Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Я и не стану, — удивляясь сам себе, ответил Арис. — Ты отнюдь не первый аристократ, заведший отношения с юношей. Однако ты должен убедить Мишеля, что намереваешься возвысить наш род. Понимаешь, о чем я? — Арис наклонился, положив руки на спину пса, словно это была кафедра, сам он — учитель, а Янус — ученик.
— Я должен жениться. Произвести наследника. Здорового наследника.
— Удачно жениться. На девушке с безупречной родословной — в противовес сомнительности твоей, — добавил Арис. — Я слышал о твоих подвигах в Итарусе. Если в них есть хоть толика правды, у тебя не возникнет затруднений с женой.
— Вы имеете в виду, в постели, — поправил Янус. Его губы, Долго сохранявшие серьезность, расплылись в улыбке. — Нет, с этим проблем не будет. А вот с выбором супруги…
— Я мог бы назвать одно подходящее имя, — сказал Арис.
Янус неуверенно попросил:
— Вы не дадите мне немного времени, чтобы выбрать самому?
Арис поставил кубок.
— Если ты обещаешь к концу года выбрать невесту и представить ее на мой суд, можешь искать сам. Если нет, я выберу за тебя, и будь благодарен, что это сделаю я, а не Мишель.
Собаки, повинуясь едва заметному сигналу короля, поднялись и стали потягиваться, вывалив языки. Янус встал, ожидая разрешения уйти.
— Ты… — Арис заколебался. — Ты уже встречался со своим кузеном?
— Нет, — ответил Янус.
— Тогда идем, он любит гостей.
Арис распахнул дверь, выпуская собак, и паж, отброшенный к стене, поспешил подняться.
— Сир, капитан Джаспер интересуется, не будете ли вы…
— Не сейчас, Маркус.
— Дядя, если вашего внимания требует какое-то дело… Полагаю, нужно заключить несколько соглашений, — проговорил Янус.
Арис шел по коридору, бросая короткие фразы.
— Дайнландцы хотят возобновить наше торговое соглашение, но, подобно Итарусу, лишь к собственной выгоде, а не к нашей. Они надеются воспользоваться тем, что я наложил запрет на импорт из Итаруса. Однако они сбросили со счетов Прииски, которые начинают приносить доход: знать может сколько угодно возмущаться экзотическими и безвкусными украшениями и диким видом аборигенов. Зато последние шесть кораблей доставили нам кукурузу, рис и пшеницу, которая особенно мила моему сердцу. Потому не вижу причин уступать необоснованным требованиям Дайнланда. Пусть подождут и лишний раз поразмыслят над собственной скупостью.
— А кирдская делегация? — спросил Янус.
Король остановился.
— Похоже, ты в курсе событий.
— Я сын Ласта, — ответил Янус. — Разве я не должен интересоваться делами Антира?
Арис улыбнулся.
— Я рад этому. Но кирдцы тоже повременят — если честно, я не вполне уверен, что они — не пешки Итаруса и Григора, который устал оттого, что никак не может нас аннексировать. Не вижу иной причины для Кирды интересоваться нашим кораблестроением.
Собаки взбежали вверх по лестнице и понеслись вперед по длинному коридору. Арис улыбнулся: при виде любимцев настроение у него опять улучшилось.
— Вообще-то это гончие Ади, они скучают, когда я держу их около себя.
Стражник у дверей детской впустил псов в комнату; было слышно, как их хвосты колотят по ковру. Гвардеец с поклоном распахнул дверь.
— Папа, — сказал мальчик, он валялся на толстом ковре, играя с собаками. Потом встал на четвереньки, заметил Януса и смолк.
Арис попытался взглянуть на сына глазами постороннего, и все же трагедия была налицо: миловидный двенадцатилетний подросток, которого нельзя заставить ни думать, ни учиться. Да что там учиться — Ади не умел вытирать салфеткой рот и не усвоил многих других действий, доступных даже двухлетке. Принц был слишком тонкокостный для своего возраста. Ему не хватало обычной подростковой угловатости, предшествующей возмужанию. Адиран никогда не повзрослеет — он обречен всю жизнь провести без будущего, в бесконечных детских забавах.
Мальчик кинулся к Арису и прижался к его боку, глядя на Януса. Янус поклонился.
— Ваше высочество.
— Они голубые! — Принц приблизился, протянул руку. В последний момент Янус мягко перехватил ее.
— Да, мои глаза такие же голубые, как у вас. — Ноздри Януса слегка раздулись, словно он чуял, подобно животному, изъян в наследнике престола.
— Адиран, это твой кузен Янус, — сказал Арис. — Ты поприветствуешь его?
Десять лет занятий, десять лет повторений, десять лет сосредоточенных усилий со стороны Ариса — и Адиран ответил на подсказку неловким поклоном.
Тут же развернувшись, мальчик принялся искать в карманах отца карамельки, которые очень любил. Арис усадил сына на колени. Мальчик спрятал лицо под подбородок отца и сосредоточенно сосал конфету, время от времени вытаскивая, чтобы взглянуть на нее, и убирая обратно в рот.
— У него доброе сердце, — сказал Арис, — потому нам с ним проще найти общий язык. Хотя порой я думаю: неужели он не осознает, что его тюрьма — собственное сознание…
Янус поднял руки, потом расслабленно уронил: хотел было что-то ответить, но передумал. За это Арис испытал к нему еще большую симпатию.
— Мой бедный сын станет королем, во всяком случае номинально, — проговорил Арис. — Итарус поглотит его целиком. — Арис старался изгнать из сердца боль, что вызывали слишком яркие картины будущего, уготованного Адирану. На каминной полке, завешенное кружевом, стояло изображение Эпсит, богини созидания и отчаяния. Эпсит смотрела на короля насмешливо, однако из полуприкрытых ее глаз лились слезы; это сочетание несочетаемого всегда завораживало короля. Он убрал из дворца все остальные изображения богов, оставил лишь одно — быть может, просто потому, что находил Плачущую Эпсит очень красивой, самой красивой из Богов. Чем-то — улыбкой сквозь слезы? — Эпсит напоминала ему покойную жену.
Опустив взгляд, Янус робко спросил:
— Дядя, вы же не стары. Почему вы не хотите жениться снова?
Арис покачивал ребенка. Да, то же самое и Мишель говорит.
— Я не стану подвергать еще одно дитя опасности стать узником собственного слабоумия. Ты должен рискнуть вместо меня, Янус. Не отказывай мне в этом. — Он поднялся и теперь держал Адирана под мышки. Мальчик обхватил отца тонкими, как паутинки, ручками, хрупкими и цепкими одновременно. Ты сам найдешь дорогу, Янус, или велеть Маркусу проводить тебя?
— Буду признателен, — ответил Янус.
Дверь снова отворилась. Джаспер, начальника Королевской гвардии, вошел и коротко поклонился.
— Сир, антимеханики спалили последний двигатель Вестфолла; требуется помощь гвардии. Нам нужен ваш приказ…
Арис вздохнул, глядя на красное от смущения лицо Джаспера; снова вздохнул, увидев за спиной начальника гвардейцев пажа Маркуса в обнимку со стопкой бумаг.
— Разумеется, — проговорил он, отпуская Адирана играть.
Получив позволение уйти, Янус откланялся и последовал за Маркусом, повторяя путь по тихим коридорам, оштукатуренным и обшитым деревянными панелями. Наконец он оказался во внутреннем дворе, где по стенам висели лампы и канделябры. Со своего удобного наблюдательного пункта в детской, из-за зарешеченных окон, вслед Янусу смотрел Арис.
Маледикт вернулся домой лишь поздно вечером, и Джилли, услышав его шаги, потихоньку выбрался из комнаты задремавшего Ворнатти. В прихожей он уже никого не застал; камзол Маледикта был небрежно перекинут через перила. Наконец по тихому смеху ему удалось отыскать юношу в парадной гостиной.
Джилли, ожидавший, что Маледикт вернется с Янусом, чем бросит очередной вызов гневу Ворнатти, несказанно обрадовался, когда застал юношу сидящим на корточках перед сценой в полном одиночестве.
На маленькой сцене размещался кукольный театр. Не оглядываясь, Маледикт проговорил:
— Видел, что мне прислал Янус? — Маледикт со смехом пронес крошечное, похожее на ворону божество над миниатюрным занавесом. Из клюва Ани свисали ниточки еще меньших марионеток: они начинали дергаться, когда вздрагивала Ани: ближайшие ниточки приводили в движение следующие, и так Далее. Взглянув вверх, Джилли понял, что нити тянутся за границы театра, уходят вверх от Маледикта, от него самого и от Ворнатти, и охватывают дальние пределы города.
