Долги Красной Ведьмы - Ипатова Наталия Борисовна (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
«Топором вырубала полы-ы-ынь…» — мстительно выводила с берега Грандиоза.
— Да нет его в Констанце, — нехотя выговорил Кеннет. — Клемент дал ему эскорт, чертовски похожий на конвой, и наш злодей в единые сутки покинул столицу. Дабы не смущать подданных присутствием цареубийцы у подножия трона. И никуда ты одна не пойдешь. Во всяком случае теперь, пока у тебя в глазах один пепел. Я предпочитаю следовать за тобой, когда ты рассуждаешь, а не бесишься. Месть — слово пустое. Оно выдохнется прежде, чем ты пройдешь половину пути.
— А с королевскими детьми что? — спросила Аранта, переждав немного. — Живы они?
— Королевские дети, похоже, один из пунктиков нового правления. Они ведь не говорят: «Рэндалл Баккара». Они говорят: «Человек, называвший себя Рэндаллом Баккара». Таким образом, они оставляют сомнительным статус детей.
У Аранты было ощущение, что она развалится на куски, если перестанет поддерживать себя за локти.
— Они убьют Райса, — глухо сказала она. — Не сразу, но это ясно, как день. Он сын царствовавшего короля. И Ренату заодно. Иначе она может выйти замуж и тоже претендовать на сбою часть пирога. Или на весь пирог.
Она вспомнила черную головенку на тонкой шее, ребенка, заснувшего посреди театрального хлама. Мальчика, которого ей даже не позволили подержать на руках. Раиса Баккара, по возрасту годящегося в ее собственные сыновья. По времени ее знакомства с его отцом — тоже. Проклятие, он должен был быть ее сыном! У нее нет слов, чтобы втолковать это Кеннету, а Грандиоза слишком молода, ей не понять.
Впрочем, будь Райс ее сыном, будь она не более чем матерью наследника, ей бы его не спасти. Ей пришлось бы , только сидеть рядом и смотреть, как люди, свершившие переворот, входят к ее сыну, чтобы убить его. И она ничего не смогла бы сделать.
— …но с Ренатой, конечно, проще. Ее могут насильно постричь в монастырь. Детей разделили?
— Нет.
— Я — служанка Баккара, — горько сказала Аранта. — Вот тебе и повод вернуться. Мне следовало пожертвовать собой, когда надо было спасать его, а не теперь, когда я могу только мстить. Сбежала, как крыса с корабля. Но даже теперь, когда он мертв… — Она зажмурилась. Она знала, что сейчас произойдет. Неотвратимо. Сейчас она наложит на себя заклятие подобно тому, как когда-то Рэндалл Баккара заколдовал самого себя на любовь к ней. — Моя верность переходит по наследству. Теперь я принадлежу Райсу. Клянусь тебе, Кеннет, во мне живет магия. Я способна воспитать Райса, дать ему Могущество и вернуть ему трон.
— Для одного мальчика это уже сделали. Ты его этим осчастливишь?
— Я хотя бы спасу ему жизнь. Брогау не смогут твердо сидеть на престоле, зная, что наследники Баккара живы, даже если их прилюдно объявили ублюдками. У подданных не должно быть альтернативы. Иначе всегда найдется кто-то, способный вытащить их из рукава и разыграть как сильную карту. Клемент уберет их не сразу, но так, чтобы не дать вырасти смуте. Итак, где дети?
— Ты спрашиваешь меня так, словно я знаю, — хмыкнул Кеннет.
— Ты выяснил так много. Я имею основания полагать, что и такая мелочь попалась в твои сети, — резонно заметила Аранта. — Они в Башне?
— В Башне? — Кеннет невесело ухмыльнулся. — Ты, вероятно, не в курсе, что тот памятный налет и разгром тоже возглавлял Уриен?
Подошедшая Грандиоза, не сдержавшись, фыркнула:
— Может, он и казну разграбил по дороге? Впечатление такое, будто на него специально повесят все дерьмо и замочат в финале. Что он такое, этот ваш Уриен Брогау? — Анелька нагнулась, чтобы сунуть в рот еще кусок жаренного на прутике хлеба. — Он что, ест маленьких детей?
Аранта дернула уголком рта.
— Я никогда не видела, чтобы он ел, — сказала она, сдерживая раздражение. Если так пойдет и дальше, она скоро начнет заикаться. Она уже жалела о собственной благотворительности. Анелька вырастала в помеху. Кеннету, к примеру, хотя бы ничего не требовалось объяснять. — Равно как и чтобы он спал. Он слишком хорошо воспитан, чтобы выставлять такие вещи напоказ. Тебе будет достаточно знать, что это самый умный подлец королевства. И что он выглядит, как твоя эротическая фантазия.
— Ну, в общем, — поддержал ее Кеннет, — если ты выбираешь себе врага, лучше, если он тебя не умнее.
— 0-о-у! — только и промычала Анелька, проталкивая в горло непрожеванный кусок. — А давайте ему сдадимся!
— Дети отправлены в Хендрикье, — сказал наконец Кеннет, — «дабы удалить их от трона во избежание давления, склоки и смут, вызванных их происхождением, и взрастить их в соответствии с высоким родством матери, урожденной принцессы Амнези». О Баккара, как ты понимаешь, ни слова.
— И кого они облекли столь высоким доверием?
— Меня Грандиоза засмеет, — протянул Кеннет почти, жалобно. — Это смешнее, чем то, что написано у нее на…
— Вот черт, — беспомощно сказала Аранта. — Куда ни кинь… Как они это провернули?
— Патриарх согласился, что мэтр Уриен — бывший преподобный Уриен, так его теперь надлежит называть — обладает достаточным интеллектуальным багажом, чтобы доверить ему образование наследников самого высокого ранга. Даже учитывая все прискорбные обстоятельства недавнего прошлого, было бы непростительным расточительством пустить прахом эту сумму опыта и знаний…
— Однако своих детей король Брогау брату не вручил. Хотя мог бы, если бы желал явить публичный знак доверия. Немудрено. Он наверняка не хочет, чтобы цареубийца обладал средством давления на власть. И это значит, что Клемент обладает средством давления на самого Уриена. Королевское Слово! Если бы не Королевское Слово, не миновать бы Уриену еще одного расследования, приватного. Церкви наверняка интересно, не коснулся ли он проклятой крови, выпуская ее в землю. И к моменту, когда бы они закончили это свое расследование, вне зависимости от его результата, от уважаемого мэтра Уриена летели бы только клочки по закоулочкам. Кстати… никто не убедит меня в том, что он ее не коснулся. Ведь он знал, с чем имеет дело. Понятно, почему брат прикрыл его Королевским Словом. Он нужен ему для грязной работы. Где одно цареубийство, там и два. Смотри-ка, в правящих кругах стало модным иметь карманное чудовище, которое одно во всем виновато. Это я положила начало славной традиции. Лишенный права исповедовать и исповедоваться… Стало быть, никто никогда не узнает правды. Что ж, план их как на ладони. Уриену, как бы так выразиться, не привыкать, да и терять ему, по существу, нечего. И верность брату он доказал: Едва ли это будет его инициатива, и, пожалуй, он сделает это без удовольствия. Тем не менее сделает. А Клемент опять выйдет без единого пятнышка. Теперь ты понимаешь, почему это — мое дело? Руки Уриена в крови мага, и я единственная, кого можно ему противопоставить. При самом невыгодном раскладе я как минимум равна ему по силе крови.
— Ладно, ладно! Найдем и убьем, и даже разговаривать с ним не станем, — неискренне, как ей показалось, согласился Кеннет. — Но давай завтра, а? Я устал, сказать по правде, а в Хендрикье путь неблизкий. Я, когда все это выяснил, решил, что теперь нам туда дорога, и лучше нам эту дорогу делать верхом. Кто-нибудь возражает?
3. РУКА И СЕРДЦЕ ПРИЛАГАЮТСЯ
На этот раз Аранту разбудил шепоток ручья. Не то чтобы он молчал всю ночь, а теперь его словно разморозило: просто ее подсознание достигло той степени внутренней готовности, когда созрело действие. Вот она и услыхала шелестящие переливы воды, и они показались ей горном, зовущим в путь. Оставалось несколько минут до рассвета, и в этот момент Аранта твердо решила уйти одна.
Понятно, почему ей хотелось отвязаться от Анельки: в предстоящем ей предприятии Аранте потребовались бы все ее моральные ресурсы. Вся магия, живущая в ней. Она не могла тратить себя на обессиливающее бесплодное раздражение. В последнее время ей стало казаться, что в Аннелизу ван дер Хевен уходят все ее душевные силы.
Оставить Кеннета она решилась по другой причине. Дело было не в его страсти обсуждать приказы: в споре с ним, как правило, рождалась истина, и потом, довольно часто они спорили не о том, надо ли вообще что-либо делать, а о том, каким образом это сделать лучше. Во-вторых, он прекрасно чувствовал момент, когда стоит заткнуться и исполнять. Кеннет — лучшее из того, что следует иметь в драке у себя за спиной. Нет. Ее тревожила его расположенность жертвовать собой, а именно его ей меньше всего хотелось принести в жертву. Даже ради детей Рэндалла, которые пока представляли собой некую абстракцию, цель жизни и идеал служения, а не нечто живое и теплое настолько же, насколько живым и теплым был Кеннет. Избавившись от Кеннета, Аранта избавилась бы от необходимости делать выбор. К тому же, оставив на его попечение Анельку, она не испытывала бы и угрызений совести.
