В страну волхвов (СИ) - Скипа Нина (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
— Как выяснилось, Янош лучше всех нас разбирается в финансовых вопросах. Вот он и взялся вести хозяйство нашей компании. А мы с Миланом не всегда бываем практичны. Единственное, что мы хорошо умеем, это давать чаевые в нужном размере.
Стас заметил благодарный взгляд Яноша, обращенный на своего шефа, и подумал, что молодому человеку, видимо, хочется сменить специальность. Не всю же жизнь ему кулаками махать, в самом-то деле. А возможности дослужиться до верхних чинов, он, вероятно, не видит. Ясное дело, каждый солдат мечтает стать генералом, но статистика показывает, что число солдат превышает потребность в генералах в тысячи раз. Так что для честолюбивого молодого человека без достаточных связей такое путешествие давало возможность отличиться перед вторым лицом в стране. Венцеслав мог и перед Яромиром словечко замолвить. Хотя это и не обязательно. Рекомендация Венцеслава стоила ничуть не ниже, а с учетом его положения наследного принца, порой котировалась выше. Все знали, что Яромир слаб здоровьем и долго не протянет. И до своих лет он дожил исключительно благодаря брату. Да, и нашел же он в кого стрелять!
После завтрака компания погрузилась в сани и покатила к сердцу Трехречья. Янош позаботился, чтобы сани были должным образом утеплены, сидения и пол были устланы длинношерстными коврами. Также было утеплено и сидение возницы. Стас не первый день мотался по Трехречью и знал, сколько могут стоить подобные удобства. Он не выдержал и наклонился к Яношу.
— У вас оригинальная манера экономить, Янош.
Стас и Янош сидели рядом на переднем сидении, спиной по ходу движения, и могли тихо разговаривать друг с другом, не прерывая высокоинтеллектуальную беседу Вацлава и Милана о различных видах ковров.
Янош улыбнулся.
— Нельзя экономить на собственном начальстве, Стас. Такая экономия обходится дороже перерасхода по всем статьям.
Янош помнил слово, которое взял с него Вацлав, и старался соответствовать роли. Насколько он, Янош, мог судить, Вацлав занимал довольно высокое положение у себя на родине.
Стас бросил взгляд на заднее сидение и встретился с льдистыми глазами Венцеслава. Стас вспомнил, что обещал князю не расспрашивать его служащих и слегка смутился. Вацлав перевел взгляд на Яноша, и Стас увидел, как потеплели его глаза. А ведь прав Янош, ох, как прав! Надо понимать, на чем экономить. Пятиминутный разговор — и — на хорошем счету. Он, Стас, никогда так не умел. Да и не старался.
Стас посмотрел на Яноша, желая убедиться в собственной правоте. Тот с улыбкой прислушивался к разговору о коврах. И тут вдруг Стас понял, что мальчишка не подлаживается к начальству, а просто искренне его любит. Такими глазами смотрят на старших братьев, а не на старших по званию.
Карточка паломников дала им временное гражданство Трехречья, поэтому в пути они пользовались всеми предусмотренными для паломников бытовыми удобствами. На почтовых станциях им меняли лошадей и предлагали горячий чай с недельными бутербродами, в деревнях их за умеренную плату размещал деревенский староста, который по совместительству командовал трактиром для паломником и почтой. Воистину, в Трехречье не признавали безделья.
Янош приспособился брать на станциях кипяток, заваривал чай и кормил компанию припасами из вещмешка. Правда, на обед он ежедневно заказывал горячие блюда и следил, чтобы его спутники все съедали. Стас в присмотре не нуждался и с неодобрением наблюдал, как Вацлав и Милан капризничали наперебой. Насколько он мог судить и Вацлав, и Милан делали это исключительно, чтоб форму не терять. Никакой другой причины он, Стас, не видел. Разве что просто разговор поддержать. Хотя эти двое отличались умеренным аппетитом. Может, им и в самом деле не хотелось доедать бесконечные борщи и тыквенные каши.
Таким вот образом, компания доехала до Каменца к вечеру третьего дня. Каменец лежал на так называемом Золотом Кольце Трехречья. Что означало это название Стас, исполнявший в Трехречье роль гида, как человек, немало походивший по стране, не мог. Зато он мог сообщить своим спутникам, что в Каменце им придется расстаться с удобными санями. Дальше паломникам полагалось идти пешком.
Если верить карте, до резиденции Души Трехречья было километров семьдесят. На санях бы они доехали туда за день, а так опять предстояло два дня тащиться по заснеженной дороге. Дневной переход в тридцать пять километров нелегок и при более благоприятных погодных условиях.
Посередине пути располагался странноприимный дом. Судя по нему, трехреченцы считали паломничество неотделимым от аскетизма. Единственное, чем мог похвастаться дом, так это теплом и сухостью. По зимним временам это было не мало, но путники все же предпочли бы более просторные номера. А так маленькие комнатки, в каждой по две кровати и вешалке для верхней одежды. Душ и туалет в коридоре один на этаж. Для постояльцев предназначался второй этаж трехэтажного дома, на первом этаже была столовая и комнаты персонала. Путешественники приняли душ и спустились поужинать.
Мда, местный ужин заставлял с сожалением вспоминать тыквенные каши, подаваемые на обед в деревнях. Здесь тоже была каша, только самая обычная пшенная, и вареные овощи. Вацлав со вздохом попросил Яноша захватить ему порцию и сел на деревянный табурет у ближайшего стола. Янош скептически оглядел меню и попросил повариху приготовить им побольше винегрета. Повариха — полная женщина средних лет с выглядывающими из-под колпака светлыми кудряшками, отнеслась к молодому человеку с материнской нежностью и быстро нарезала ему большую миску овощей. Ласково приговаривая, она посолила овощи, залила ароматным подсолнечным маслом и даже не стала противиться желанию Яноша забрать миску в комнату.
Янош прихватил миску и попросил повариху вскипятить чайник воды. Они, дескать, мечтают попить кипяточку с дороги. Стас смотрел на все эти маневры Яноша с видимым неодобрением, чего это он вдруг выпендривается, а Вацлав с улыбкой. Правда, тот же Стас посмотрел на Яноша совсем другими глазами, когда в номере Вацлава тот дал ему тарелку с винегретом и солидным куском буженины.
Засиживаться не стали. Как только Янош напоил всех чаем, он тут же встал и сказал, что Вацлаву и Милану надо спать. Стас послушно ушел с молодым человеком в другую комнату.
Утром Милан поднял всех ни свет, ни тьма и вытащил на воздух еще до завтрака.
— Не нравится мне это место. Не знаю почему, но не нравится, — объяснил он.
Вацлаву тоже не понравилось в гостинице для паломников. Он чувствовал, что там что-то не так, причем не физически, а магически. Но как это смог почувствовать Милан? Его ведь никто не учил магическим наукам.
Часа через два они наткнулись на солидную кучу валежника и остановились на привал. Вскоре в котелке уже грелась вода, а Милан поджаривал на сковороде бутерброды.
Стас задумчиво уставился в костер и заговорил.
— Ночевка здесь устроена как раз посередине пути. Так что к резиденции мы придем вечером. Где-то перед ужином. Здесь принято представляться воспреемнику сразу по прибытии.
— Это Володимиру? На которого я так похож?
— Да...
— Ну, тогда нам не резон приходить вечером. Лучше заночуем километрах в пяти — десяти от резиденции и представимся утром. Сейчас зима, темнеет рано, а мне бы хотелось иметь побольше времени в своем распоряжении. Да и сил тоже. После дневного перехода все мы будем никакими.
— Да, пожалуй, — неуверенно согласился Стас. — Слушайте, Вацлав, а у вас нет ощущения, что все сердце Трехречья буквально пропитано волшбой?
Вацлав пожал плечами.
— Я этого и ожидал. Собственно, я ожидал, что такой волшбой будет пропитано все Трехречье. Но общий магический фон здесь, скажем так, умеренный. Примерно, как на границе. А здесь, в сердце страны фонит будь здоров. Где-то на порядок выше.
Милан механически раздавал всем еду, жевал сам, смотрел на блеск костра в тусклом свете облачного утра и как-то отстранено слушал мага. Ему вдруг вспомнилось — Трехречье — страна волхвов, здесь живут одни волхвы, учат волшбе прямо с колыбели, а всех неспособных приносят в жертву силам трех рек. На деле же оказалось, что магией занимается горстка посвященных, в точности как дома, в Верхней Волыни. Только там этих посвященных зовут магами, а здесь — священниками. Смешно право, особенно если вспомнить, как Горислав предавал магии анафеме, на основании того, что она не предусмотрена божеским откровением. Хотя... религия — штука хитрая. И здесь, наверное, Горислав прав. Истинной религии нигде не осталось. Только Верхняя Волынь впала в одну ересь, а Трехречье — в другую. В Верхней Волыни церковь проповедовала жить по совести, буде таковая найдется, а ежели таковая, паче чаяния, не сыщется, то смотреть на совестливого соседа и, по возможности, подражать ему. В общем, жить так, чтобы не причинять лишних неудобств ближним, более того, помогать им по мере возможности. А здесь тоже ересь, только здесь возвели во главу угла Душу Трехречья. Остальная жизнь должна подчиняться рациональности и советам, исходящим от этой Души. А религия... Что ж, кто может с уверенностью сказать, кто прав, кто нет? Если принять за истину основную догму религии — что она дана Богом избранному им пророку, как откровение, тысячи лет назад, то его участи, в смысле Бога, не позавидуешь. Попробовать объяснить устройство вселенной человеку, который не кончил даже начальную школу. Может этим и объясняется наличие нескольких пророков? Бог видел, что его не поняли, и пробовал довести до людей правду жизни для какой-то только ему понятной цели? Трудно разговаривать с человеком, который тебя не понимает. Еще труднее пересказать то, что не понял и не записал, по неграмотности. А при десятом пересказе теряется всякий смысл, даже ежели таковой изначально и имел место быть. Интересно, почему, когда люди стали чуть-чуть разбираться в жизни, откровения прекратились? Причина может быть только одна. Бог и не хотел быть понятым — боялся утратить божественность. Вместо этого, при его попустительстве был введен термин «промысел божий», чтобы объяснить нелепость и состыковать нестыкуемое по определению.
