Последняя победа - Прозоров Александр Дмитриевич (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Сапоги толстые от змей хорошо помогают, – возразил Серьга. – Зубы переломают, а не прокусят.
– Эти так просто не отстают, эти вверх под одежу лезут!
– Просто люд местный из-за жары легко слишком одевается, – покачал головой воевода. – Иные и вовсе с голыми ногами шастают. Знамо, змея такого достанет! А средь казаков, вспомни, ни единого укушенного!
– Хоть бы и так, – кивнул Силантий. – Но нас колдуны прогнали? Прогнали! Силу почуяли? Почуяли! Коли так, наступать станут, то и к бабке не ходи. Надобно людей на просеку посылать и засеки готовить. В здешних местах иного пути нет, там ворог пойдет.
– Коли там двинутся, надобно Митаюкин план повторить, – предложил Иван Егоров. – Встретим язычников на просеке обороной крепкой, а пока они там ломятся, на стругах и лодках по рекам обойдем да в спину ударим! Разгромим силу остатнюю, а опосля без опаски по всем городам и весям огнем и мечом прокатимся!
– Остановитесь, что же вы творите?! – не выдержала Митаюки. – Вы же не победу добываете, вы себе кровников хотите тысячи и тысячи наплодить! Каким «огнем и мечом», какие походы и разгромы? Коли вы горожанину сына убьете, дочь испортите, а самого ограбите, он что, другом вашим станет? Да он нож вам в спину воткнет при первой возможности! И детей в ненависти воспитает! До скончания веков все племена потом друг с другом грызться станут!
– Бабьи стоны! – махнул рукой Енко Малныче. – Брехня пустая! Коли города завоюем – покорятся, никуда не денутся. И указы все исполнять станут, и святилища сожгут, и кресты поставят.
– Да если бы я так же помышляла, не армия бы у вас сейчас была, а три десятка душ взаперти на ледяном море! – не выдержала черная ведьма. – Не про города бы ты сейчас мнил, а от дозоров Седэя по кустам прятался!
– И как бы ты поступила, женщина? – поставив локти на стол, оперся подбородком на кулаки Иван Егоров.
– Великий Седэй наступать не станет, – прижалась к плечу мужа поклонница смерти. – У них нет драконов, нет менквов. Нет всего того, чем они привыкли воевать. Воинов тоже мало, да и те остались поплоше, постарше. Те, кого в великий победный поход против волока нашего не взяли. Куда колдунам с такими силами наступать? Обороняться станут. Посему надобно не в кулак силу сбирать на просеке, а вдоль побережья морского отряды высылать. Не очень большие числом, однако же сразу десяток, а то и два. Входить в селение, весть о боге новом провозглашать. Святилище жечь, крест ставить. Казнить лишь тех, кто голос против возвысит али Иисуса признать не пожелает. Для остальных праздник устраивать, юношей к себе в армию звать, добычу богатую обещать, рассказами об успехах прежних разумы смущать.
– Все едино ведь не по доброй воле получается, а с ножом у горла! – возразил Кондрат Чугреев.
– По доброй не по доброй, – неожиданно поддержал девушку немец, – ан все же без злобы. Коли ты в морду прохожему дал, сие есть насилие. А коли только пообещал, да сговорился, то уже сделка получается. Бедолага как бы сам выбрал кошелек отдать, и даже рад немного, что дешево отделался.
– Нет злобы большой – нож в спину уже не воткнет, – кивнула прислужница смерти. – Коли беда случится, так хотя бы вредить не станет, в стороне отсидится. А как сын пару раз подарки из похода привезет: маме ожерелье, отцу топор новый, – так бедолага подобный уже и в друзьях мыслями станет. Обратим к себе побережье, от моря Великий Седэй отрежем, потом можно вверх по рекам так же продвигаться. Потихонечку отнимем у старшин деревню за деревней, селение за селением, источим их силу, лишим поддержки, воинов для армии. Обложим постепенно города так, что не выдохнуть будет, и тихо удушим вместе с Седэем.
– Бабьи хитрости! – зло сплюнул Енко Малныче. – Нужно просто врезать раз хорошенько по старшинам что есть силы! Их разгромим, остальные покорятся, никуда не денутся!
– Этот твой план несколько лет воплощать придется, – покачал головой воевода. – Никакого терпения не хватит.
– Зато вы получите друзей вместо врагов.
– И на что нам все эти друзья? – не понял Кондрат.
Енко Малныче злорадно захохотал.
– И я тоже «на что»? – прошептала Митаюки-нэ, чувствуя, как кровь отхлынула от головы. Ее бросило в холод.
– Хватит бабьих соплей! – решительно отрезал колдун. – Просто вмазать – и растереть!
– Нам с ними детей не крестить, – согласился Силантий.
Чародейка вскочила и выбежала в опочивальню. Бросилась на постель.
Минутой спустя ее плечо накрыла тяжелая ладонь:
– Не обижайся, душа моя. Мы, казаки, люди ратные, прямые и грубые, политесам не обучены. Иногда лишнего сказываем, так ведь не со зла. Как мыслим, то и говорим. Кондрат кается, прощенья просил. Он и думать давно забыл, что ты местная. За свою, за казачку, искренне считает. Силантий тоже ляпнул не подумавши… Сами бы покаялись, да хода им в мою опочивальню нет, сама понимаешь. Енко могу в рыло дать. Хочешь?
– Я не обиделась, – хлюпнула носом девушка.
– Да? Вот и славно! – обрадовался Серьга. – Тогда лежи, отдыхай. Тебе беспокойства не на пользу.
Матвей еще пару раз похлопал ее по плечу и вышел.
Черная ведьма всхлипнула еще раз, села в постели, сделала несколько глубоких вдохов, поднялась, прохаживаясь от стены к стене и негромко бормоча:
– С Енко все ясно, он туп как дерево. Но вот воевода? Иван, он должен был… Ах да, – хлопнула девушка ладонью по лбу. – Он же с Настей на Русь возвертаться решил! Ему лишний год победы ждать ни к чему, хочется сразу все золото собрать да уехать. А что за страна тут останется: сытая и мирная или кровью по колено залита, ему все равно, ему тут не править. Да и Кондрат с Силантием тоже важно обмолвились. Чужие они здесь. Мы им нужны, токмо пока золотом богаты. Значит, надобно к совету вождей местных подтягивать, а казаков рассылать. Решение покамест оттянуть, и план войны утверждать, когда на круг больше сир-тя явится, нежели иноземцев…
– Что ты делаешь? – прокашлялся старческий голос, и из полумрака вышла Нинэ-пухуця в своем истинном облике: низенькая, морщинистая, патлатая и седая, дурно пахнущая, закутанная в кусок потрепанной сыромятной шкуры товлынга.
– Пытаюсь спасти наш мир, учительница, – ответила девушка. – Пока кучка сорвавшихся с привязи самцов не перемешала его с кровью.
– Мужчины-мужчины… – захихикала старая ведьма. – В добрых женских руках они подобны ветру, наполняющему парус или вращающему крылья мельницы. Но стоит нам отвлечься, и они превращаются в ураган, ломающий все на своем пути. Мужчины не способны ничего создавать, чадо мое, они все и всегда только портят. Вокруг тебя стало слишком много мужчин, милое дитя, и слишком мало женщин. Тебе не справиться.
– Мужчины глупы и самодовольны, учительница, – возразила девушка. – Я похвалю их, посулю славы, поманю победами, пообещаю добычи… И пойдут как миленькие туда, куда мне надобно.
– Не пойдут, – покачала головой старуха.
– Почему? – не поняла Митаюки-нэ.
– Потому что они делают все, как нужно, – ответила Нинэ-пухуця. – Ты стала забывать, моя лучшая ученица, кому ты служишь и чье учение чтишь. Ради чего ты постигаешь мою мудрость и призываешь духов трех миров себе на службу.
– Я-я… помню, учительница, – судорожно сглотнула девушка, почуяв неладное.
– Повтори!
– Лишь смерть есть мерило истинной ценности, мудрая Нинэ-пухуця, – склонила голову послушная ученица. – Лишь та цель достойна стараний, ради которой ты готов пожертвовать жизнью. Лишь того человека можно назвать любимым, ради которого ты готова умереть. Лишь тот познал смысл жизни, кто заглянул в лицо смерти. Лишь то испытание считается настоящим, в котором ты переступила саму смерть. И лишь в миг неминуемой гибели мы способны раскрыть все свои силы и возможности.
– Значит, ты помнишь? – почти ласково произнесла Нинэ-пухуця. – Давай подумаем, чадо, а верно ли наше учение? Скажи, что случилось, когда ты оказалась перед лицом позорной кончины?
– Я смогла верно выбрать и поработить достойного мужчину и стала правительницей всего северного Ямала, – послушно ответила юная чародейка.