Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Слово должно подкрепляться силой, – негромко сказал Олемир. – Князю Ингеру нужна дружина, преданная только ему, тогда он без боязни может требовать свое, принадлежащее ему по праву.
– Если на то будет согласие великого князя Ингера и княгини Ефанды, то я готов призвать в Киев тысячу кубанцев, – предложил ган Борислав. – Они и станут основой личной дружины князя Ингера.
– У меня нет денег, чтобы оплатить кубанские мечи, – смущенно сказала Ефанда. – А мой брат вряд ли согласится дать их мне.
– Я предоставлю тебе заем, княгиня, – сказал ган Борислав. – А после князь Ингер потребует свою долю податей и дани, из которой ты со мной и расплатишься.
Олемир с Казимиром переглянулись. Так вот куда метит тмутараканский ган, прямехонько в казначеи великого князя! С другой стороны – а почему бы нет? Человек он в денежных делах сведущий и, надо полагать, сумеет придать двору Ингера нужный блеск. Да и киевским боярам, пребывающим в забвении, будет к кому прислониться, они смогут создать на славянских землях еще один центр силы, далеко не во всем согласный с варяжским.
Конечно, многое на первых порах будет зависеть не столько от юного Ингера, сколько от его матери Ефанды, у которой должно хватить силы духа на то, чтобы заявить о правах сына во всеуслышание. Причем заявить не кому-нибудь, а старшему брату, к слову которого она привыкла прислушиваться с младенчества. Не всякая женщина на такое решится, тем более одинокая. Ефанде потребуется плечо, на которое она может опереться, и будет совсем не худо, если это плечо ей подставит приезжий ган.
Воевода Олемир и боярин Казимир были людьми, слишком опытными в сердечных делах, чтобы не заметить смущения княгини во время прощания с ганом. Конечно, делать далеко идущие выводы было пока преждевременно, но бояре нисколько не сомневались в том, что эта встреча Ефанды с Бориславом будет далеко не последней.
О появлении в окружении князя Ингера расторопного тмутараканца князю Олегу сообщил воевода Рулав. Ухмылка, игравшая на пухлых губах франкского бастарда, очень не понравилась сыну благородной Хирменгарды, о чем он не замедлил сообщить вслух.
На редкость красивое лицо Рулава слегка посмурнело, но он счел своим долгом высказать мысль до конца:
– Не то плохо, князь Олег, что у твоей сестры наконец появился любовник, а то, что этот ган настраивает против тебя Ингера. В этом ему помогают киевские бояре. А потом, откуда у этого собачьего сына столько денег? Он покупает дом и усадьбу Леонидаса за пятьдесят тысяч денариев, а потом широким жестом дарит усадьбу под Вышгородом княгине Ефанде.
– Он подарил ей усадьбу? – удивился чужой щедрости князь Олег. – А я думал, что ган набивается к ней в приблуды.
– Твоему сестричаду Ингеру он сделал еще более щедрый подарок – тысячу кубанцев, которые составили личную гвардию великого князя.
Рулав оказался незаменимым человеком для тайных и не всегда благовидных дел. И это при том что окружающие в подавляющем большинстве своем считали молодого франка легкомысленным человеком. Этот человек мог втереться в доверие к кому угодно, разыгрывая из себя простачка и гуляку. За десять лет, проведенных в славянских землях, сын Людовика Заики сумел не только прижиться здесь, но и овладел многими тайнами, хотя и не без помощи Велесовых волхвов, сразу же приметивших способного человека. Не достигнув и тридцати лет, Рулав, сын Людовика, стал боготуром и ведуном высокого ранга посвящения. Впрочем, его взлет Олега не удивил, ибо матерью Рулава была не просто язычница-славянка, а ведунья Макоши, которую премудрые волхвы подсунули на ложе Людовика с помощью его матери Тинберги. Вот почему Рулав, родившийся в краю, давно принявшем христианскую веру, был закоренелым язычником и на дух не переносил тех, кто отрекался от веры пращуров.
– Он христианин, этот Борислав?
– Нет, – покачал головой Рулав. – Он принес жертвы всем нашим богам, включая Велеса, и щедрыми дарами заслужил доверие волхвов.
– Тогда почему столь достойный человек вызывает у тебя недоверие? – насмешливо спросил Олег.
– Потому что за его спиной стоят такие люди, как воевода Олемир и боярин Казимир.
– Но ведь и эти двое придерживаются славянской веры.
– Что не мешает им поддерживать отношения с христианами, а через них – с ромеями и хазарами. Возможно, тебе будет интересно узнать, что Ратмир, братичад князя Листяны Урса, выдал замуж двух своих дочерей. Одну – за тмутараканского княжича Андриана, а вторую – за угорского князя Арпада. Сватом в обоих случаях выступал ган Кончак, про которого мне доподлинно известно, что он служит каган-беку Вениамину.
– Хочешь сказать, что это именно Вениамин руками Кончака подталкивает Ратмира к княжескому столу Русалании?
– В этом нет никакого сомнения, князь, – кивнул Рулав. – А Кончак, между прочим, не только доводится братаном старому мерину Казимиру, он еще и состоит в довольно близком родстве с великим князем Богданом Радимицким.
– Вряд ли Богдан решится выступить против нас, – пожал плечами Олег. – Тому порукой его дядя кудесник Драгутин и его мать кудесница Милица.
– Все это так, – поморщился Рулав. – Но есть одно обстоятельство, которое вполне способно повлиять на поведение радимицкого князя.
– Что еще за обстоятельство? – удивился Олег.
– Женщина, – развел руками Рулав. – Богдан – человек ревнивый, а его жена Любава, дочь Листяны Урса, склонна к некоторым вольностям, непростительным для обычной женщины, но почти обязательным для Макошиной ведуньи.
– Что-то ты слишком витиевато рассуждаешь, – засмеялся Олег.
– Речь идет о таинствах богини, в которые непосвященному лучше не соваться.
– Но мы-то с тобой посвященные, – нахмурился Олег.
– Мы – да, а князь Богдан – нет. Он не пожелал пройти всех испытаний, положенных боготуру, несмотря на настоятельные советы своей матери кудесницы Милицы. Поэтому в одном из таинств' посвященных бабьей богине, его вынужден был заменить ближайший родович, княжич Вузлев, а ложе богини, о котором тебе, Олег, должно быть известно, заняла княгиня Любава. Теперь тебе понятно, чем недоволен князь Богдан?
На ложе богини, хранящемся в городе Тарусине, Олег действительно побывал. По преданию, оно было похищено из древнего храма, стоящего в далеких землях, и перевезено по воле самой Макоши в более безопасное место. Именно на этом ложе богиня предавалась любви с избранными ею мужами, и уклониться от ее ласк не имел права никто из простых смертных.
Обычно Макошь воплощалась на этом ложе в свою кудесницу, но только в том случае, если та сохраняла способность к деторождению. Но кудеснице Милице было уже далеко за шестьдесят и олицетворением Макоши на радимицких землях стала княгиня Любава. Такое развитие событий было вполне ожидаемым, но оно поставило княгиню в довольно непростое положение из-за непонятного упрямства князя Богдана. Теперь она была женой сразу двух мужчин, причем каждый из них имел на нее равные права.
– И что теперь?
– По моим сведениям, Богдан в ярости. Он собирается отослать княгиню Любаву к отцу.
– Но ведь он сам во всем виноват, – пожал плечами Олег. – Если бы он стал боготуром, то Макошь наверняка выбрала бы его и брачный обряд богини и ее избранника закончился бы ко всеобщему удовлетворению. А теперь его развод с княгиней Любавой будет означать отказ от ряда, заведенного богами, следовательно, и от их правды.
– Об этом я толкую тебе, князь. Конечно, Богдан, скорее всего, возьмется за ум. Возможно, он обретет утешение еще в одном браке, ибо никто не может помешать князю завести и вторую, и третью жену, но не исключено и другое – обиженный князь захочет отомстить, что чревато для него и для нас большими неприятностями.
Олег поморщился. Все-таки любовные игры богов порой бывают весьма обременительны для простых смертных, понуждая их совершать поступки, влекущие за собой печальные последствия. Оставалось надеяться на то, что Богдан, человек далеко не глупый, сумеет совладать со своими страстями и подчинится воле богов, как это делали, делают и будут делать многие и многие достойные мужи.
