Извлечение троих (Двери Между Мирами) - Кинг Стивен (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
— Что со мной произошло? — спросила она.
Джордж вспомнил, как кто-то из толпы говорил другому о том, что она якобы произносила прежде, чем потерять сознание (как она доберется до этого мудака и повырвет ему все яйца и т.д., и т.п.). Тот тип был белым. Теперь Джордж решил, что он все это придумал либо из-за странности, свойственной человеческой натуре, когда и без того трагическую ситуацию стремятся выставить еще трагичнее, либо просто из-за рассовых предрассудков. Сразу видно, что эта женщина — воспитанная и культурная.
— Несчастный случай, — сказал он. — Вам…
Она закрыла глаза, и он подумал, что ее опять потянуло в сон. Ну и хорошо. Пусть кто-то другой скажет ей, что она лишилась ног. Кто-то из тех, у кого доходу побольше 7600 $ в год. Он отодвинулся чуть влево, чтобы еще раз измерить ей давление, и тут она снова открыла глаза. Перед Джорджем Шейверсом была совершенно другая женщина.
— Мать твою, из-за этого мудозвона мне оттяпало ноги. Я чувствую, что они тю-тю. Это что — скорая?
— Д-д-да, — выдавил Джордж. Ему вдруг захотелось чего-нибудь выпить. Не обязательно спиртного. Просто промочить горло, а то во рту пересохло. Как в том фильме со Спенсером Трейси, «Доктор Джекилл и мистер Хайд», только на самом деле.
— Поймали они этого белого мудака?
— Нет, — про себя Джордж еще подумал:Парень, кажется, влип, еще как влип.
Он как-то смутно осознал, что фельдшера, подступившие было поближе (быть может, в надежде, что он сделает что-то не так), отошли подальше.
— Ну и ладно. Все равно эти белые гады его отпустят. Я сама до него доберусь. Я хрен ему на фиг отрежу. Сукин сын! Я скажу тебе, что я буду делать с этим сукиным сыном! Я тебе кое-что скажу, белый ублюдок! Я скажу тебе… я скажу…
Глаза ее снова закрылись, и Джордж подумал:Да, лучше спи, пожалуйста, спи. Мне за это никто не заплатит, я все равно не врубаюсь, не знаю, что делать, нам читали про шоковое состояние, но никто даже не упомянул шизофрению…
Глаза снова открылись. Перед ним была первая женщина.
— Какой несчастный случай? — спросила он. — Я помню, как вышла из «Я»…
— Из себя? — тупо переспросил Джордж.
Она улыбнулась вымученной улыбкой.
— Такая кофейня. «Голодный я».
— А. Да. понимаю.
Из-за той, другой, будь она хоть трижды пострадавшая, он себя чувствовал так, как будто его облили грязью, ему даже стало немножко нехорошо. А с этой он себя чувствовал точно рыцарь из романа про короля Артура, рыцарь, который успешно выцепил Прекрасную Даму из логовища дракона.
— Я еще помню, как спустилась в подземку, прошла на платформу, а дальше…
— Кто-то столкнул вас. — Это звучало глупо, ну и что с того? Это действительно было глупо. Нелепо.
— Столкнул под поезд?
— Да.
— И я осталась без ног?
Джордж попытался сглотнуть, но не смог. В горле совсем пересохло.
— Не совсем, — выдавил он, и ее веки снова сомкнулись.
Пусть это будет обморок, подумал он. Пусть это будет..
Глаза распахнулись. Они так и пылали. Рука поднялась и резанула растопыренной пятерней по воздуху в каком-то дюйме от его лица — еще чуть-чуть, и он лежал бы сейчас в травмпункте с разорванною щекой, а не курил бы тут с Хулио «Честерфилд».
— ТЫ БЕЛЫЙ ГАД, СУКИН СЫН! — завопила она. Глаза горели адовыми огнями на чудовищно искаженном лице. В этом лице не осталось уже ничего человеческого. — БУДУ ТЕПЕРЬ КОНЧАТЬ ВСЯКОГО БЕЛОГО МУДАКА, ТОЛЬКО МНЕ ПОПАДИСЬ! ОТРЫВАТЬ ИХНИЕ ЯЙЦА И ШВЫРЯТЬ В ИХНИЕ БЕЛЫЕ ХАРИ! Я…
Это было какое-то сумасшествие. Так изъясняется только Бабочка Мак-Куин, негритянка из одного комикса, которая рехнулась уже окончательно и настроена очень решительно. Вот и она — или оно — тоже казалась какой-то нечеловеческой. Это вопящее и издерганное существо просто не могло полчаса назад лежать в тоннеле подземки с отрезанными ногами. Она кусалась. Пыталась расцарапать ему лицо. Из носа у нее текло, с губ летели плевки, изо рта — непристойности.
— Вырубите ее, док! — заорал кто-то из фельдшеров, вдруг побледнев. — Бога ради, вырубите ее! — он потянулся уже к коробке со шприцами, но Джордж отшвырнул его руку.
— Отгребись, чучело.
Джордж посмотрел на свою пациентку и снова увидел глаза той, первой — спокойные, умные.
— Я буду жить? — спросила она небрежно, таким тоном, каким обычно беседуют за чашкой чаю, а он подумал: Она даже не знает об этих провалах. Совершенно не знает. И чуть погодя: И та тоже не знает.
— Я… — он тяжело сглотнул, потер грудь поверх халата, как бы стараясь унять бешеное сердцебиение, и приказал себе взять себя в руки. Жизнь он ей спас. Психологические ее проблемы его не касаются.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила она, и он даже слегка улыбнулся искренней озабоченности, что прозвучала в ее голосе. Это надо же — она спрашивает его!
— Да, мэм.
— Вы на какой вопрос отвечаете?
Он сначала не понял, но потом сообразил:
— На оба, — он взял ее за руку. Она сжала его руку, а он заглянул в ее сияющие глаза и подумал:А в нее можно влюбиться,— и в это мгновение ее рука превратилась в царапающую пятерню, и она сообщила ему, что он белый мудак и что она не просто яйца ему отрежет, а вырвет их зубами.
Он отпрянул, глядя на ладонь, не идет ли кровь, и в голове у него пронеслась еще бессвязная мысль, что если — да, то нужно будет что-нибудь сделать, потому что она ядовитая, эта женщина ядовитая, ее укус — все равно что укус мокасиновой или гремучей змеи. Но крови не было. а когда он посмотрел на нее снова, перед ним была та — первая.
— Пожалуйста, — сказала она. — Я не хочу умирать. Пожал… — тут она потеряла сознание. Может, и к лучшему. Для них для всех.
— Ну и что ты думаешь? — спросил Хулио.
— Насчет того, кто выйдет в финал? — Джордж расплющил окурок каблуком туфли. — «Белые носки». Я как-то уже с ними свыкся.
— Да нет, насчет этой девицы.
— По-моему, она ярко выраженная шизофреничка, — медленно проговорил Джордж.
— Да, я знаю. Я имею в виду, что с ней будет потом?
— Я-то откуда знаю?
— Ей нужна помощь, дружище. Но кто ей поможет?
— Ну я-то, что мог, для нее уже сделал, — при этих словах Джорджа бросило в жар.
Хулио поглядел на него.
— Если ты уже сделал, что мог, то не лучше ли было оставить ее умирать, а, док?
Джордж поглядел на Хулио, но не смог выдержать его взгляда, в котором сквозило не обвинение даже, а только грусть.
Он пошел прочь.
У него еще были дела в городе.
Время для Извлечения.
С того несчастного случая ситуацию в основном контролировала Одетта Холмс, но Детта Уокер стала проявлять себя все чаще и чаще, а больше всего на свете Детта любила воровать. И не важно, что ворованное частенько оказывалось никудышным барахлом и она потом это выкидывала.
Важен был сам процесс.
Когда стрелок вошел в ее сознание в «Мейси», Детта аж взвизгнула в страхе и ярости, а руки ее неподвижно застыли над бижутерией, которую она запихивала себе в сумку.
Она взвизгнула потому, что когда Роланд вошел в ее сознание и вышел вперед, она на мгновение почувствовала присутствие кого-то чужого, как будто в мозгах у нее приоткрылась дверь.
Она взвизгнула потому, что тот, кто насильно ворвался в ее сознание, был белым.
Видеть она не могла, но она чувствовала, что он белый.
Люди стали оглядываться. Дежурный администратор, который следил за порядком на этом этаже, заметил визжащую женщину в инвалидной коляске с открытой сумочкой на коленях, куда она запихивала бижутерию, причем даже с такого расстояния сумочка смотрелась раза в три дороже, чем все эти украшения вместе взятые.
Администратор позвал:
— Эй, Джимми!
Джимми Халворсен, штатный охранник универмага, обернулся, увидел, что происходит и сломя голову бросился к темнокожей женщине в инвалидной коляске. Чего, спрашивается, побежал? Но он ничего не мог с собою поделать — он восемнадцать лет прослужил в городской полиции, и такой образ действия буквально въелся ему в кровь, — а на бегу еще подумал, что работенка ему предстоит дерьмовая. Малышня, калеки, монашки: разбираться с такими — всегда дерьмовая работенка. Все равно что пинать пьянчужку. Они немного поплачут перед судьей, а потом их отпустят на все четыре стороны. Очень трудно убедить судей в том, что и среди калек попадаются настоящие негодяи.
