Ученик пекаря - Джонс Джулия (читать книги онлайн txt) 📗
Чувствуя, что сыт по горло обменом любезностями, Баралис решил удалиться в менее людную часть зала. Он выбрал себе угол потемнее, где немногочисленные парочки были слишком распалены любовью либо слишком пьяны, чтобы его замечать. Это вполне устраивало его: он мог наблюдать за дурачествами двора, сам в них не участвуя.
Убийца напряженно прислушивался, затаившись в своем коридоре. Похоже, вечер уже достиг своего хмельного гребня, необходимого Скарлу для успешного выполнения его задачи. Он в последний раз проверил клинок, больше по привычке, чем из беспокойства, и, сосредоточившись до предела, вышел наружу.
В закутке, где он оказался, были только двое — старик и молодая девушка; они так смутились, что даже не заметили, откуда появился помешавший им человек. Старик порывался сказать что-то — как видно, в свое оправдание, — но Скарл прервал его, приложив палец к губам. Затем понимающе улыбнулся и легким жестом призвал старика продолжать. Тот, приободрившись, снова ухватился морщинистыми руками за грудки своей юной подруги.
Убийца скользнул в зал. Яркий свет и шум на миг ошеломили его. Убедившись, что никто на него не смотрит, он двинулся вглубь, прижимаясь к стене. Задевая спиной за гобелены, он старался не выходить из тени. Никто из господ и дам, похоже, не замечал неприметную, крадущуюся вдоль стены фигуру.
Продвинувшись дальше, убийца увидел свою жертву. Лорд Баралис, весь в черном, пил понемногу из золотого кубка, отчужденно наблюдая за разгулом двора.
Скарл дошел до конца зала. С потолка здесь свисала огромная атласная драпировка — она прикроет его, пока он будет готовиться. С приобретенной за многие годы сноровкой убийца приподнял роскошную завесу и скользнул за нее. Вжимаясь в камень, он поравнялся со своей жертвой, оказавшись всего в нескольких футах позади Баралиса.
Выглянув в щелку, Скарл с удовлетворением отметил, что лорд Баралис стоит один, если не считать двух мужчин, упившихся до того, что едва держатся на ногах. Сердце убийцы затрепетало: на это он и надеялся.
Убийца вынул нож, поднял завесу и с ножом наготове двинулся вперед.
Лорд Мейбор понимал, что он пьян. Не просто пьян, а пьян до изумления — и это просто замечательно.
Мало того что все вокруг восхищаются великолепием его наряда — он еще переманил к себе всех юных красавиц двора. Никто так не падок на богатство и красивую наружность, как молодые девушки. А почему бы ему, собственно, не жениться опять? На красивой для разнообразия. Загвоздка в том, что за красавицами никогда ничего не дают, это у дурнушек всегда богатое приданое. Придется, видно, и в этот раз жениться на дурнушке.
Зачем нужна красивая жена, если столько молодых вострушек готовы залезть к тебе в постель за какой-нибудь золотой медальон или новое платье?
Мейбор попытался вернуть ясность своему мутному взору. У него осталось убеждение, что королева взглянула на него с откровенной враждебностью. Ничего, утром он выяснит, что стряслось с ее величеством. А вечер слишком хорош, чтобы обращать внимание на выражение лица королевы.
Он громко потребовал еще эля, и в горле при этом запершило. Недоставало еще подхватить горячку либо оспу. Он и раньше замечал, что ему немного трудно дышать, но приписывал это элю. Этот особый эль очень крепок — ничего удивительного.
Мейбор за весь вечер ни разу не видел Баралиса и горячо надеялся, что убийца не станет тянуть и уберет этого демона поскорее. Мысль о скорой смерти Баралиса развеселила Мейбора, и он хлебнул еще эля, так приятно холодившего пылающее горло. Ну а теперь пора и поразвлечься.
Он выбрал самую хорошенькую из окружавших его девиц, пышнобедрую и сероглазую.
— До чего ж ты хороша, моя душечка! — сказал он, трепля ее по круглому задку и стараясь выговаривать слова внятно. Девушка ответила ему холодным взглядом, но он, не смущаясь, тихонько сжал ее грудь.
— Лорд Мейбор, держите себя в руках! — возмущенно вскричала девушка. Мейбор не внял ее призыву, поглощенный соблазнительными очертаниями ее тыльной части, — он только ухмыльнулся и запустил руку поглубже в складки платья, нащупывая ягодицу. Девушка сердито вырвалась и выплеснула содержимое своего кубка прямо в лицо Мейбору.
— Ах ты сучка! — завопил он, поводя вокруг глазами в поисках сочувствия, но встретил лишь холодные взоры или откровенный смех. А мерзкий фруктовый пунш насквозь промочил его великолепный камзол.
Его унизили на глазах у всего двора, сделали из него посмешище. Придется покинуть праздник, чтобы снять с себя мокрое, липкое платье. Эта сероглазая лисица погубила камзол! Больше уж его не наденешь. Разъяренный Мейбор ринулся прочь из зала, заставляя всех поспешно расступаться перед собой.
Баралис видел, что в передней половине зала что-то происходит, но не мог разобрать что. Должно быть, кто-то из пьяных лордов свалял дурака, презрительно решил он.
Он поднес к губам золотой кубок, но тут услышал позади легкий шорох атласа — и в тот же миг понял, что это за звук.
Он молниеносно обернулся, выплеснув назад всю свою мощь. Лицо человека с занесенным для удара ножом исказилось от ужаса при встрече с посланной Баралисом волной. Глаза убийцы лопнули от жара — с воплем, полным муки, он выронил нож и закрыл руками лицо. Поздно: кожа уже чернела и обугливалась, а миг спустя все тело вспыхнуло, как факел.
Атласная завеса занялась, и убийца метнулся назад, держась за лицо, которого больше не было. Баралис утратил власть над стихией, которую выпустил на волю, — он мог лишь угрюмо наблюдать, как огонь пожирает почерневшее тело.
Волна задела и его, опалив кожу и волосы. Баралис отступил назад, чтобы не пострадать еще больше, и невыразимая слабость овладела им. Никогда прежде он не производил столь мощных выплесков. Дрожащий и обессиленный, он пятился прочь от огня, опираясь на одну лишь силу воли.
Бевлин сидел за поздним ужином, вкушая жареную утку, и тут его кишки обратились в кисель. Волна магической силы докатилась до него. Он выронил нож, не замечая, что струйка жира течет по подбородку. Волосы на руках и затылке встали дыбом, и он весь похолодел. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде сталкивался с выплеском такой силы.
Кто бы ни прибег этой ночью к чарам, мощь его очень велика. Но чародей — Бевлин знал это — не сумел вернуть свою силу обратно: она ушла, рассеявшись в мире. Мудрец покачал головой: тот, кто выплеснул такую силу без возврата, должен быть полностью истощен и теперь находится на грани обморока... если не хуже.
Мудрец, ощутив внезапно большую усталость, встал и закрыл книгу, которую читал. А после отправился в постель, предоставив утке медленно остывать, покрываясь жиром, — у него пропал аппетит.
Мейбор, сняв с себя мокрую одежду, прилег. Ему нездоровилось: в горле пылал огонь, и было трудно дышать. Слабым голосом Мейбор позвал слугу. Крандл прибежал и был потрясен видом своего господина.
— Чего ты на меня вылупился, дурак? У меня что, вторая голова отросла?
— Нет, господин, но вы весь горите, и какая-то сыпь выступила у вас на лице и на шее.
— Какая еще сыпь? — Мейбору становилось все труднее говорить. — Принеси мне воды да подай зеркало.
— Да, ваша милость. — Верный Крандл бросился исполнять приказание. Мейбор положил руку на горло, ощутив сильный жар. Вырвав из рук вернувшегося слуги осколок зеркала, Мейбор ужаснулся тому, что увидел. Кожа вокруг носа и рта, а также на горле покраснела и воспалилась.
— Что такое? — вскричал он, растерянный и пораженный. Слуга принес воды, но как будто остерегался подходить к хозяину слишком близко.
— Может, вы просто выпили лишнего, — осторожно сказал он. Мейбор глотнул холодной воды, бальзамом оросившей больное горло.
— А ну как это оспа, Крандл? Смотри — я тебе яйца оторву, если ты скажешь об этом хоть одной живой душе.
