Долина теней (ЛП) - Авлинсон Ричард (онлайн книга без txt) 📗
Когда в комнату вошел Рулл, очевидно сильно уставший от своих криков в храме, Келемвор опустил меч. «Ты хотел видеть меня», — сказал жрец, сползая на пол.
Не вставая с постели, Келемвор повернулся к жрецу и вздохнул. «Я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня».
Рулл улыбнулся. «Филанна была права. Это действительно неважно служишь ты Гонду или нет. Это моя обязанность как жреца, использовать те заклинания, которыми он наделил меня, чтобы лечить тех, кто нуждается в моей помощи».
«И похоже, что народ Тилвертона, как никогда нуждается в твоей помощи», — добавил Келемвор.
«Да», — сказал Рулл. «Они потеряли веру в Повелителя Гонда. Я единственный кто может вернуть их на путь истинный».
«А если ты потерпишь неудачу?»
«Тогда город обречен», — сказал жрец. «Но этого не случится. В конечном итоге они послушаются меня».
«Конечно», — сказал Келемвор. — «А что, если люди Тилвертона узнают, что Гонд забыл и о тебе, и твоя целебная магия исходит лишь из твоего камня? Они будут слушать тебя еще меньше, чем сейчас. Они все отвернутся от Гонда».
Высший жрец встал на ноги. «Целебная магия принадлежит мне. Это подарок Гонда, чтобы показать мирным людям Тилвертона, что он все еще не забыл о них. Я…»
«Ты сделаешь то, о чем я попрошу тебя, Рулл», — рявкнул Келемвор. «Или я разоблачу тебя перед людьми Тилвертона. Даже если я ошибаюсь, они поверят мне».
Рулл опустил голову. «Что ты хочешь?»
Келемвор сел на кровати. «Я хочу, чтобы ты помог кое-кому кто ранен гораздо сильнее чем я. Я поклялся сберечь его, и я намерен выполнить свое обещание».
«Не думаю, что есть хоть какой-то шанс, что он поклоняется Гонду», — сказал Рулл. «Но какое это имеет значение?»
Келемвор описал Руллу Сайрика и послал жреца в «Полную Бутылку». Жрец едва покинул храм, когда к Келемвору вернулась Филанна. «Я пришла чтобы, отвести тебя в твое место для ночлега, храбрый воин», — сказала она, и схватив Келемвора за руку, вывела его из комнаты.
Адон блуждал по улицам, пытаясь нийти хоть кого-нибудь с кем бы он мог поговорить. Шторм постпенно утих, но ему даже не приходило на ум, что возможно ночью он подвергал себя опасности, и что мог стать жертвой грабителей или убийц. Даже после того, как жрец узнал, что на прошлой неделе случилась целая серия кровавых убийств, он продолжил исследовать Тилвертон. У него были важные дела, которые не терпели отлагательств.
Начиная с юноши, сидевшего у входа в таверну и не обращающего внимания на проливной дождь, реакция на распросы жреца о проблемах города была постоянно равнодушной. Глаза Тилвертонцев были закрыты на все, кроме своих собственных страданий.
Служение богу означало подъем души, — думал Адон, бродя по улицам. И служение было высшим призванием, какое себе только мог представить жрец. Но все же это же самое призвание обратилось в источник боли и горечи, из которого люди Тилвертона испили сполна, и это стоили им всех их чувств радости и здравого смысла.
Пока Адон блуждал по улийам Тилвертона, пытаясь заговорить с любым, кого только мог найти, к нему вернулись слова, произнесенные в темных комнатах Замка Килгрейв.
Вера это красота, красота это вера. Обними меня и тебе станут ясны ответы на все твои незаданые вопросы.
Адон знал, что в вере была красота, и он служил Богине Красоты. Поэтому он провел всю ночь, отчаянно пытаясь вернуть свет веры в глаза тех несчастных, что сумел найти. Незадолго до рассвета, женщина посмотрела в его глаза, и пока он говорил свою назидание, он увидел в ее взгляде слабую искорку надежды.
«Боги не бросили нас. Сейчас, как никогда ранее они нуждаются в нашей поддержке, нашей вере, нашей любви. В наших силах и руках воскресить золотой век красоты и веры, в котором боги вновь станут благоволить нам. Сейчас, в эти темные времена, когда наша судьба подвергается испытанию, мы не имеем права на ошибку. Мы должны найти утешение в нашей вере и сами ковать свои жизни. Сделав это мы подарим богам величайший дар, какого не сможет достичь даже самая великая молитва!»
«Сан не искала встречи со мной, но я не теряю надежды встретить ее», — сказал жрец женщине. Пока Адон держал ее за плечи, он пытался встряхнуть ее, чтобы посмотреть понимает ли она хотя бы его слова.
Старая женщина смотрела на жреца, и из ее глаз угрожал хлынуть поток слез. Адон был доволен, что его слова так тронули женщину, что она поняла его.
И затем она заговорила.
«Твои слова звучат так, словно ты пытаешься убедить самого себя», — горько сказала она. «Убирайся. Ты не нужен здесь». Затем она отвернулась от юного жреца и, закрыв лицо руками, побежала вниз по улице, всхлипывая.
С щеки Адона скатилась одинокая слеза и он пошел прочь, затерявшись в темноте.
Келемвор проснулся и обнаружил, что Филанна исчезла. Сторона кровати, где она спала, давно остыла. Он подумал о ее нежных поцелуях и неожиданной силе ее объятий, но мысли вскоре начали затуманиваться и его разум снова вернулся к той же самой мысли, уже в который раз.
Миднайт.
Ариель.
Его долг перед ней был выполнен, но он не мог забыть ее.
Келемвор знал, что к этому времени Рулл уже должен был навестить Сайрика, и он надеялся, что с приходом рассвета вор вместе с Миднайт будут готовы покинуть Тилвертон, даже если его не будет рядом с ними.
За дверью спальной комнаты, в конце коридора, раздался какой-то шум. Келемвор накинул свою кольчугу, вытащил меч из ножен, и поднялся из надушенной кровати жрицы. Она привела его в свою комнату на верхнем этаже, в магазине брата, проведя через заднюю лестницу. Они не поризнесли ни слова, да это было и не нужно. Встречи, подобные этой, обладали своим собственным нежным языком, и Келемвор знал, что к утру он покинет Тилвертон и больше никогда не вспомнит об этой женщине.
Он был абсолютно уверен, что она рассматривает их ночь страсти с той же самой точки зрения.
Келемвор открыл дверь спальни и быстро нырнул назад в комнату, заметив Филанну на другом конце коридора. Огромное окно было открыто, и лунный свет обволакивал ее обнаженное тело, создавая вокруг нее светящуюся ауру. С широко разведенными в стороны руками, она танцевала в прохладном ночном ветре, едва соприкасаясь с колеблющимися занавесями.
Воин уже хотел было закрыть дверь и вернуться назад в комнату, когда до него донесся мужской голос, поющий на странном наречии. Келемвор вышел в коридор и замер, увидев, что рядом с Филанной стоит тот седоволосый человек из храма.
Человек, который назвал его «брат», а затем исчез.
Филанна танцевала ритмично и грациозно. Ее глаза были открыты, но было похоже, что она не видит как приближается Келемвор. Седоволосый человек продолжал петь для нее, хотя теперь его взгляд был прикован к воину. Голубовато-серые глаза седоволосого человека ярко светились, несмотря на то, что его черты окружала тьма, а его силуэт отчетливо выделялся в ярком лунном свете.
Когда воин приблизился к Филанне, человек прекратил пение. «Возьми ее», — сказал он. — «Я не хотел причинить ей вреда».
Филанна обмякла в руки Келемвора, и он нежно положил ее на пол коридора.
«Кто ты?» — сказал Келемвор.
«У меня много имен. Кто я такой, как ты думаешь?»
«Это простой вопрос», — резко произнес воин.
«С непростым ответом», — вздохнул человек. «Ты можешь звать меня Терренс. Это имя не хуже других».
«Почему ты здесь?» — Келемвор покрепче схватил рукоять своего меча, почувствовав как что-то темное и тяжелое шевельнулось в его животе.
«Я хотел вытащить тебя наружу, чтобы ты мог присоединиться к моему пиршеству. Пойдем. Смотри».
Келемвор подошел к окну и посмотрел вниз на улицу. Девочка, которая была рядом с седоволосым человеком в храме, теперь лежала на внизу, ее одежды были разорваны, хотя она не выглядела раненой.
Пока.
Терренс вздрогнул, и прекрасные белые волосы, покрывавшие его плоть начали густеть. Его одежда упала вниз, мягко спланировав на землю, а его спина хрустнула и удлинилась. Его лицо стало звериным, челюсти вытянулись вперед и он издал утробный, довольный рев. Все его тело изменилось. Он выгнул свои конечности назад, хрустнув при этом костями. В его открытой пасти выступил целый ряд могучих клыков, а пальцы превратились в острые как бритва когти.
