Капкан для лешего - Исхизов Михаил Давыдович (лучшие книги TXT) 📗
Вел себя банник спокойно и уверенно, как будто и не чувствовал за собой никакой вины. Не знал Каливар, что в землянке Ставра сыщики нашли коричневую нитку от его куртки, не догадывался, что Аук передал весь его тайный разговор с Никодимом, слово в слово. Холька - тем более, вела себя как обычно. Зубы скалит, глазки щурит, улыбается. У полудницы одно на уме - покрасоваться.
- Кого еще лечить надо? - спросил банник. - Не к Ставру же вы меня опять звали?
- Это ты правильно понял, не к Ставру, - ответил ему Еропка. - Есть у нас к тебе, Каливар, один интригующий вопрос... - сказал и замолчал, уставился хитро прищуренными глазами на банника.
Остальные тоже молчали. И тоже смотрели. От этого общего молчания и от этих пристальных взглядов Каливар почувствовал себя неуютно. Но банник не Хрол, этот не растерялся.
- Так я и знал, - покачал он головой. - Шагнуть нельзя, чтобы все не узнали. - Он посмотрел на дуб, где с независимым видом восседала Фроська. - Конечно, сорока настучала. Вот кто повсюду свой длинный клюв сует. До чего вредная птица. Каждому корявому дуплу затычка. Везде поспевает, где нужно и где не нужно. Она и там была.
Теперь все посмотрели на Фроську, которая, оказывается, была в курсе дел банника, но промолчала. А скорей всего, слов нужных не знала. Фроська не из тех, кто промолчит. Сорока же явно обиделась на "затычку" и на "вредную птицу". Уставилась на Каливара, хвост задрала, крылья растопырила и стрекотнула ему что-то оскорбительное.
- Она еще и обижается, трепло летучее. Прилетишь ко мне за червячком, я тебе припомню, - пригрозил Каливар.
Фроська уже и сама сообразила, что будет, когда полетит к баннику за червячком: голову отвернула и глаза прикрыла, - сделала вид, что ничего не видит, ничего не слышит.
- Сорока здесь не при чем, - защитил птицу Ставр, - Аук рассказал.
- И этот вислоухий лентяй хорош, каждое слово ловит, хоть запор на рот вешай, - нелестно отозвался об Ауке банник. - Я к вам в Лес пришел, потому что у вас, можно сказать, полная свобода, не то, что в деревне. А здесь, оказывается нельзя шага лишнего сделать, слова лишнего сказать. Сразу весь Лес знает.
- Во! Слышали? Не нравится ему наша общая свобода! А все на меня катят... - возмутился Хрол. - Я леший открытый, мне скрывать нечего... Не то, что некоторым... А как что - Хрол крайний, Хрол виноват, Хролу надо морду начистить! Вот с кого спрашивать надо! - ткнул он корявым пальцем в сторону банника.
- Ты не лезь, пьянчужка. Помолчал бы лучше, - осадил его Гонта. - И с него спросим, и с тебя.
Хрол с опаской глянул на сердитого лешего и увял.
- Надо делать разумний шаг, und сказать хороший, умний слово, - посоветовал баннику Клямке. - И пусть весь Лес знать. Лес все понимать, он бить отшень довольный от хороший дела, и хороший слова. Правильно я говорить?
- Правильно, - поддержал его Колотей. - Давай, Каливар, выкладывай. И про себя и про Никодима. Нам Аук все ваши разговоры передал... Выкладывай все как есть. А мы послушаем и решим что делать. Мы для того и собрались, чтобы тебя послушать.
- Я как знал, что лучше за это дело не браться... - нисколько не смутился припертый к стене банник. - Только не думал, что вы все так всполошитесь. Из-за такой пустяковой ерунды все лешие собрались.
"Ничего себе - пустяковая ерунда, - рассердился Бурята. - И как держится, как держится... Надеется вывернуться. Интересно, на что он рассчитывает? Только напрасно надеется, ничего у него не выйдет. Он зерна брал. Даже ежу ясно, что он. На этот раз мы все правильно вычислили. Брючки у него коричневые, а куртку куда-то спрятал. От нее нитку мы и нашли. И скрепку у него в кармане халата Еропка отыскал. Вот пусть и объяснит, откуда она взялась. Как это мы сразу на банника не вышли? Ставр всех здесь знает. Он правильно говорил: "Свой не возьмет, а чужих у нас в Лесу нет". Каливар и не свой в Лесу и не чужой. Этого мы как раз и не сообразили. И Никодим с ним. Интересно, кто же у них третьим был? Так Холька и была! Полудница во всем Каливара слушается. Она как раз и подглядывала за землянкой, за Ставром... Он же говорил, что утром встретил ее, а мы внимания не обратили. Если бы сразу все сообразили, и Хрола не надо было бы трясти, позориться с этим алкашом. Не случайно встретил полудницу Ставр. Следила она за ним. А чей это черный волос? Значит, и четвертый был. Немалую банду они сколотили. Будет лешим, чем заняться, когда мы их всех раскроем.
- Он, - шепнул брату Гудим. - Но виляет. Сейчас станет тень на плетень наводить.
- Он и Холька, - так же шепотом ответил Бурята. - Пусть Ставр и Колотей их потрясут, как следует, а мы потом обвинение предъявим. Нитку не потерял?
- Да ты что!?
- Чего замолчал, неужто совесть мучить стала?! - прервал размышления банника Гонта. - Нет у тебя совести! Выкладывай все, как есть, а мы подумаем, что с тобой делать. И не вздумай убежать. Знаем мы таких ловких, да шустрых. Догоним и ноги поотрываем, чтобы больше не бегал.
- Никуда я не побегу, - отмахнулся от него банник. - Да от вас и не убежишь, - усмехнулся он. - Сейчас все и расскажу.
- И не ври, выкладывай всю правду, - предупредил его Колотей. Посох в его руках качнулся и нацелился на Каливара.
- Значит дело такое, - не раздумывая начал банник, - что в школе, где Никодим хозяйствует, есть учитель географии, Валерий Иванович. Его Никодим очень сильно уважает. Так у этого учителя как раз юбилей подошел. Пятьдесят лет ему исполняется. Никодим и решил ему подарок сделать. Подарок придумал редкостный. Коллекцию перьев: "Птицы родного края". И начал собирать перья. Каждое утро на рассвете отправлялся в Лес, искал и подбирал все, что птицы потеряли. Он ростом хоть и маленький, но очень упорный. У них, у домовых, вся порода такая настырная. Наверно полгода Никодим эту коллекцию собирал. Весь Лес излазил, возле каждого гнезда обшарил. У него теперь больше трехсот разных перьев. "Ни у кого, - говорит он, - такой коллекции нет, а у нашего Валерия Ивановича будет..." - И довольный такой... А для того, чтобы коллекция полной была, не хватало ему всего одного пера - из хвоста серого гуся. Никак Никодим не мог такое перо найти.
Лешие с недоумением слушали рассказ банника. Тот какую-то дурацкую ерунду нес, про учителя, день рождения, какие-то перья и серого гуся.
- Ты чего плетешь! - не выдержал Гонта. - Ты нам про серых гусей сказки не рассказывай, у нас здесь недоумков нет. Ты по делу говори!
- Я по делу и говорю, - огрызнулся Каливар. - Попросили рассказать, я и рассказываю. А ты, если слушать не хочешь, так не слушай. Но не мешай!
- Пусть говорит, - остановил Гонту Колотей. - Нам даже интересно послушать, что он врать станет.
Непонятно на что Каливар надеялся, но он опять завел про какие-то перья.
- Я говорю Никодиму: "У тебя и так коллекция замечательная. Пером больше, пером меньше - не в этом же смысл. Коллекция и без этого пера все равно богатейшая получается". - Но вы ведь Никодима знаете. Уперся как баран и ни в какую. Раз нет гусиного пера, значит коллекция неполная. Не может он неполную коллекцию дарить самому Валерию Ивановичу. Вот и появилась у него дурацкая идея: выдернуть нужное для коллекции перо прямо из хвоста у большого серого гусака.
Еропка тихо засмеялся. Остальные тоже не смогли сдержать улыбок. Врал Каливар интересно. Красиво врал. Представили себе, как чинный, солидный Никодим, снимает очки, прячет их в карман, чтобы не потерять, подкрадывается к крупному серому гусю и дергает у него перо из хвоста. Тут хорошо, если вслух не рассмеешься, а уж улыбку удержать совершенно невозможно.
- Вот вы смеетесь, - продолжал Каливар, - а ведь вырывать у гуся из хвоста перо он меня стал уговаривать: "У домовых, - говорит, - ноги короткие и бегаю я медленно, меня гусь сразу настигнет, перо отберет и от обиды может до смерти заклевать. Ты на ногу легкий, бегаешь быстро, он тебя не догонит". - Я, конечно, отказался. А он зудел, зудел... Приходил вечерами к бане и жаловался, какой он разнесчастный, и что никто его не жалеет, никто помочь не хочет... Надоел он мне этим нытьем так, что я от него прятаться стал. Но у него же чутье: куда ни спрячусь, он меня по запаху находит. До того дошло, что Никодим мне каждую ночь сниться стал: стоит такой несчастненький, с укоризной смотрит на меня и молчит. Я от этого его жалостного взгляда в холодном поту просыпался и, чувствую, скоро вообще сна лишусь. Ну, куда мне было деваться? Не выдержал я и чтобы от такого наваждения избавиться согласился ему помочь.
