Грозовой Сумрак - Самойлова Елена Александровна (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗

Власть ши-дани, о которой многие не знали или не хотели знать, сила, которой они пользуются редко или же не пользуются вообще.

Молодое лицо обремененного Условиями человека покрыла сеть тонких морщин, и чем выше поднималось острие ножа осенницы, тем глубже они прорезали лоб и щеки, горькими складками ложились вокруг рта и под глазами. Маг старел на глазах, будто бы Фиорэ поворачивала его время вперед, подгоняла немощную старость, оставляющую позади силу и привлекательность.

Рей смотрел в неподвижно застывшее холодное лицо осенницы и вдруг понял, что, когда блистающий багрянцем и золотом нож, рассыпающий вокруг янтаря на рукояти колючие рыжие искры, развернется острием к небу, человек, присланный орденом, умрет от глубокой старости. Потому что сейчас из светло-серых глаз осенней ши-дани смотрело безжалостное и неумолимое Время, которое властно над всеми без исключения. Которое не останавливается и не поворачивает вспять – просто идет вперед, иногда быстрее, иногда медленнее, перешагивая через любое препятствие, проникая сквозь любые стены и настигая каждого.

Великая сила, великая власть.

Потому что за ней следует сущность еще более неумолимая и безжалостная, избежать встречи с которой не суждено никому.

За плечом осенницы мелькнула тень, от которой повеяло холодом заброшенной могилы, нерушимым спокойствием и бесстрастным равнодушием. Словно натянулась прозрачная, хрупкая нить человеческой жизни, которую так легко перерезать той, которая имеет на это право…

Еще немного… только довернуть лезвие ножа…

– Пощади!!!

Девичий крик почти перекрыл жутковатую, пробирающую до самого нутра звенящую песню ши-дани. Голос осенницы сбился, дрогнул, когда Гвендолин подбежала к ней, упала на колени, обнимая руками запыленные сапоги Фиорэ:

– Остановись!!!

Красноватый нож выпал из ладони ши-дани, не завершив поворот на четверть оборота, зазвенел о камни мостовой. Густую, звенящую тишину словно платком смахнуло, Фиорэ моргнула, и человеческий облик проступил сквозь черты ши-дани, как земля из-под тающего снега.

Обычная, слегка растрепанная и напуганная женщина, у ног которой навзрыд рыдает светловолосая девчонка в зеленом плаще.

– Что вы стоите… – Вдвое постаревший маг с пепельной сединой в поредевших волосах тяжело оперся на плечо бледного градоправителя, с трудом дышал, хватаясь истончившейся рукой за грудь. – Хватайте… пока они оба ослаблены колдовством.

– Да-да, хватайте, – насмешливо отозвался фаэриэ, подходя к рыдающей Гвендолин и одним рывком вздергивая девушку на ноги. Ухватить за светлые растрепанные волосы, прикрывающие половину лица, отвести назад – и развернуть девушку к столпившемуся в нерешительности народу. – Только вначале взгляните в лицо тех, ради кого умираете!

Кто-то отвернулся, кто-то приглушенно вскрикнул, но большинство разглядывали магичку со знаком ордена, вышитым на уголке воротника, с брезгливым интересом. А посмотреть было на что – левая щека девушки выглядела так, будто кто-то аккуратно срезал с лица кожу, а потом шутки ради зарастил обнажившиеся мышцы и сосуды прозрачной пленкой. Метка Сумерек, след узкой трехпалой ладони, появляющийся, когда люди по глупости или неумелости пытаются вызнать будущее у изнанки тени или стремятся заполучить себе на службу мелкую нечисть. Левое веко оказалось не то срезанным, не то выжженным, а глаз потемнел, белок стал черным, пронизанным едва заметной сеточкой алых сосудов, тогда как зрачок вместе с радужкой обратился в жутковатое бельмо, затянутое зеленоватой пленкой.

Похоже, что когда-то давно Гвендолин слишком тесно пообщалась с Сумерками, наверняка прибегнув к зеркальному гаданию на суженого-ряженого, и по неопытности позабыла оградить себя должным образом, вот и расплатилась меткой на лице, которую не покажешь никому, даже близкому человеку. Слишком страшной делала она миловидное девичье лицо, и хорошо, если люди всего лишь шарахнутся в сторону, а не потащат на костер сжигать отмеченную изнанкой тени девку во избежание «нехорошего».

Рейалл бережно, почти ласково провел пальцами по горлу плачущей, но не смевшей шевельнуться девушки. Хотелось свернуть эту тонкую шею, одним движением, так, чтобы вместе с магичкой погибло то, что наблюдает за миром людей через искалеченный Сумерками глаз. Какое у нее Условие колдовства, если она составляет пару волшебнику, способному к сильному чарованию в солнечный полдень? Полночь? Закат?

Хотелось обезопасить и себя, и ши-дани от того, что может выбраться из этой девочки с наступлением темноты. Раз и навсегда обезопасить. Ведь это так просто – одно движение, и все. Она даже боли не почувствует…

– Проваливайте из нашего города!

Фаэриэ поднял голову, ища взглядом того, кто осмелился выкрикнуть то единственное желание, которое читалось на лицах людей в толпе, за исключением, пожалуй, обремененного Условиями человека и его спутницы с меткой Сумерек на щеке.

Похоже, смертные наконец-то начинают усваивать преподанные уроки.

Стражники, оставшиеся на ногах, торопливо выставили перед собой мечи, но нападать не спешили.

– Уходите. – Градоправитель отступил от «дневного» волшебника, незаметно отряхнул рукав бархатного кафтана. – Я принял решение. Пусть орден разбирается со своими проблемами самостоятельно, без поддержки Альгаста. Вы двое, – он ткнул пальцем в сторону фаэриэ, – уходите из города немедленно. Вам не будут мешать, но проследят, чтобы вы действительно покинули Альгаст. А уважаемым магам я предоставлю уютные комнаты, чтобы они смогли отдохнуть, восстановить силы, и не ранее чем через два часа смогли отправиться в погоню. Если у них, конечно, сохранится подобное желание.

– До чего же приятно встретить хотя бы одного здравомыслящего человека. – Рейалл оттолкнул всхлипывающую девушку в сторону так, что она не удержалась на ногах и упала на булыжную мостовую, в кровь ссадив неловко выставленные ладони, и направился к сжавшейся в комочек у колеса телеги шидани.

Подобрал разом потускневший, кажущийся чересчур легким красноватый нож, сунул его в ножны на поясе осенницы и бережно провел кончиками пальцев по прохладной щеке. О том, что она сделала, стоит поговорить чуть позже, – о подобных сюрпризах со стороны его маленькой ши-дани хотелось бы знать заранее.

– Идем, милая.

Осенница послушно встала, когда фаэриэ потянул ее за руку, молча направилась к выходу с площади за своим спутником, не обращая внимания ни на людские выкрики, ни на пустые проклятия Гвендолин. Уже на краю площади Рейалл обернулся, снял с пояса небольшой мешочек и бросил его на мостовую. Цветными огоньками заиграли драгоценные камни в широком золотом ожерелье, выскользнувшем из разошедшейся горловины, притянув взгляды окружающих куда сильнее, чем метка Сумерек.

– Вира за покалеченных! Даже фаэриэ чтят людские законы.

– Но здесь слишком много, – неуверенно пробормотал градоправитель, глядя на мешочек с драгоценностями, как бруха на пролитую кровь, с жадностью и вожделением. Рейалл усмехнулся и положил ладонь на плечо ши-дани, увлекая ее за собой прочь с площади.

– Это еще за тех пятерых убитых, что имели глупость пристать к нам накануне.

И до самых городских ворот никто из сопровождавших нас нелюдей стражников не произнес ни слова…

ГЛАВА 10

Вечерние тени постепенно удлинялись, становясь густо-сиреневыми, косые лучи заходящего солнца ложились на изрезанную глубокими колеями от проезжавших телег дорогу, проложенную через лесную просеку. Кое-где в ямках и рытвинах стояла вода от недавно прошедшего дождя, в прохладном воздухе звенела мошкара, так и норовившая впиться в не защищенную одеждой кожу. Я машинально хлопнула себя по щеке, сбивая окончательно обнаглевшего комара, и устало вздохнула.

С момента, когда нас фактически выставили из Альгаста, Рейалл не произнес ни слова, уводя нас обоих от погони, которую организовала пара заезжих магов из ордена обремененных Условиями людей. Впрочем, разговаривать ему было некогда – фаэриэ бежал со скоростью ветра, держа меня на руках, так быстро и плавно, что казалось, будто бы дорога сама летит ему навстречу, а он всего лишь удерживает равновесие, пытаясь не упасть на стремительно движущейся песчано-желтой ленте.