Убьем в себе Додолу - Романецкий Николай Михайлович (электронная книга txt) 📗
И только теперь Светозар Сморода понял, почему он так не торопился с выполнением данного ему поручения. Дело было вовсе не в том, что ему не хотелось вновь возвращаться к прощупыванию подозрительных паломников, могущих оказаться лазутчиками супротивных государств.
Все было гораздо проще.
Он просто боялся понять, что пшеничноволосая паломница по имени Вера является обыкновенной бабой (пусть даже волшебницей!), не способной ни выявлять в будущих волшебниках пресловутый дух Додолы, ни бороться со смертоносными гримасами духа Перуна.
Едва Забава, более или менее успокоенная разговором с чародеем, спустилась вниз, разбиравшая нынешнюю почту тетя Стася сунула ей в руки открытку.
Открытка была от матери Заряны. Мать Заряна поздравляла бывшую воспитанницу с Паломной седмицей, сообщала, что приехала в столицу поклониться Пантеону, что поселилась у своей давней подруги. И если воспитанница желает повидаться, пусть в полдень приходит к кремлевской башне с часами.
Забава тут же побежала к дяде, показала ему открытку. Дядя проворчал что-то насчет старых глупых куриц. Но отпустил.
За несколько минут до полудня Забава была уже возле Кокуевой башни. Почти тут же подошла и мать Заряна. За прошедшее с начала разлуки время мать Заряна практически не изменилась, лишь глубже стали морщинки возле глаз. Обнялись, поцеловались.
— А повзрослели-то, повзрослели! — восторгалась мать Заряна. — Ну рассказывайте… Как живете, как ладите с хозяином?
К Забаве вдруг вернулось детство. И она принялась рассказывать, захлебываясь от переполнявших ее чувств и с трудом сдерживая горючие слезы. А когда дошла до появления гостьи, загремели кремлевские часы, и говорить стало невозможно. После двенадцатого удара часы запели хвалу роду Рюриковичей. Их пение настроило Забаву на торжественный лад, все личные беды показались ей такими ничтожными, что когда наступила тишина, девушка решила о гостье ничего не рассказывать.
— Вот так я и живу.
— Бедненькая! — Мать Заряна покачала головой. — Может, вас перевести к другому хозяину?
— Дядя не разрешит.
— У меня есть связи, — сказала мать Заряна. — Я могла бы справиться и с вашим дядей, и с вашим бессердечным хозяином. Представьте себе, как переменится ваша жизнь.
Забава представила. И сказала:
— Нет!
Мать Заряна внимательно посмотрела ей в глаза:
— Подумайте, какая вас ждет в этом доме судьба.
Забава подумала. И повторила:
— Нет!
— Что ж, вы теперь взрослая. — Мать Заряна пожала плечами. — Я уже не могу решать за вас.
Они поговорили еще немного, и мать Заряна заторопилась по каким-то делам. Холодновато попрощались и разошлись в разные стороны.
Сделав несколько шагов, Забава оглянулась. Подметая длинной юбкой тротуар, мать Заряна энергичным и целеустремленным шагом удалялась в сторону площади Первого Поклона. Забава долго смотрела ей в спину, но мать Заряна так и не обернулась. Все тем же быстрым шагом она пересекла Детинцевскую и скрылась за углом. Забава печально улыбнулась и направилась к Вечевому мосту.
Она так никогда и не узнала, что матери Заряне в тот день тоже надо было на Торговую сторону. Но, не сумев соблазнить чародея Смороду, Забава стала для нее неудачницей. Отказавшись же переменить место работы, превратилась и вовсе в отработанный материал. А неудачниц и отработанного материала в многовековой истории Ордена дочерей Додолы было слишком много, чтобы заниматься перевоспитанием каждой из них.
Впрочем, Забава в этот момент меньше всего думала о матери Заряне и Ордене дочерей Додолы. Она тоже спешила: ведь вполне возможно, что хозяин сейчас отчаянно нуждался в ее заботе. Вот только на душе у нее почему-то было совершенно пусто. Как в кармане у нищего…
Разумеется, приступ не испугал Света. Как и всякого высококвалифицированного волшебника, жизнь давно уже подготовила его к возможности подобного окончания карьеры.
Поэтому он не собирался сходить с ума от страха, обнаружив, что протянувшуюся вперед и вверх прямую дорогу пересекла вдруг пропасть неизвестной ширины и глубины. Не собирался он и бежать к Кудеснику с доносом на самого себя.
Более того, прекрасно понимая, что всякие меры, направленные на препятствование утечке информации, ведут к обратному результату, не намеревался он и вести на эту тему разговоры с прислугой. Как ни старайся, а стоит лишь сказать кому-либо, чтобы держал язык за зубами, и можешь быть уверен — если не этот, так другой язык обязательно развяжется. А посему проще всего было отнестись к приступу как к чему-то незначительному, на что и внимания обращать не стоит. Ну упал хозяин в обморок, так и что? Слишком много работает, все время у него голова о государственных заботах болит. И не говорите, кума, наш — точно такой же, с утра — просто душа человек, а к вечеру — мрачнее тучи. Да, что бы там ни врали, а тяжелая у них судьбина, у волшебников этих. У нас-то как бы ни была сложна жизнь, а придет ночь, заберешься к мужу под крылышко, тронешь его корень, и все заботы улетают куда-то, далеко-далеко… А у кого мужа нет, у той любовник найдется… И так далее…
Задача упрощалась еще и тем, что приступ был какой-то не такой, слабый, словно вместо того, чтобы влепить чародею Светозару Смороде зубодробительную затрещину крепко сжатым кулачищем, боги лишь слегка коснулись его мизинчиком. Другие-то колдуны по двое суток валялись без сознания, да и потом еще седмицу ноги от слабости подгибались. А тут — упал, полежал пару минут да и встал как ни в чем ни бывало!
И вот к этому чуду, весьма смахивающему на подарок судьбы, стоит приглядеться повнимательнее. Что в нем проявилось — безграничная сила организма чародея Смороды или неведомое воздействие на этот организм со стороны чародеевой гостьи? Призадумаешься…
И чем больше Свет об этом призадумывался, тем яснее ему становилось: разгадка тайны «матери Веры» для него не менее важна, чем обнаружение убийцы академика Барсука. Да, второе может быстро возвести его на вершину Колдовской Дружины, но случившееся сегодня долго задержаться на этой вершине не позволит. А если и не дождешься второго приступа, доживешь до самой смерти в волшебниках, так что это за жизнь — каждый день просыпаться и задавать себе вопрос: не сегодня ли произойдет неотвратимое?!
Нет, хоть и стоило бы ныне отдохнуть от волшебных манипуляций, а не придется. Отдохнем завтра, если позволит официальное начало Паломной седмицы.
И достав из шкафа свой баул, он отправился в гостевую.
Вера как будто бы ждала его. Во всяком случае, когда он вошел, она не валялась с книжкой на кушетке и не сидела у окна, пялясь на кудрявящийся барашками Волхов, а стояла посреди гостевой, всем телом потянувшись к двери. Словно былинка к вышедшему из-за туч солнышку…
— Полагаю, нам следует снова заняться вашим лечением, — сказал Свет.
Ему показалось, что былинка слегка поникла, съежилась, согнулась.
— Хорошо, — сказала она. — Но меня сегодня больше беспокоит ваше здоровье, чем свое собственное. Часто с вами такое бывает?
Свет поморщился:
— Бывает иногда. К сожалению, мы, волшебники, вынуждены расплачиваться перед богами за свой Талант. А последние дни у меня были достаточно напряженными…
Вера посмотрела на его баул, понимающе покивала:
— А может, вместо моего лечения займемся вашим? У меня сложилось впечатление, что я каким-то образом способна воздействовать на вас. А если воспользоваться вашим Кокошником?
У меня тоже сложилось такое впечатление, подумал Свет. Но я бы об этом вам ввек не сказал… И уж в любом случае экспериментировать не стану.
Он покачал головой:
— Вижу, вам не дают покоя лавры колдуньи! Не забывайте, это я должен вас лечить, а не вы меня. К тому же, такие вещи, как сегодня, происходят со мной достаточно часто.
Вера смотрела на него с явным недоверием, но недоверие это выразилось лишь во взгляде.
