Время вспомнить (СИ) - Норд Наталья (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Теперь у телеги толпились местные жители, мать Борая держала мальчишку за руку, проливая слезы, а тот вертел круглой головой и что-то лепетал, в полном восторге. Сердобольные селянки поливали женщину упреками, взывая к ее материнским чувствам и чистоте веры, мужское население, привлеченное шумом, медленно собиралось вокруг телеги, напряжение нарастало, многие уже бросали на Торманта косые взгляды.
Наконец-то появился хмурый, невыспавшийся управитель. Тормант еще раз повторил ему подробности 'паломничества' госпожи Мартины, тот скривился, скрепил воском доверенность, по которой земли вдовы до приезда наследницы передавались под управление старшего слуги поместья, выслушал сбивчивые объяснения Лофы и выписал Бораю бумагу, подтверждающую, что Борай, сын адманы Лофы, отец неизвестен, не имеет долгов перед королем и путешествует вольно в качестве слуги господина Торманта Эшира. Адман Лард был бледен и посматривал в окно. Там у лавки Птиша стояла элегантная двуколка, дама, сидящая в ней, скрытая вуалью, с нетерпением поигрывала кнутом.
Несколько возмущенных женщин сунулись было в документарий вслед за Лофой и ее мальчиком, громко жалуясь на бесчинства бесовиков, отбирающих детей у матерей, но управитель сверкнул синими глазами и рыкнул, чтобы недовольные шли жаловаться королю, поскольку сам он получил приказ всячески помогать представителям Храма Смерть Победивших, а также имеет нежную привязанность как к своему месту, так и к своей голове. Местные жители, поворчав, стали расходится по домам; несколько мрачных типов в сопровождении старика единобожца шли за телегой до ворот, священник проводил 'бесовское полчище' пристальным холодным взглядом, потом махнул рукой, и мужичье, волоча выдернутые из изгороди жерди, потянулось обратно в деревню.
Тормант чуть расслабился, лишь когда их компания выехала на королевские земли. Мальчишка шустро дергал вожжами и бормотал что-то под нос: то ли пел, то ли разговаривал сам с собой. Тормант прислушался: Борай вел неторопливый, по-детски забавный рассказ о том, как помогал своему другу ловить темные пятнышки, которые прыгали по людям и смешно корчились (кое-что из транса малец все-таки помнил). Жрец усмехался: теперь пусть никчемыш говорит и поет, что хочет, трепетная мамаша осталось далеко позади, и доброму пастырю будет мальчик служить верно и, по незнанию, безмятежно, хотя, может, и недолго.
Госпожа Мартина косилась на никчемыша с брезгливостью и негодованием. Всю дорогу до Ко-Днеба она жаловалась и глядела в небо, не пойдет ли дождь. Жрец тоже беспокоился: он рассчитал по четвертям весь маршрут, но потерянное утром время нагнать не удалось - поклонница давно не ездила верхом и сбивала седалище, пришлось пересадить ее в телегу, и теперь она со злым видом тряслась по ухабинам. Уже затемно добрались они до постоялого двора. Никчемыш к утру обмочил одеяло, благо, что спал на полу, и жрец, бранясь, наковырял меди из кошеля прачкам на стирку. Госпожа Мартина проснулась желтая и с отекшими ногами, хныкая так, что Тормант засомневался, стоят ли его планы таких терзаний.
К третьей четверти дня они достигли Ко-Днеба. Храм Смерть Победивших был здесь, в бухте Галиэн, близко к бестревожному югу, большим и доходным. Пастырь четырех строк Ювана сам вызвался здесь служить, несмотря на высокий ранг; ходили слухи, что кто-то из местных поклонников, проникнувшись учением, после смерти завещал ему земли и деньги, и пастырь жил ближе к завещателю в ожидании его кончины. Ювана на дух не переносил Торманта, и тот спрятал от его глаз никчемыша и поклонницу в корчме. Неприязнь пастыря четырех строк не помешала Торманту получить деньги и нанять прямо при храме хорошую карету с четверкой лошадей, кучером и форейтором. Добираясь на юг больше четверти сезона назад, жрец совершил вполне комфортное путешествие по морю в Залив через Ко-Нед, Коксеаф, Медебр и Митрицу, но в это время года он никогда бы не решился на обратный путь по воде, да еще и со спутниками. Кобылу госпожи Мартины Тормант пристроил в храмовые конюшни до 'возвращения' хозяйки.
Кучер рекомендовал путникам сделать крюк через Буэздан, чтобы миновать 'лихой середины' - земель, поросших лесами и таящих в себе всяческие угрозы. Тормант согласился. Поначалу путешествие было весьма комфортным. Погода, однако, с каждым столбом пути менялась к худшему. Дорога, которую при новом короле еще ни разу не чинили, выложенная щебнем, морским голышом и булыжником, расползалась под струями проливного дождя по камушку. Карету изрядно потряхивало, Тормант то ехал верхом, то сажал на Люфия мальчишку - сына кучера. Тот, съежившись под кожаным плащом, отрабатывал свои медяшки. Госпожа Мартина смирилась с путешествием в компании никчемыша, тем более, что жрец все чаще заставлял его выполнять мелкую работу, положенную слуге именитого господина, заодно угождая даме.
В Патчале было сыро и ветрено. На въезде у всех троих проверили бумаги, Тормант порадовался, что оформил приезд Борая как полагается. Для госпожи Мартины жрец снял небольшой дом на левом берегу Неды с красивым видом на набережную. Довольная поклонница слегка оттаяла, милостиво приняла новую служанку, и теперь развлекалась тем, что строила глазки проходящим мимо ее окон мужчинам. Тормант понимал, что ему необходимо разнообразить досуг поклонницы и аккуратно подобрать для нее нескольких регулярных любовников так, чтобы поведение южанки не вышло из-под контроля и не привлекло к ней излишнего внимания - все пороки, которым предавалась знать Патчала, было принято скрывать от посторонних глаз.
Тормант незамедлительно начал поиски девушки, годной для роли 'племянницы' госпожи Мартины. Он привлек все свои связи в городе: проституток, попрошаек, воров и сводниц, лишь в 'донном' обществе он мог не бояться, что его странной просьбой заинтересуются. Поиски могли затянуться надолго, поскольку весь 'товар', предлагаемый жрецу, был из того же отребья, что и ищущие его. Неделя проходила за неделей. Госпожа Мартина жила в дорогом доме, ела и пила за счет Торманта, развлекалась с несколькими нанятыми им молодыми разгильдяями из адманов. Она немерено раздражала жреца, заставляя его выслушивать бесконечные жалобы на скуку и слабосильность любовников. Тормант лишь однажды разрешил поклоннице выйти в город, но в тот же вечер вынужден был посылать на ее поиски Орешка. Слуга нашел вдрызг пьяную госпожу в компании школяров и матросов с речных барж, полураздетую, растрепанную, дурно пахнущую. Тормант боялся , что слухи могут дойти до Высшего Пастыря: Толий был не из тех, кто терпел конкурентов - перенос душ был главным, глубоко секретным источником его невероятных богатств и власти. Жрец уже готов был отказаться от затеи, тем более, что зима выдалась суровой, и Патчал каждую ночь заваливало снегом, что усложняло поиски.
Сюблим пропадал при дворе, и Тормант все откладывал демонстрацию невероятных способностей Борая. Жрец трех строк с содроганием и предвкушением готовился к моменту, когда он сможет, благодаря никчемышу, стоящему у самого края Этой Стороны, вырваться из суетного мельтешения междумирья и услышать голос Повелителя Той Стороны, Домина, воплощения всей темной силы смерти, чье имя жрец с благоговением шептал в подобие молитвы перед сном. Тормант не сомневался в силе Борая, позвавшей его за тысячи столбов на юг, в неприметное село. Души мертвых, слепо рыскающие в складках междумирья, вечно ищущие медиумов и носителей, надеясь на благосклонность жреца-проводника, указывали ему путь. Эти же души иногда ставили его в тупик, невнятно бормоча бессмысленные слова, предупреждая и запугивая странными предсказаниями.
****
431 год (сезон зимы).
Ему никак не удавалось разглядеть лицо девушки, да и фигуру тоже. Ораты ходили, с ног да головы перемотанные шалями и платками. Мороз не отпускал. Немыслимое дело: замерзла Неда, и детвора каталась на довольно прочном льду.
Тормант уже больше четверти тенью ходил за девушкой. Старый моряк, завозивший по реке в столицу товары с запада, продал жрецу сведения о девице (она путешествовала на его корабле почти два семиднева) за, страшно подумать, шесть четверок золотом, это при том, что кандидатура ее еще была под вопросом. Жрец узнал, что прибыла она в столицу на торговом судне из Ко-Неда, была откуда-то с севера (очень удобно, ибо вписывалось в историю о северном родстве госпожи Мартины), не имела никакой родни (спорно, конечно, если в беседе с моряком девушка утаила о себе часть сведений), была бедна (даже помогала на корабле с готовкой, чтобы оплатить проезд) и в столице ждала, когда освободится место в сукнодельческом цеху (это Тормант выяснил уже сам, подкупив хозяйку комнатушек в Озорном Патчале - восточной части столицы, где жил преимущественно цеховой люд). Именовалась девица оратой Дейни из рода Чала.
