Два в одном. Оплошности судьбы - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
Подошел гремлун, он по-хозяйски гулял по залу, вынимая книги со стеллажей и небрежно кидая их обратно.
– Чего пригорюнился? Ты – самый везучий дылда, которого я знаю. Тебе радоваться надо, а ты судьбу гневишь своей хмуростью. Бросай это недостойное дело и пошли работать. Предлагаю первую часть времени потратить на изучение заклинаний, а вторую на разбор книг и составление каталога, у меня появились кое-какие идеи.
«И в самом деле, чего я сопли распустил?»
Артем выслушал малыша и признал его правоту. Меня не сожгли, посчитали почти своим. Враг, что хотел меня уничтожить, сам помер. Куда ни глянь, везде хорошо.
– Пошли, – улыбнулся он.
– Вот смотри. – Сунь Вач Джин со свитком в руках восседал на стопке книг, лежавших на столе. – Мы сегодня закончим с боевыми заклинаниями. Из всей кучи, что тут есть, я для тебя выбрал наиболее простые. Кроме того, я их улучшил. Первое заклинание – «ошеломление». Сей почивший нерадивый ученик не смог разобраться в его сути и описал применение на одиночного противника, когда, не тратя дополнительной энергии, его можно применять массово. Оно будет распространяться концентрическими кругами от тела заклинателя. Всего-то делов – убрать вектор направления, и тогда оно будет распространяться по кругу. Радиус эффективности первого уровня – пять метров. Действует оно на мозг живых существ, на время дезориентируя их. Только усилить его нельзя. Лучше сразу за ним применить «кольцо холода». На этом же расстоянии появится из воздуха колечко льда и через секунду лопнет, поражая осколками окружающих. Для применившего не страшно. Осколки разлетаются метра на два, и все. Убить не убьет, а ранить многих сможет. Теперь следующие заклинания: «замедление», «обуза» и «усталость». Я посмотрел и понял, что лучше всего их применять в комплексе. Даже если противник до тебя доберется, он не сможет нанести урон. Великолепное комбизаклинание. Если нужно кого-то обезвредить или не нужно убивать, но защититься. Мне пришлось изменить его волновую составляющую, и к своему удивлению увидел, что изменились и плетения, – сказал гремлун. – Вот я нарисовал его. – Он подал свиток, где очень красивыми буквами были описаны свойства заклинания и его плетение, представлявшее собой фигуру рыбки, сплетенной из двухцветной проволоки серого и сиреневого цвета.
– Какой-то странный цвет, неоднозначный. Это ты сам плетение придумал? – подозрительно спросил Артем, разглядывая рисунок.
– Я его не придумывал: как только сложил три заклинания и синхронизировал амплитуды, оно проявилось само в проекции. Мне оставались только обвести его контуры.
Артем недоверчиво разглядывал рисунок. Где-то глубоко у него внутри стало грызть душу сомнение. Гремлун был мастером проклятий, а не созидания. Что он мог создать путного, что не работало бы против самого мага?
– Свад, – открыто выразил он свое недоверие. – Ты мастер проклятий, и я не уверен, что заклинание сработает так, как ты объяснил. И как бы я, применив его, не наложил на себя чего-нибудь… – Он задумался и, не найдя нужного определения, покрутил пальцем в воздухе, – чего-нибудь такого неприятного.
– А мы это легко проверим, – не смутился мастер волновой практики. – Ты заклинание «развеяние» знаешь?
– Нет.
– Ну вот мы его сейчас изучим, это из раздела магии разрушения. Читай и запоминай, оно простое и быстрое. – Он протянул Артему очередной свиток. Достал колбаски с пирогом, которые всегда щедро давал человеку повар, и стал громко чавкать, уничтожая пищу.
Артем бросил на Свада неодобрительный взгляд, но промолчал. Изучение заклинаний было для него более важным делом, чем обучение гремлуна манерам и правилам поведения за столом. Минут через десять он подумал: готово, я выучил. Землянин поймал себя на мысли, что изучение магических заклинаний, плетение их, запоминание давалось ему гораздо легче, чем раньше, и это радовало. Только он плел заклинания не одной рукой, как тут принято, а двумя, и делал это гораздо быстрее.
– Все готово, заклинание выучено, – сказал Артем. – Что ты предлагаешь?
Гремлун вытер жирные руки о фартук и важно сообщил:
– Я предлагаю проверить заклинание на мне. Я сяду на столе, а ты отойдешь метра на три и применишь его.
Артем, сильно сомневаясь, отошел на пять шагов, постоял задумчиво и нерешительно сплел рыбку, проговорив одно слово: «комронофас». Слово тоже было странным. Откуда только он его взял?
В тот же миг на него навалилась усталость. Руки сами по себе опустились, а на гремлуна сверху свалилась каменная плита, раздавив его и стол. Артем, не веря своим глазам, смотрел на случившийся катаклизм. Через пять секунд плита исчезла вместе с мастером проклятий.
Сил у Артема уже не было, чтобы дойти даже до места гибели Суня.
– Я что-то подобное предчувствовал, – проговорил он и уселся прямо на пол.
Восстанавливался он минут пять, обдумывая происшедшее. С одной стороны, он отправил Свада обратно, как тот хотел, с другой, ему было жалко расставаться с маленьким поганцем, который стал почти другом.
Он почувствовал, что что-то сжимает в руке, поднял ее и увидел, что держит свиток, автоматически развернул его и прочитал:
– «Школа иллюзий, заклинание «истинное зрение». Плетение было до смешного простым, круг и точка посредине из одной золотой нити и слово понятное для его активации: «окулус».
Рассматривая рисунок, он усмехнулся: точно похоже на Око. В другой руке он держал заклинание, созданное Свадом. Что же он тут сделал неправильно?
Подумал землянин и, сразу создав плетение, произнес:
– Окулус!
На рисунке отобразились красным пунктиром некоторые линии. В том числе и сиреневая. И он каким-то образом понял, что третье заклинание, обозначенное той самой странной сиреневой нитью, и есть проклятие, наложенное на себя. Ее можно изменить на другую – голубую, синюю, красную, но что из этого выйдет, было непонятно. А лучше вообще убрать и сплести лодочку.
Проверю на крысах вечером, решил он. Встал и поплелся к столу. Ему предстояло еще много сделать сегодня. Разобраться в свитках и изучить заклинания.
Глава 14
Последнее, что увидел довольный Сунь Вач Джин, это было ошеломленное лицо дылды, а затем его настиг удар сверху, он услышал звук «чвак». А потом мгновенная острая боль лишила его возможности думать, слышать и видеть.
Пришел он в себя на голом топчане в своем сарайчике, который выделил ему отец. Только теперь он был заставлен метлами, тачками и разным хламом, что накапливается за годы жизни и с которым всегда трудно расстаться, ожидая часа, когда все это барахло сможет понадобиться. Скорее всего, его натащили из дома за время отсутствия Свада. Исчез его рабочий стол и все инструменты. Братья постарались, без злобы подумал он. Теперь уже не вернут. Да и хлам этот не выкинешь – рассматривая сломанные стулья, стол, старый отцовский верстак, испорченные от долгой работы инструменты, ножной наждак, Свад тоскливо вздохнул. Вот он и дома, но что-то как-то нерадостно. Эртаны нет, купить еды он не сможет, заказов тоже нет. Все надо начинать заново. От нечего делать он собрал выброшенный инструментарий, достал свои инструменты и стал негодное для других приводить в порядок. Он так увлекся, что не заметил, как появилась проекция ножовки, а в голову пришла мысль, как улучшить ее свойства. Начертив чертеж и проведя несколько расчетов, Сунь приступил к улучшению. К его удивлению, у него получилось. Теперь с помощью нее можно было работать на двадцать процентов быстрее, и на десять процентов сокращался шанс испортить полученную вещь, обрабатываемую ножовкой. Он так загорелся идеей улучшения, что совсем забыл, что он мастер проклятий, а не мастер созидания. Когда пришел в себя, увидел в открытых дверях своего жилища стоявшего отца, который молча наблюдал за ним.
– Это последняя твоя созидательная работа в моем доме, – произнес он. Если хочешь работать над созиданием, иди на улицу и стань бродячим мастером.
