Анатомия колдовства (СИ) - Скумбриев Вадим (онлайн книга без .txt) 📗
— А стоило спросить. Но ты можешь уйти, если хочешь.
— Ну нет, — с отвращением сказала девушка. Щеки её вновь порозовели. — Уж если пришла, так досмотрю до конца.
Колдун не стал с ней спорить.
Выбрав место поровнее, Магнус заставил мёртвого коня лечь и одним движением вскрыл ему брюхо, отчего Рона всё же не стерпела и быстро отвернулась, опорожняя желудок. Некромант не повёл и бровью. Он вообще забыл о существовании спутницы: его целиком занимала работа.
Быстрыми размашистыми движениями он вычистил тело от лишней плоти, которую заставил истлеть и рассыпаться прахом. Затем принялся срезать человеческие мышцы пласт за пластом и переносить их на химеру, укрепляя тело. Кадавр помогал, делая грязную работу — то есть прижимая куски собственной плоти к нужным местам и держа там, пока Магнус сосредоточенно сплавлял их вместе. Рона, уже слегка оправившаяся от увиденного, с брезгливой гримасой наблюдала за его действиями, но уходить не пыталась.
— Ты превращаешь тело в пыль, — сказала она, глядя, как Магнус уничтожает очередную порцию отходов. — Это тоже некромантия?
— Нет, это уже полноценная теургия, — рассеянно ответил колдун, сшивая края разреза. — Впрочем, и некромантия ведь тоже относится к теургии, то есть высшей магии. Видишь ли, у академиков, что октафидентов, что джумарцев, давно уже идут самые учёные споры о том, как классифицировать магию. И получается у них плохо. Один предлагает одно, другой другое, третий — ещё что-нибудь, иногда даже дерутся и за бороды друг друга таскают, выясняя, чьи мысли вернее. Одни делят магию на четыре стихии, но не знают, куда отнести некромантию и иные школы. Другие придумали колдовство тёмное и светлое, но не знают, как тогда быть с джумарцами — у нас ведь любой мастер Смерти умеет исцелять, а значит, он и чёрный, и белый сразу. Были даже такие, которые объявили святую молитву всего лишь формой магии — их, конечно, тут же осудили за ересь, Окта на это быстра. А единого мнения как не было, так и нет. Даже на отдельные школы чётко разделить магию не выходит, они все друг в друга перетекают. Тление, которым я разлагаю отходы — работа с плотью, то есть оно лежит близко к некромантии и магии Жизни, но тлением также называется разложение дерева или металла, а для них применяются совсем другие методы. И поди разберись во всем этом.
— Сколько учёности, — поморщилась Рона. — По мне, так научился огнём плевать по врагу — и хватит.
— Ты практик, — усмехнулся колдун и выпрямился, только сейчас заметив, что солнце успело проделать по небу изрядный путь. Темнело здесь на редкость быстро. — Как и я.
Он щёлкнул пальцами, и конь поднялся на ноги. Теперь он уже не был похож на пробывший сутки в воде труп — лишь отсутствие пара из ноздрей да мёртвые белёсые глаза выдавали его истинную природу. На бугристой чёрной шкуре не осталось ни единого шрама.
— Ну… — пробормотала девушка, глядя на химеру. — Выглядело жутко, но если не знать, как ты это делал, то получился прекрасный скакун.
— Это грубая работа — только для того, чтобы добраться до Фьёрмгарда. Хочешь прокатиться? — не без улыбки предложил Магнус. Рона словно заражала его своим огненным характером, и некроманту это нравилось. К тому же настроение у неё менялось мгновенно — вот только что она блевала, увидев, как Магнус препарирует мёртвое тело, а теперь крепко задумалась, ехать ли на созданной им химере. И ответ не удивил колдуна.
— Только наверху, — решила она. — А то здесь я все кости поломаю.
И вскоре она уже гордо восседала на конской спине, сжимая бока ногами, чтобы не упасть — ни седла, ни стремян Магнус не запас. Узды у него тоже не было, но она и не требовалась. В мыслях мага сейчас таились, кроме его собственного тела, ещё четыре ноги, которыми он и правил где-то на границе сознания. Концентрируясь, он мог без труда поднять троих таких слуг — но, как и все остальные маги, предпочитал сервусов, контролировать которых было куда проще. Мясо оставалось мясом. Отчасти полезным, но неудобным.
— А как скоро она начнёт вонять? — спросила сверху Рона.
— Пока в ней теплится моя сила — никогда. Я не даю мясу разлагаться.
— Значит, так можно и зайчатину хранить?
Некромант, не сдержавшись, захохотал. Никому в Джумаре и в голову не пришло бы насыщать силой мясо, чтобы оно не протухло. Рона же продемонстрировала поистине практичный ум.
На миг Магнус пожалел, что у девушки нет дара и нельзя заняться её обучением. Рона ему нравилась, и если выбить из неё брезгливость, девушка далеко пошла бы. Впрочем, мало кто из учеников медресе Смерти не блевал на первом уроке.
Он подумал, что стоит всё же спросить Альму. Хотя и шансы исчезающе малы — сестра-ведьма просто не могла упустить самородок под рукой. Если Рона вообще владеет магией, то сможет разве что жестом зажечь свечу.
Но когда тропа сделала последний поворот, выводя их к дому, все эти мысли улетучились. Потому что у дверей стоял гость, и гость этот пришёл не с добрыми намерениями.
Весь вид этого высокого мужчины говорил о том, что он не из простых людей. На поясе его висели ножны с дорогой даже на вид шпагой, на плечах лежал меховой плащ, а роскошный чёрный камзол прошивала серебряная нить в виде какого-то сложного узора. Но Магнус лишь мельком глянул на одежду, куда больше его интересовала голова — абсолютно лысый череп, рунические татуировки на щеках, рыжая борода и густые брови, из-под которых смотрели угрюмые голубые глаза.
Интересный экземпляр, но далеко не красивый.
— Мир тебе, чужак, — пророкотал гость, когда колдун приблизился. Краем глаза Магнус отметил, что у двери, сложив руки на груди, стоит Альма — и едва сдерживает злость. — До лорда Эльфгара дошли слухи, что ты прибыл сюда с кораблём, который разбился вчера на скалах.
— Неужто за мной следили? — улыбнулся Магнус. Гость пожал плечами.
— То не моё дело. Я должен лишь сказать: Эльфгар, лорд фьёрмский, желает, чтобы ты немедленно покинул его земли.
— Вот как? Кто ты-то будешь, добрый человек? — ровно спросил Магнус. Улыбка с его губ исчезла.
— Я — Деоринг, старший сын лорда.
— Тогда передай отцу, что я ищу здесь следы пропавших людей Джумара по приказу царя Джахандара. Ничего больше мне не нужно. И пока я их не найду, никто не заставит меня уйти. Ни шериф, ни хоть сам король.
Безразличное выражение на лице Деоринга сменилось насторожённостью.
— Отец считает, что ты лазутчик, чужак, — сказал он. — Но раз так, посети его дом во Фьёрмгарде. Там ты сможешь узнать всё, что потребуется. А потом уезжай.
— Мой гость уедет, когда пожелает, — бросила Альма. — Так и передай Эльфгару. А если он хочет мне приказывать — пускай попробует.
Деоринг не ответил. Он поднялся в седло и, гикнув, поскакал прочь.
— Самовлюблённый болван! — буркнула Рона, и колдун услышал в её голосе куда большее, чем просто неприязнь к наглому хольдару[3].
— Что взять с приверженцев Окты, — презрительно добавила Альма. — И ведь трёх лет не прошло, как восьмёрником стал… А, пустое!
— Они и впрямь считают меня лазутчиком? — спросил Магнус.
— Да. Деоринг — слепая курица, руны защищают его от магии, но и не дают видеть. Ни он, ни все остальные даже не думают о том, кто ты такой. Ты сейчас для Эльфгара и всех его тэнов[4] — просто человек, которого выбросило штормом на берег у моего дома. Думаешь, почему сам Деоринг сюда заявился? Чтобы понять, кто перед ним — одёжка на тебе хоть и простая на вид, но больно хорошая для простолюдина. Окажись ты благородным аристократишкой из Силумгара или Элассе или купцом — будь уверен, уже ехал бы в Длинный дом. Но ты прибыл на хольке из империи, а здесь не слишком-то любят южан.
— Я не южанин. Впрочем, ты права. Теперь у меня есть ещё одна причина уйти.
— Вот как? Если ты боишься за нас, то успокойся. Они не посмеют напасть на тебя в моём доме.
На самом деле Магнус мог бы сказать, что сыновья лордов обычно не ездят встречать потерпевших кораблекрушение, и скорее всего, здесь уже знают о том, кем может оказаться гость с юга. А значит, дело куда хуже, чем думает Альма.
