Месть драконов. Закованный эльф - Хеннен Бернхард (книги онлайн .TXT) 📗
В этот миг перед ним приземлился Матаан. Артакс услышал, как хрустнули суставы высокого рыбацкого князя при ударе о мостовую, несмотря на то что во дворе уже шумел бой. Пока его друг, застонав, поднимался и пытался защитить собой Артакса, тот встал на ноги, держась за стену дома. Еще одна стрела ударилась о стену прямо рядом с ним. Князь рыбаков издал какое-то бульканье, рухнул назад. Из груди у него торчало две стрелы. Летя наземь вместе с великаном, Артакс обнажил кинжал.
Тем временем его воины продолжали спрыгивать во двор. Среди них был Ашот. Издав пронзительный клич, больше похожий на отчаянный крик, чем на призыв к бою, он бросился на седовласого.
Один-единственный удар меча разрубил железный клинок Ашота, словно тростинку.
Третья стрела попала в Матаана, лежавшего на Артаксе как живой щит. Кровь текла по губам рыбацкого князя, и Артакс почувствовал, что дыхание его друга слабеет.
Бессмертный увидел, что Ашот с трудом увернулся от второго удара меча, бросившись наземь. Он по-прежнему не подпускал воина к Артаксу. Бессмертный поднял кинжал. Придавленный к земле весом Матаана, он с трудом двигался. Из последних сил слегка сдвинув с себя друга, он метнул сверкнувший кинжал в старого воина.
Кинжал вошел в его грудь прямо у основания шеи. Седовласый закачался, попятился, выпустил меч духов и схватился за кинжал. Тем временем Ашот снова вскочил на ноги. Он бросился на старика и швырнул его наземь. Во двор спрыгивало все больше и больше воинов Артакса. Некоторые открыли ворота замка, положили на место недостающую часть моста. Со стороны горной тропы донеслись ликующие крики.
Артаксу помогли подняться, Орму вложил ему в руку сломанное древко копья вместо костыля. Превозмогая боль, он побрел к боковой двери рядом с надвратной башней и крикнул:
— Бессос, ты проиграл! Покажись!
Всего несколько мгновений спустя из двери вышел Бессос, с поднятыми руками.
— Сдаюсь на милость твою, бессмертный Аарон. Меня заставили восстать против тебя, — плаксиво крикнул он. — Я полагаюсь на твое милосердие и предаю себя… — Метательное копье вонзилось в грудь сатрапа и пригвоздило его к двери.
— Подохни, предатель! — крикнул Орму. И прежде чем Артакс успел ему помешать, охотник поднял второе метательное копье и пошел навстречу умирающему сатрапу. — Из-за тебя умерло много мужественных людей. Людей, прославивших Гарагум. Тебя не отнесут на Мулаву, не положат на Стол Небес, чтобы плоть твою съели орлы. Я разрублю твой труп на мелкие кусочки и скормлю волкам, обитающим в горных лесах.
— Довольно! — Артакс схватил охотника за руку. — Мы победили. Пора покончить с убийствами, — он похромал назад к Матаану, встал на колени рядом с товарищем. Веки князя рыбаков трепетали. Он был бледен, как смерть.
— Держись. Это тебя не убьет. Ты слышишь? Приказываю тебе…
Матаан слабо улыбнулся. Губы его задрожали, когда он попытался что-то сказать. Артакс склонился к нему, чтобы разобрать его шепот.
— Это был долгий путь: от Кирны до Куша…
— И мы пойдем вместе дальше, — это еще не конец пути. Артакс схватил друга за руку и крепко сжал ее. Нельзя потерять еще одного товарища! — Мы с тобой…
— Убийца священников! — Голос звучал не очень громко, но было слышно, что он привык командовать. Из двери, к которой был прибит труп Бессоса, вышел старик. На плечи его спадали длинные белые волосы. Пышная борода была покрыта брызгами крови. В руках у него был кинжал. Он стоял, сжимая лезвие, протягивая вперед рукоять, в знак того, что он хочет сдаться.
— Я Элеазар, сатрап и верховный жрец Нари. Отец Барнабы, доверенного лица Абира Аташа, которого ты велел пытать и убить. За моим сыном гонялись твои гончие, травили его, загнали в какую-то безымянную могилу, — говоря это, старик подходил ближе. Все взгляды были устремлены на него. Во дворе замка стояла мертвая тишина.
Артакс выпустил руку Матаана и поднялся, опираясь на разбитое древко копья. Боль, из-за которой на глаза навернулись слезы, пронзила ногу. Но он не будет стоять на коленях перед стариком, язык которого источает такой яд.
— Проклинаю тебя, убийца, Аарон Кровавые руки. Да постигнет ужасная смерть всех тех, кто тебя радует.
— Молчи! — возмущенно крикнул Артакс. — Как ты смеешь!
Элеазар был всего в трех шагах от него. Он протягивал ему кинжал.
— Заставь меня замолчать, так же, как ты поступил со всеми, кто стоит у тебя на пути, Аарон Кровавые руки. Только сделай на этот раз это сам, не посылай своих псов.
— Старик спятил! — крикнул Артакс, пытаясь что-то противопоставить оскорблениям Элеазара.
Теперь Элеазар стоял прямо перед ним.
— Ну же, возьми нож! Или боишься старика?
Артакс схватил рукоять кинжала, потянул, вырывая его из рук старика. Но жилистые пальцы Элеазара крепко сжимали клинок. И только в последний миг, бросившись к Артаксу, Элеазар выпустил оружие. Кинжал с ужасным звуком вошел под ребро изможденного тела сатрапа Нари.
— Убийца стариков! — крикнул он поразительно громким голосом, не спуская с Артакса взгляда холодных серых глаз. Бессмертному показалось, что в них сверкнуло ликование. — Тебя я убить не смогу, а вот твою славу… — на последнем издыхании прошептал Элеазар.
Артакс опустил мертвеца наземь, недоуменно глядя на фанатика. Затем покачал головой. Он не понял, что сейчас произошло. Взволнованно обернулся к Матаану.
— Держись, друг мой. Я велю позвать лучшего лекаря из лагеря на Орлином перевале, — он опустился на колени рядом с товарищем. — Держись! — снова попросил он его. — Я останусь в этом проклятом Каменном гнезде, пока ты не сможешь сидеть верхом. Наш совместный путь еще не окончен.
Князь рыбаков слабо улыбнулся. Глаза его поблекли. Он смотрел на темнеющее небо, окрашивавшееся на западе в королевский пурпур, в то время как над горами на востоке расправляла черные крылья ночь.
— Бессмертный! — Во двор крепости вбежал Ашот. — Господин…
Он склонился к нему.
— Вы должны пойти со мной. Внизу, у цистерн, — старый друг казался усталым и изможденным. На щеках росла густая щетина. От него пахло потом и кожей. — Господин… — В его глазах поселилось что-то, чего Артакс прежде не замечал. Казалось, его захлестнуло безумие Элеазара.
— Идемте со мной, господин. В цистернах… Вы должны увидеть, какой приказ отдал старик. Это… — В глазах Ашота сверкнули слезы. — Это произошло не более часа назад. Как можно было так поступить?
Прямой путь
Ашот всегда придерживался убеждения, что его сердце стало твердым серым камнем в то утро, когда он увидел висящего в петле на кипарисе у деревенского колодца отца, наложившего на себя руки. Он ошибался. Неровный свет одного-единственного факела вырвал из темноты глубоко в недрах крепости жуткую картину. Вместе с бессмертным и еще троими воинами они спустились к цистернам и кладовым. Стоя прямо под ними на крутой лестнице, Аарон молча обвел факелом помещение.
Пол в кладовой был настолько густо усеян трупами, что нельзя было сделать ни шагу, не наступив на чье-нибудь тело. Здесь были исключительно дети и молодые женщины. Лица их были искажены от боли, тела судорожно скрючены, словно они страдали от сильных судорог. Многие держали в руках простые бокалы из красной глины. Комната была маленькой, едва ли десять шагов в диаметре, и в ней находилось пятьдесят мертвецов. Никогда, даже на поле сражения на равнине Куш, смерть не казалась Ашоту настолько близкой. Она угнездилась здесь, витала в воздухе, которым они дышали, держалась за все, к чему они прикасались. И он чувствовал злобу. Гнусного духа, измыслившего эту резню.
Раньше у него были весьма абстрактные представления о морали. Теперь он понимал, что зло действительно существует. Оно захватило Элеазара! Хорошо, что старый ожесточившийся сатрап мертв. Однако Ашот подозревал, что зло еще не уничтожено. Оно еще здесь, совсем рядом.
