Летописи Ванильного некроманта. Том первый (СИ) - Тулинова Лена (читать книги онлайн полностью txt) 📗
— Умеем, — очень мрачно сказал Теренций. — Только очень сложно это. Вот мой брат — он как раз пошёл на войну сейчас… чтобы там, если что…
— Ты мне зубы-то не заговаривай, — сердито перебила его фея. — Крылья исправить можешь? Нет? Значит — неумёха!
Из дорожной сумки послышался голос черепа Гоши:
— Некроманты не умеют исцелять! Но есть целая куча заклинаний, позволяющих делать сломанное — целым. Надо только в книгах порыться.
Теренций извинился перед феей, сел у сломанного цветка на траву и осторожно взял крошечное создание леса на ладонь. Она схватила его за большой палец и оскалила крошечные зубки.
— А жить я у тебя где буду? Ты мой цветок сломал!
— Ой, — замялся Ванильный. — Но ведь всё равно он бы скоро увял. И кстати, куда вы, феи, на зиму деваетесь?
— Впадаем в спячку, болван! — ещё сильнее разозлилась фея.
У нее, видимо, отсутствовал инстинкт самосохранения. Ведь Теренций мог раздавить её, всего лишь сжав руку в кулак.
— Ну так впади в спячку. Я тебе найду удобное место, когда починю крылья.
— Ещё лето не кончилось, ещё весь сентябрь и октябрь впереди, а жить негде. Или ты не знаешь, что без цветка и не в спячке феи умирают?
Она сидела на его ладони вполне живая. Ванильный некромант пожал плечами и предложил:
— А у нас дома всегда растут какие-то цветы. Цветут все в разное время, некоторые даже зимой. Хочешь… увидеть зиму? Из окна?
— Нет, — буркнула фея, но по её лицу было видно, что она уже не так злится.
— Ладно, пойдём со мной. Посмотрим, что можно сделать, — Теренций вздохнул и покосился на цветок.
Не всегда можно сделать неживое — живым. Наперстянка уже отцветала и скоро неминуемо увяла бы. Продлевать жизнь цветку нецелесообразно. Но Ванильный Некромант приподнял сломанный стебель и прошептал заклинание. Всё равно настроение уже испорчено, куда уж хуже… к тому же цветок — это только цветок, что ни говори, и много хорошего настроения забрать не сможет.
Увы, наперстянка снова поникла, едва пальцы Теренция перестали поддерживать её стебель. Поднявшись на ноги, Ванильный Некромант бережно понёс фею в дом-на-семи-ветрах, чтобы оказать ей помощь и дать жильё.
Он не имел привычки оглядываться. Все же знают старинную легенду о человеке, которому было свойственно оборачиваться, и что же? Не смог вывести из царства Аида свою любимую женщину. Вот потому никто из некромантов никогда не оглядывался.
А зря!
За его спиной оправилась, ожила жёлтая наперстянка. Почти беззвучно звякнули восковые колокольчики.
…а ещё в лесу жила-была Блуждающая Башня. Полуразрушенная, полуразваленная, с глазами-окошками, подслеповатыми из-за выбитых стёкол. С пастью-дверью, хлопающей двумя древними створками, скрепленными коваными полосками.
Башня могла уйти под землю, а могла выбраться посреди кладбища и смотреть на жив-курилок удивлённо и испуганно. Она вообще была немного боязлива после того, как Теренций ударил по ней ломом. Он думал, что это призрак башни, а она испугалась!
Ещё она очень боялась разных булькающих зелий и звякающих склянок. Теренций считал, что когда-то кто-то взорвал Башню и лишил её верхних этажей именно с помощью какого-нибудь булькающего зелья в звякающей склянке!
Блуждающая Башня выглянула на полянку, убедилась, что Теренций и фея уже далеко, и посмотрела на цветок глазами-окошками. Над наперстянкой кружила толстая противная муха, и Башня дунула на неё. Удивлённая муха удалилась, обиженно жужжа, и довольная Башня вросла рядом с цветком, словно охраняя его.
Тем тихим августовским вечером наступила пора пить чай. Уже понемногу темнело. Из леса и от озера тянуло сырой прохладой. Грядущими заморозками пахло в воздухе. На западе кучерявились ещё не остывшие от пламени заката облака. Те, кто находился в это время дома, вышли на веранду с пледами и устроились за столом, укутав плечи или колени — кто как хотел. От чашек с горячим чаем шёл восхитительный аромат. Было очень приятно греть ладони о глиняные чашки и созерцать таинственный сад.
— Быть дождю, — откуда-то с крыши донёсся голос Первого Некроманта, густой, как осенний туман в ложбинах поутру. — Мои колени ясно говорят, что завтра будет ливень.
— И ничего подобного, — возразил череп Гоша, который очень любил спорить, особенно когда его об этом не просили. — Видели, как заходило солнце? Дождя не будет. Спорим?
— А по-моему, отец прав, — мягко сказала Мать Некромантов. — Кстати, а почему ты лежишь тут на столе один? Где Теренций?
— Отправился искать слёзы орла, — голоском записного ябеды сообщил неразлучный друг Ванильного Некроманта. — А меня, между прочим, оставил на веранде! Вот отсырею тут, позеленею, а ему и дела нет!
— Ворчишь, как старик, — сказала юная Бертина.
Эта фраза была одной из немногих, которые могли заставить череп Гошу притихнуть. Ему хотелось всегда оставаться черепом мальчишки.
— Пора бы ему и вернуться, — с некоторым беспокойством сказала Мать Некромантов. — До орлиных гнездовий не так-то далеко, тем более телепортироваться он умеет!
Но постепенно стало совсем темно, чай давно допили, вафли с черникой доели и печенье, получившееся слишком твёрдым, сгрызли, а Теренция всё не было.
— Пойду его встречать, — сказал с крыши Первый Некромант и беззвучно спрыгнул с той стороны дома прямо на клумбу с георгинами. Мать Некромантов явственно услышала, как возмущённо запищала цветочная фея, которую пока поселили среди георгинов и гладиолусов.
Остальные принялись собирать со стола.
Глубокой ночью пошёл дождь — застучал по крыше, забил мелкими кулачками в двери и окна. Мать Некромантов встала с кровати и вгляделась в непроглядную темноту. Дом-на-семи-ветрах спал… и только где-то внизу, может быть, в кухне, слышались какие-то подозрительные звуки. Мать нахмурилась, приготовила заклинание, связывающее незваных гостей, и спустилась вниз.
И что же она увидела? При свете единственной свечи Первый Некромант и Теренций Восьмой Августус стояли у подоконника над большой книгой погодных заклинаний.
— Теперь-то он у нас проиграет, — довольным голосом прошептал Ванильный.
Мать Некромантов потихоньку ушла в свою спальню. Раз Теренций и Первый дома, то всё в порядке. А что шалят… что ж, тем более в порядке. Разве больной, раненый или несчастный человек будет шалить, вызывая дождь, чтобы выиграть спор с говорящим черепом?
В тёмной ночи шумел, болтая и пересмеиваясь с ветвями яблонь и слив, бойкий говорливый ливень.
Часть 1. Глава 4. Летать
— Ума не приложу, что с нею делать, — сказала Мать Некромантов Анде ещё до завтрака.
На столе, пригорюнившись, сидела цветочная фея. Сломанные несколько дней назад стрекозиные крылья бессильно свисали за спиной. Мать Некромантов умела бинтовать раны и ставить примочки на шишки и синяки, но целительной магией не владела. Семейный доктор, Арсениус Конрад, сказал, что фейри — не его профиль. А заклятия починки применялись лишь к заведомо неживому.
Анда с любопытством взглянула на фею.
— А почему ею занимаешься ты, а не Ванильный Некромант? Он сломал — пускай и чинит… или ищет того, кто может починить!
— Он ещё спит. А её мне просто жаль. Погибнет ведь.
— А давай отрежем крылья совсем. Это ведь не больно? Чик-чик, и всё! Будет комнатной букашкой.
— Чик-чик? — завопила цветочная фея в ужасе и спряталась за кусочек сахара. — Давай тебе голову твою великанскую чик-чик?!
— Она шутит, — сказала Мать Некромантов, сурово глядя на Анду. — Надо искать специалиста по феям, ничего не поделаешь. Но никаких "чик-чик"!
— Теренций пусть ищет, — упрямо сказала Анда и принялась собирать на стол.
За завтраком, как никогда, было шумно и весело. Хелли Рэй рассказывала, что у них в доме поселилось забавнейшее существо: кладовочный. Дух кладовок, покрытый чёрной шерстью и собирающий в кладовках всё, что плохо лежит. Он умел говорить лишь одно слово: «Барахло!» — но зато с такими разнообразными интонациями, что всё, что этот дух желает сказать, становится понятным.
