Ведьмак (большой сборник) - Сапковский Анджей (книги хорошего качества TXT) 📗
Король Ольх стар. Но Лис и Ястреб не могут обрести власть над Ard Gaeth, Вратами Миров. Однажды они уже ее получили. Однажды они уже ее утратили. Теперь не могут ничего, только плутать, блуждать среди миров маленькими шажками, одни, бессильные, как призраки. Лис — до Тир на Беа Араинна, Ястреб и его Всадники — до Спирали. Дальше не могут, нет сил. Поэтому они мечтают о Ard Gaeth и власти. Мы покажем тебе, каким образом они уже однажды использовали такую власть. Покажем тебе это, Звездоокая, когда ты будешь отсюда уходить.
— Я не могу уйти. Меня связали чарами. Барьер. Geas Garadh.
Тебя нельзя удержать. Ты — Владычица Миров.
— Ну да! У меня нет никакого стихийного магического дара, я не властвую ни над чем. А от Силы я отказалась там, в пустыне, год назад. Конек — свидетель.
В пустыне ты отказалась от фокусничанья. От Силы, которая в крови, отказаться невозможно. Она по–прежнему с тобой. Мы научим тебя, как ею воспользоваться.
— А случайно, не в том ли дело, — крикнула она, — что Силу и власть над мирами, которые у меня якобы есть, вы вознамерились заполучить?
Нет, не так. Нам твоя сила ни к чему. Мы обладали ею всегда.
Поверь им, — попросил Иуарраквакс. — Поверь, Звездоокая.
— При одном условии.
Единороги подняли головы, раздули ноздри, казалось, из их глаз посыпались искры. «Они не любят, — подумала Цири, — когда им ставят условия, они не любят даже звучания этого слова. Pest, не знаю, правильно ли я поступаю… Лишь бы только все не окончилось трагично…»
Мы слушаем. Что за условие?
— Иуарраквакс пойдет со мной.
Под вечер набежали тучи, стало душно. Над рекой поднялся плотный липкий туман. А когда на Тир на Лиа опустилась тьма, вдалеке тихим ворчанием заговорила гроза, озаряя горизонт сполохами молний.
Цири уже давно была готова. В черной одежде, с мечом за спиной, взволнованная и напряженная, она с трудом дождалась темноты.
Тихо пересекла пустой вестибюль, проскользнула вдоль колоннады, вышла на террасу. Река Easnadh смолой блестела в темноте, шумели ивы.
По небу прокатился далекий гром.
Цири вывела Кэльпи из конюшни. Кобыла знала, что ей полагается делать, и послушно потрусила в сторону Порфирового Моста. Цири несколько секунд смотрела ей вслед, глянула на террасу, при которой стояли лодки.
«Не могу, — подумала она. — Покажусь ему еще раз. Может, так мне удастся немного задержать погоню? Это рискованно, но иначе я не могу».
В первый момент ей показалось, что его нет и королевские покои пусты. Такая в них стояла тишина и мертвенность.
Его она заметила не сразу. Он сидел в углу, в кресле, в белой рубахе, распахнутой на худощавой груди. Рубаха была сшита из такой тонкой ткани, что облепляла тело словно мокрая.
Лицо и руки Короля Ольх были почти такими же белыми, как рубаха.
Он поднял на Цири глаза. В них была пустота.
— Шиадаль? — шепнул он. — Хорошо, что ты пришла. Знаешь, ведь говорили, ты умерла.
Он разжал кулак, что–то упало на ковер. Флакон из серо–зеленого нефрита…
— Лара. — Король Ольх покачал головой, коснулся шеи, словно его душил толстый королевский torc’h. — Caemm a me, luned. Иди ко мне, доченька. Caemm a me, elaine.
В его дыхании Цири ощутила смерть.
— Elaine blath, Feainnewedd… — затянул он. — Mire, luned, у тебя развязалась ленточка… Позволь…
Он хотел поднять руку, но не смог. Вздохнул глубоко, резко поднял голову, взглянул ей в глаза. На этот раз осмысленно.
— Зиреаэль. Loc’hlaith. Ты действительно — Предназначение, Владычица Озера. И моя. Как получается. Va’esse deireadh aep eigean, — продолжал он, помолчав, а Цири с изумлением поняла, что его слова и движения начинают кошмарно замедляться. — Да, — вздохнув, договорил он. — А все же хорошо, что иногда что–то начинается.
Из–за окна до них долетел протяжный гром. Буря была еще далеко. Но быстро приближалась.
— Несмотря на все, — сказал он, — мне страшно не хочется умирать, Зиреаэль. И меня ужасно огорчает, что все же приходится. Кто бы мог подумать? Я полагал, что не стану сожалеть. Жил я долго, познал все. Утомился… И все же теперь испытываю сожаление. И знаешь, что еще? Наклонись. Я скажу тебе на ушко. Пусть это будет нашей тайной.
Она наклонилась.
— Я боюсь, — прошептал он.
— Я знаю, — ответила она тоже шепотом.
— Ты здесь?
— Здесь.
— Va faill, luned.
— Прощай, Король Ольх.
Она сидела рядом, держа его руку в своей до тех пор, пока он не утих и не угасло его легкое дыхание. Она не утирала слезы. Пусть текут…
Буря приближалась. Горизонт полыхал молниями.
Быстро сбежала по мраморным степеням на террасу с колоннами, рядом с которыми покачивались лодки. Отвязала одну, крайнюю, ту, что присмотрела еще с вечера. Оттолкнулась от террасы длинным шестом красного дерева, который предварительно вытащила из карниза. Потому что сомневалась, что лодка станет ее слушаться так же, как Аваллак’ха.
Лодка бесшумно пошла по течению. В Тир на Лиа было тихо и темно. Только статуи на террасах провожали ее мертвыми взглядами. Цири считала мосты.
Небо над лесом осветилось заревом молний, спустя некоторое время протяжно заворчал гром.
Третий мост.
Что–то промчалось по мосту, тихо, ловко, словно огромная черная крыса. Лодка покачнулась, когда он спрыгнул ей на нос. Цири бросила шест, выхватила меч.
— И все–таки, — прошипел Эредин Бреакк Глас, — ты вознамерилась лишить нас своего общества?
Он тоже выхватил меч. В коротком проблеске молнии она успела рассмотреть оружие. Клинок с односторонним лезвием, слегка изогнутый, лезвие блестящее, несомненно, острое, рукоять длинная, гарда — в виде круглой ажурной пластины. То, что эльф умеет пользоваться таким мечом, было ясно с первого взгляда.
Неожиданно он качнул лодку, сильно опершись ногой о борт. Цири ловко забалансировала, уравновесила лодку сильным наклоном тела, почти тут же сама попыталась проделать такой же трюк, прыгнув на борт обеими ногами. Эредин покачнулся, но удержал равновесие и бросился на нее с мечом. Она парировала удар, прикрывшись инстинктивно, потому что мало что видела. Ответила быстрым ударом снизу. Эредин отбил и ударил сам. Цири отразила удар. От клинков, словно от кресал, летели снопы искр.
Бреакк снова качнул лодку — сильно, чуть не перевернув. Цири заплясала, балансируя вытянутыми руками. Он отступил к носу, опустил меч.
— Где ты этому научилась, Ласточка?
— Ты удивишься, если скажу.
— Вряд ли. То, что по реке можно преодолеть Барьер, ты сообразила сама, или кто–то тебе подсказал?
— Не имеет значения.
— Имеет. И мы это выясним. Есть такие способы. А теперь — брось меч и возвращаемся.
— Как же! Жди!
— Возвращаемся, Зиреаэль. Ауберон ждет. Сегодня ночью, ручаюсь, он будет отважен и темпераментен.
— Как же, — повторила она. — Ты перегнул со своим средством для повышения темперамента. Тем, которое ему дал. А может, это вовсе и не было средство для подогрева темперамента?
— О чем ты?
— Король умер.
Эредин мгновенно подавил изумление, резко кинулся на нее, раскачивая лодку. Балансируя, они обменялись яростными ударами, и по воде пронесся громкий звон стали о сталь.
Молния озарила ночь. Над их головами мелькнул мост. Один из последних мостов Тир на Лиа. А может, последний?
— Ты наверняка понимаешь, Ласточка, — хрипло сказал Эредин, — что только оттягиваешь неизбежное. Я не могу тебе позволить уйти.
— Почему? Ауберон умер. А ведь я — ничто и ничего не значу. Ты сам это сказал.
— Потому что это правда. — Он поднял меч. — Ничего не значишь. Так — маленькая моль, которую можно пальцами растереть в блестящую пыльцу, но которая, если это допустить, может проесть дыру в драгоценной ткани. Так — зернышко перца, совершенно незначительное, но если его по невнимательности разжевать, оно испоганит самое изысканное блюдо и заставит сплюнуть, хотя так хотелось бы насладиться едой. Вот что ты такое. Ничто. Докучливое ничто.
