Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ) - "Стефаний" (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
– Все строимся в ёж! Создаём круг!
Но было уже слишком поздно, ибо лучники еретиков, вышедшие их мрака и обступившие силы Саво сзади, дав залп, просто скосили пикинеров. Бойцы крестьянина падали один за другим, так и не понимая, откуда пришла смерть. Они кричали, агонизировали, роняли своё оружие наземь и падали на обагрённую землю.
Но тут на поле жестокой брани вышел высокий воин из плана Молага Бала. Это был дремора-маркиназ, один из самых опасных воителей собственного народа. Он окинул своим полным льда взглядом крестьянина и голосом, полного презрения начал говорить:
– Вот и твоя очередь пришла. – Демоническим голосом кинул дремора Саво. – Ты не хочешь сдаться?
– За Тамриэль. – Прошептал Саво и вступил в неравный бой с могучим и непомерно сильным противником.
Бой вокруг них практически замер. Крестьянин поднял свой стальной меч и приготовился к схватке. Но при первом же ударе об демонический эбонит сталь Саво раскололась и клинок со звоном разлетелся на осколки. Тварь из Обливиона расхохоталась жутким смехом и практически потеряла интерес к крестьянину. Но Саво не собирался отступать. Он поднял окровавленную пику с земли и позвал к себе чудовище. И пока дремора разворачивался, Саво постарался нанести удар. Удар пики пришёлся прямо в сердце слуги Даэдра. Пика с металлическим хрустом пробила броню и устремилась вглубь противника, который изо всех сил, в отместку, обрушил свой клинок на крестьянина.
В это мгновение Саво почувствовал, как холодный эбонит из кузней Обливиона хладной поступью проникает сквозь плоть, касается его органов, разрезая их, и жизнь невозвратимо покидает его. И крестьянин из последних сил надавил на пику, пронзив чёрное сердце врага.
Глаза дреморы расширились от удивления, что какое-то крестьянское оружие пронзило его, разбив столь прекрасный доспех, что его вообще кто-то смог поразить.
И простояв пару мгновений, они оба замертво упали на землю. Простой крестьянин и дремора Молага Бала сплелись в последнем смертельном танце, в котором и отошли к своим хозяевам.
И Саво уже не увидел того, что он и его отряд были лишь приманкой и маги Ордена начали десятками выжигать еретиков, которые практически взяли укрепления. Крестьянин не знал, что тут планировалась молниеносная и массивная атака, и сюда было кинуто больше тысячи еретиков Даэдра. Он не увидел как практически все защитники укреплений были вырезаны превосходящим по численности противником. Саво и не смог увидеть как эти самые еретики горят, а маги Ордена делают всё, чтобы не допустить окружения.
Он уже ничего не видел. Его обмякшее тело лежало на поле сражения, а душа устремилась к Аркею. Но позволив раскрыться противнику, он и свершил свой личный подвиг, ибо если бы не удар во фланг, спровоцировавший противника, то перестреляли бы магов Ордена, и окружения всех воинов второго рубежа было не избежать. И в этот миг наверняка решалась судьба Тамриэля. Личный подвиг крестьянина в битве с дреморой лишил еретиков, да всех атакующих сторонников губительных сил талантливого командира из Холодной Гавани. Именно этому слуге Даэдра было поручено прорваться через стены цитадели. Но весь план проваливался из-за скоротечного боя, который навсегда решил судьбы этих двух воинов.
Саво остался лежать на пустом поле боя, усеянном только трупами. Где-то в дали не так давно протрубил знакомый рог, но перед этим был дан сигнал на отступление. Но Саво этого уже не услышал, ибо он навсегда сплёлся в боевых объятиях с противником.
Но даже этого подвига было мало для того, чтобы остановить наступающие орды противника, одураченного лживыми обещаниями своих покровителей. Они, не зная страха и подгоняемые дреморами, шли в бой, стремясь устроить безжалостную резню, в которой хотели восхвалить Даэдра. И маги, насколько бы могущественны не были, не могли управиться и с мелкими еретиками, и со стрелками и с офицерами-дреморами. И казалось, что подвиг стал напрасным, и маги уже начинают отступать. Но, похоже, сегодня сами Боги не возжелали того, чтобы подвиг крестьянина пропал в никуда за ненадобностью…
Сама земля начала содрогаться от тяжёлых шагов. Скрёжет древнего металла и шум паровых механизмов наполнили поле брани. И тут, от цитадели, завиднелась огромная шагающая машина, чей металл сияет в свете сотен огней. Огромный колосс разрушения, по милости и мастерству магов, профессоров и мастеров был возвращён к жизни двемерский центурион.
Силы еретиков в изумлении и страхе остановились, прекратив наступление, увидев, как огромная монументальная статуя, контролируемая чародеями, выполненная из крепкого двемерита, обступая разрушенные укрепления, вышла на поле боя. По сравнению с этим металлическим чудовищем, они были как насекомые. И тут, смотря на грозного механического солдата, нёсшего лик своих давно пропавших хозяев, еретики усомнились в своём духовном выборе…
Была дана команда, наполнившая яростью дух древней машины, и начался бой. Укрытый мерцаньем магических щитов, сотрясая землю, он принёс воздаяние, ордам врагов, превращая их прах и пепел.
Сначала центурион выпустил вместо пара струю жидкого пламени, окатив им всех, кто стоял рядом. Крики агонии врага пронеслись адским хоралом по всему побережью. Все те, кто смог выжить после «огненной бани», катались по земле с опаленной плотью. Запах жёной плоти мгновенно повис над полем боя жутким ореолом. Но центуриону было всё равно. Для него столетия битв сплелись воедино в войне полыхающей тысячи лет, и механизм вступил в рукопашную.
Взмахами своего исполинского молота он крошил черепа и дробил кости, обращая их в пыль и разбрасывая еретиков, подобно тому, как ветер раскидывает мусор. От ударов могучего молота в недалёкий паллет уходило каждый раз не менее полдесятка еретиков, получив раздробленные скелеты. Своей острой секирой он вспаривал противников, безжалостно наматывая их внутренности на лезвия, словно праздничные гирлянды. И через несколько секунд весь его низ покрылся горячей стекающей алой кровью, разукрасившей его подобного краскам.
Агония битвы наполнила поле битвы. Еретики забыли про штурм укрепления. Теперь они желали спасти собственные жизни от неистовой ярости. Для жалких даэдропоклонников жизнь в этот момент превратилась в жуткий хоррор.
Центуриона пытались расстрелять из луков, но стрелы всего лишь отскакивали от стрел, так не причинивших вреда.
Адский центурион словно взбесился и начал самую настоящую резню. Маг, его контролировавший, давно отступил, оставив механического колосса держать юг. Его оружия крушили и терзали всё живое. Огнемёт испепелял всё, что попадало под адскую струю, пока не кончилось топливо. Сошедший с ума адский машинный демон из древних времён окружил себя вихрем крови и облаками из праха, сделав наступление невыносимым.
И так, адский центурион, словно отомстил еретикам за смерть Саво, обагрив поле боя кровью и пеплом и надолго замедлив наступление и продвижение гнуси Люция.
Глава девятнадцатая. На последнем рубеже
Тот же день. Цитадель Ордена. Ночь.
Небеса наконец-то разверзлись, и из чёрной бездны полился липкий противный дождь, перераставший в ливень. Ветер стал порывист и подул резкими и ледяными порывами воздушных масс, которые промораживали просто до костей. Холодный противный липкий ливень погасил пожары повсюду, предоставив на обозрение чёрные и обугленные поля острова.
Азариэль стоял на стене цитадели и смотрел на всё то, что происходит внизу. По его волосам бежали струйки воды, а доспехи блестели и играли бликами факелов и костров, которые горели магическим огнём, освещая цитадель Ордена, в которой собрались оставшиеся защитники Тамриэля
Азариэль смотрел вниз и видел целые массивы и груды разрушенных укреплений разного рода, которые ещё несколько часов назад защищали цитадель. И на парня нахлынули воспоминания об отступлении.
