрис Отченаш, – представился курчавый.
– Как?..
Он повторил это удивительное имя, а потом рассказал свою историю. Говорил он быстро и складно, было видно, что он не в первый раз выступает перед слушателем с этим моноспектаклем.
Бóрис – он же Бор – попал в Форван три года назад.
– Я здесь сразу освоился, потому что это далеко не первый мой переезд, – говорил Бóр, наставительно подняв указательный палец. – Уже на Земле меня помотало. Я, знаешь ли, космополит.
Оказалось, он родился на территории бывшего СССР, а детство провёл в Литве, в городе Каунас. Играл в баскетбол, что было там весьма и весьма популярно. Потом семья эмигрировала в Штаты (баскетбол сменился на плавание). Оттуда они с завидной регулярностью уезжали в длительные командировки по Ближнему Востоку (не до спорта), а дальше Борис отправился за высшим экономическим образованием в Лондон (гольф). Закончил и… заскучал.
– В Лондоне заскучал? – с сомнением уточнила я. – Половина России тебя бы убила за такое кощунственное заявление.
– Истинно так, – резко кивнул Бóрис.
Щетина у него была как у медвежонка, и я всё ждала, когда её подпалит пламя зажигалки. Заискрится, наверное. Красиво будет.
– И, заскучав, я поехал в Москву. В иллюзорных поисках родины и, соответственно, лучшей жизни. Ведь мысль о том, что у тебя где-то есть родина, очень утешает. На неё можно повесить все свои житейские неурядицы. Убеждать себя: это здесь я неудачник, потому что я на чужбине. А вот как перееду домой, так сразу же заживу, человек человеком.
Я усмехнулась. Мои знакомые частенько говорили что-то подобное. И в то же время – противоположное. Хотели переехать, да.
Вот только из дома куда-то, а не откуда-то домой.
– И что, помогло? – спросила я, уже зная ответ.
– Не-а, – посетовал-подтвердил Борис. – Оказывается, побеги не работают, потому что от себя не сбежишь. В Москве мне было так же тухло. Я работал аудитором на Белой площади, а ночами кутил. А потом не кутил, а качался. Но смысла не обнаружилось ни в том, ни в другом. Зато он появился, когда я попал сюда! – Бор подмигнул.
…Это случилось так: однажды поздней ночью Борис возвращался домой и вдруг увидел, что скамейка в парке ползёт. Движется боком прочь по дорожке, будто её тащит кто-то невидимый. При этом скамейка слегка сияла синим цветом в стиле ранних фильмов Спилберга.
Борис заинтересовался и подошёл. Услышал странный шёпот – будто на латыни… И такое у него было тоскливое настроение, и так всё задолбало (особенно друзья, орущие, что он «зажрался и нормальных проблем не знает»), что он взял и сел на эту скамейку. Закурил. Включил «Twenty One Pilots» в наушниках.
Ехали они вместе с лавочкой по тропинке, ехали паранормально… А потом шёпот усилился, и вдруг – бац! – темнота.
И какое-то мгновение спустя Борис вместе со скамьёй вываливается посреди старинной учебной аудитории, обшитой дубовыми панелями и украшенной гербами. А в ней сидит полсотни студентов в щегольских костюмчиках и смотрит на него в ужасе.
– Потом они как начали визжать да разбегаться… – хмыкнул Бóрис. – А я что? Сижу, курю тихонько, удивляюсь. Оказалось, это была лекция по извлечению предметов из других миров. Тебе уже сказали, да? Тут умеют изымать вещи и животных. И всё. Каким образом они сумели перетащить меня – никто так и не понял, впервые такое случилось. В нормальной ситуации скамья бы пропала, а человек бы плюхнулся на землю задницей. Собственно, с тех пор я здесь и живу.
Я почувствовала, как у меня каменеет лицо.
– То есть за три года тебя так и не смогли вернуть на Землю? – неожиданно сиплым голосом протянула я.
– Ну, вот так прямо с ходу не смогли, а потом, когда появилась возможность, уже намеренно возвращать не стали. Я сам сказал: не надо. Оказалось, что здесь мне самое место. И я счастлив, и университету со мной выгодно.
Я непонимающе нахмурилась. Из обрывков диалогов местных жителей у меня сложилось впечатление, что Борис – это огромная проблема, множественные разрушения и чёрное пятно на репутации всей Земли. Я сказала об этом собеседнику, и он горделиво зафыркал.
– Нет, Вилка, – он покачал головой. – В первую очередь я не проблема, а главный финансист. Я их денежный гуру, их бухгалтер от бога, их Энди Дюфрейн из Шоушенка и Волк с Уолл-стрит… В этом мире много хорошего, но с деньгами тут обращаются спустя рукава. А я начал разбираться. Улучшать. В общем, теперь я отвечаю за казну университета. Веду все приходы-расходы. Помогаю им наращивать капитал. Разбираюсь с банками, землями и так далее. Даже стипендии учредил! И кредиты на обучение. Они на меня молятся, считай. Почему я и говорю, что здесь у меня появился смысл жизни – я ведь действительно делаю что-то важное. Не бумажки в офисе перебираю, не какую-то трансконтинентальную маету на партнёрских ужинах обсуждаю, а воочию вижу результат своих трудов.
