Огненный герцог - Розенберг Джоэл (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
В холодной тьме скрывалась угроза. Может, волчьи клыки уже в футах от него, а он бессилен что-то предпринять. Обнажить меч и рубить наобум?
– Сыны очень хорошо видят в темноте, хотя в такую темную ночь они пойдут медленней обычного. Если только нас выслеживают не по запаху. Сильвертоп, где ты? Сильвертоп!..
Йен услышал, как конь ломится сквозь кусты, и порыв ветра донес до него острый запах, однако в такую ночь и белую лошадь было не разглядеть.
– А как со зрением у вас с Сильвертопом?
– Конь не видит без света. В прежние времена я… – Пауза. – Теперь я тоже ничего не вижу без света.
И как им выкручиваться?
– Если мы собираемся бежать, надо сделать факел…
Осия хмыкнул.
– Если бы у нас был свет, нашел бы березу и свернул бы факел из коры – так мне и следовало поступить. Или взял бы тряпку, пропитал ламповым маслом, которого у меня нет, поскольку нет лампы – ведь я не хотел светить ночью… – Он вздохнул.
В Йене боролись страх и раздражение. Сынам ничего не стоит выследить их в этом мраке, а Йен, Осия и Сильвертоп застряли намертво…
– Так что нам остается? Ждать их?
– Выбора нет. – Йен услышал, как Осия пытается нащупать лямки своего рюкзака. – Где-то у меня ведь был… А, вот!
Потом раздались непонятные звуки – Осия что-то пробормотал себе под нос. И внезапно на его ладони вспыхнул ослепительно яркий свет, прогоняя тьму с маленькой поляны, озарив снизу длинное костистое лицо Осии почти демонически: впадины щек и тень от острого носа казались черными провалами.
– Да будет свет, – ухмыльнулся Осия.
На его ладони горел раскаленный добела серебряный десятицентовик с изображением Рузвельта; Йен инстинктивно отпрянул, чтобы его не опалило. Этот крохотный кусочек раскаленного металла должен был бы прожечь ладонь Осии, а жар хлынул бы в лицо Йену огненной волной, однако…
Осия зажал монетку ребром между средним и безымянным пальцем и поднял руку над головой, так что ладонь служила отражателем.
Освещенный ярким светом, Сильвертоп ударил копытом и гулко фыркнул: в воздух брызнула каменная крошка, а в лицо Йену полетели клочья влажной пены.
Йен обтер лицо о плащ.
– Почему ж ты сразу этого не сделал?
Осия скривил губы.
– Не хотел, чтобы каждый маг в радиусе сотни миль узнал о моем появлении. Устроит тебя такое объяснение? Или лучше подойдет другое: что того, кто прежде умел летать, не радует перспектива ползать?
– Ну так мы теперь можем убегать?
– Нет.
Осия уже накинул плащ и достал кожаные ремешки, которыми затягивал горлышко своего колчана и привязывал ненатянутый лук к верху рюкзака – чтобы держать руки свободными. Потом быстро прикрутил ремешком меч к ножнам; кинул еще ремешок Йену, и тот последовал его примеру.
– Мы в безвыходной ситуации. – Осия положил руку на холку коня. – Я знаю, старина, им тебя не догнать…
Йен подавил в себе желание возразить – лошади не уйти от стаи волков. С другой стороны, Сильвертоп – не обычный конь. Точно так же как Сыны – не простые волки.
– …но надо скакать так, чтобы мы смогли удержаться на твоей широкой спине. У тебя получится? Один раз фыркни, если «да», и два раза – если «нет», хорошо?
Йен бы никогда не подумал, что лошадь может бросить свирепый взгляд, однако именно это Сильвертоп и сделал, медленно подняв и опустив огромную голову. Потом конь фыркнул и шумно махнул длинной косматой гривой.
– Иди сюда, Йен Сильверстейн, – позвал юношу Осия, становясь на одно колено и держа перед собой руку с монеткой. Сверкающий десятицентовик освещал теперь лишь его грудь и лицо, а также широкий черный бок коня. – Сильвертоп не потерпит ни седла на спине, ни трензеля во рту, но он позволит тебе ухватиться за гриву. Так что держись изо всех сил, руками и ногами.
Да я же в городе вырос и ни разу не ездил на коне, да еще и таком огромном, вдобавок волшебном и, в довершение всего, бессмертном!..
Все же Йен поставил ногу в подставленные руки Осии и вспрыгнул на широкую спину Сильвертопа. Словно сидишь на поросшей шерстью статуе. Конский волос оказался более грубым и жестким, чем казалось со стороны, неподвижные мышцы под шкурой походили на камень. Можно долбить в эту спину кулаками и ничего не добиться – только сломать руки.
Осия сел на лошадь позади Йена и обхватил молодого человека за талию, словно стальной лентой. Другую руку он вытянул вперед, и теперь пылающая монетка бросала на дорогу достаточно света.
Сильвертоп этим удовлетворился. Он тронул с места медленным тихим шагом, и Йен запустил руки в гриву, ухватившись за ее не слишком чистые жесткие пряди.
– Ради всего святого, держись, Йен Сильверстейн, – сказал Осия. – И береги глаза.
Ветви хлестали по лицу Йена; он опустил голову и держал глаза закрытыми, пока конь не вышел на дорогу. Теперь шорох и треск подлеска сменились цоканьем копыт. Сильвертоп ускорил шаг. Нетрудно было держаться в этом ритме, и Йен подумал, что все обойдется.
Ленивое цок-цок превратилось сначала в быстрое цок-цок, а затем в очень быстрое. Приноровиться к этому ритму было чуть труднее: приходилось качаться из стороны в сторону.
Но когда Сильвертоп неожиданно перешел на галоп, Осия выпустил Йена, и тот съехал вбок.
Йен заскользил вниз по конской холке, намертво вцепившись в гриву, и повис на руках, на мгновение испугавшись, что сейчас вывернет себе плечевые суставы. Прежде чем остановиться, конь чувствительно двинул его правой передней ногой по ботинку.
Йен едва удержался, чтобы не вскрикнуть.
Осия сидел верхом, крепко сжимая ногами бока коня.
– Поторопись, Йен Сильверстейн, поторопись.
– Нет… так не получится, – пробормотал Йен. – Надо придумать что-нибудь еще…
Его прервал волчий вой, уже не такой отдаленный, и Йен выругал себя, хватаясь за руку Осии и вспрыгивая на спину коня.
– Готово, Сильвертоп, – сказал Йен, – погнали.
На сей раз Сильвертоп сразу тронулся галопом. Йен должен был опять полететь на землю, но как-то он удержался, хотя задница его ударялась о каменную конскую спину при каждом прыжке, все сильнее и сильнее по мере того, как Сильвертоп наращивал скорость.
А затем случилось странное: стук копыт слился в непрерывную дробь, жгучий ветер высекал слезы даже из-под закрытых век, однако Йен перестал подскакивать. Бедрами и ушибленными ягодицами он чувствовал движение крепких мускулов под толстой шкурой, но мышцы сокращались так быстро, так ритмично, что Йену казалось, будто он едет не на коне, а на стальном локомотиве.
Он приоткрыл глаза и сквозь слезы увидел изгибающуюся темную дорогу, освещенную сверкающей монетой, которую сжимала вытянутая рука.
Йен крепко зажмурился и начал молиться, чтобы поскорее настало утро.
Глава 17
Охотники
Можно хранить неподвижность, пока дело того требует, но не без отдыха же: Арни Сельмо устраивал себе пятиминутную передышку раз в час – пошевелить руками-ногами и перекусить, если надо. Орфи делал перерыв каждые полчаса.
Когда длинная стрелка достигла двенадцати, Арни откинулся на спинку своего садового стула. Держа на коленях автоматическую винтовку «браунинг», он по очереди отпивал горячий кофе из чашки и откусывал от бутерброда с бифштексом, согревая себе нутро. Ближе к утру, когда Дэйви Хансен с этой бестолочью, мальчишкой Коттоном, явятся сменить их с Орфи, Арни добавит себе в кофе жидкости из серебряной фляжки в нагрудном кармане, но сейчас он обойдется простым кофе.
Надо уметь обходиться тем, что есть. Это у Арни семейное.
Дед Хансен жил в Нортфилде, штат Миннесота, в тот год, когда Джеймс со своими бандитами явился терроризировать переселенцев-скандинавов и грабить тамошние банки. Дедушка Хансен помог похоронить кое-кого из бандитов; одного из них он пристрелил из своего старого охотничьего ружья, с которым ходил на белку.
В спину.
Из-за дерева.
Всякий раз, когда дедушка рассказывал эту историю, он, фыркнув, добавлял:
