Талисман всадника - Локнит Олаф Бьорн (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
– Посмотрите, до чего доводят книги, – соболезнующе сказал Веллан, озирая мой бледный вид. – Как вы, волшебники, вообще на свете-то живете? Тотлант, ты что, в библиотеке привидение увидел?
– Отвяжись, – я поморщился и, прихрамывая, направился к лестнице во двор.
Привидение? Нет, хуже! Поздравляю, охотник за ксальтоунами! Своего ты добился. Зато теперь можно смело утверждать: то, что называет себя «ксальтоуном» – очень сильный и знающий маг, каким-то образом связанный с тайной пресловутого Алого Сияния.
– Магия хороша на расстоянии броска топора!
Эту историческую фразу Конан ввернул немедленно после моего рассказа об импровизированной погоне за ксальтоуном, причем рассказа довольно сбивчивого. Собрались только аквилонцы – Хальк, Просперо и сам Конан.
– Да, описание совпадает с тем, что мы наблюдали вечером, – обеспокоенно согласился барон Юсдаль. – Странная красная одежда, маска, посох… Говоришь, он задавал вопросы по-стигийски?
– Да, – кивнул я. – Но мне кажется, что к Черному Кругу Птейона, которым командует Тот-Амон, этот человек не имеет никакого отношения. В Стигии множество наречий. Треклятый ксальтоун говорил с луксурским акцентом. Я сам родился в Луксуре, поэтому знаю.
– Постойте-ка… – Конан выругался столь замысловато, что мы не поняли и половины из речений варвара, прошелся, как тигр, из угла в угол, нахмурился и вдруг сказал такое, от чего у меня дыхание перехватило: – Стигиец, луксурский акцент, утверждает, будто «ксальтоун» – его сущность, а личное имя – Менхотеп. Тотлант, как тебя зовут? А смысле, полное родовое имя?
– Тотлант, сын Менхотепа, сына Птеоса, из Луксура, – немедленно ответил я и закашлялся. Кажется, я понял, на что намекнул Конан.
– Мало ли в Стигии Менхотепов! – наконец промычал я. – Имя распространенное, особенно в среде магиков. Конан, неужели ты полагаешь…
– Я не полагаю, я создаю версию происходящего, – с апломбом заявил король. – И вообще, детям лучше знать своих родителей. Этот мужик был похож на твоего отца?
– Ты рехнулся! Менхотеп, мой дражайший родитель, волшебник, владеющий стихиями пустыни! Конечно, он высокого роста, но эта орясина выше Менхотепа Луксурского самое меньше на четыре пальца.
– Обувь с высоким каблуком, – пожал плечами Хальк. – И вообще, что вы пристали к Тотланту? Разве он не мог не узнать собственного отца? Здесь другое… Тотлант, ты утверждаешь, будто виденный тобой ксальтоун – исключительно одаренный маг. Предположительно, стигиец.
– В равной степени он может быть шемитом, кешанцем или уроженцем Пунта, – проворчал я. – Сам слышали, имя распространенное. Акцент Луксура он мог приобрести, например, долго проживая в городе. Ксальтоун посоветовал мне, а, следовательно, и всем нам, немедленно уезжать. Он как-то связан с древним культом Роты-Всадника…
– У-у-у! – в один голос возмущенно загудели Конан и Хальк. – И этот туда же! Какой Рота? Какой всадник? Мумифицированный призрак восьмитысячелетней давности! Оставь глупые страхи!
Конан поморщился и добавил:
– Похоже, тебя очень сильно напугали. Только не говори, что намерен отказаться от поездки на встречу с Ольтеном!
– С удовольствием бы отказался! – горячо воскликнул я. – Если там опять появится Алое Сияние, я этого не вынесу! Я же волшебник! Воспринимаю колдовскую мерзость гораздо острее любого обычного человек! Тебе, Конан, было бы приятно оказаться в самом сердце кузнечного горна? Вот и сравнивай!
– Вот что стоит предпринять, – решительно заявил герцог Просперо, – мы сейчас возьмем самых волосатых и немытых киммерийцев из отряда Бриана Майлдафа – для пущего устрашения! – пойдем к Тараску и вытрясем из этого недоделанного короля все возможные сведения. Начнет вилять – припугнем Тотлантом. Ты ведь знаешь различающие ложь заклинания?
– Знать-то знаю, но у Тараска свой маг…
– Именно что свой! – воскликнул Конан. – Я с Аррасом встречался лет пятнадцать назад, и он уже тогда был изрядным скотом!
– Вы ксальтоуна в расчет не берете? – вмешался Хальк. – Надо полагать, ксальтоун служит Тараску и может использовать свою, как утверждает Тотлант, огромную магическую силу против нас. В таком случае от вашего заклинания распознавания правды останется один пшик!
– Боюсь, это не ксальтоун служит Тараску, а вовсе наоборот, – мрачно заключил Конан. – И Мораддин мне писал, будто в Бельверусе пустило корешки чужое волшебство. А ведь Просперо прав – прихватим Тараска за жабры и заставим открыть правду! В том числе и про ксальтоуна! И не надо мне говорить, что это нарушение этикета, куртуазии и прочих дурацких условностей!
Мы не пришли ни к какому соглашению только потому, что…
– Герцог! – в дверь, буквально как камень из пращи, влетела Флана, первая камеристка королевы Чабелы. – Ваша светлость, помогите! Королева просит вас немедленно придти в малый церемониальный зал! Там скандал!
– Начинается… – Просперо закрыл лицо ладонями. – Кажется, наша зингарская приятельница доигралась в увлекательную забаву «быть королевой Немедии». Госпожа, что стряслось?
Флана лишь разрыдалась и настойчиво повлекла герцога за собой. Хальк махнул мне рукой – пойдем, глянем. Уставший Конан остался в комнате, собрать вещи для путешествия на Соленые озера. Местные скандалы его не интересовали.
Зрелище нашим глазам предстало, мягко говоря, феерическое. Это действительно был скандал – громкий, яростный и многоголосый. В центре зала мы обнаружили бледного и дрожащего принца Оливерро, мужа Чабелы Зингарской, каковой находился под стражей здоровенных ликторов дворцовой охраны в немедийской синей с черным форме. Принц пытался в чем-то оправдываться, рядом с ним голосила встрепанная красотка в шелках, бархате и бриллиантах, с распущенными волосами и кровавыми царапинами на щеке. Офицеры немедийской гвардии, охранники посольств, временно занявшие посты в замке короны Бельверуса, и все, кто случайно оказался неподалеку, включая королеву Тарамис и аргосского принца, вернувшегося из города, не без злорадства наблюдали за бушующим штормом.
– У меня безупречная репутация! – надрывно вопияла поцарапанная красотка, да так, что хрусталики высоко под потолком на люстрах позванивали. – Я мать двоих детей! В конце концов, я баронесса, мой муж приближен к трону! Он советник короля!
– Какого, интересно, короля? – с ухмылкой шепнул мне Хальк и уже громче спросил у кого-то из немедийцев: – Любезный, в чем, собственно, дело? Почему все так кричат?
– Его зингарская светлость, принц-консорт, – надменно ответил офицер гвардии, – подступался к баронессе Лорето с неприличными предложениями. Получив отказ, взял ее силой.
– Ой-е… – удрученно выдохнул Хальк. – Баронесса, как я полагаю, подданная Немедии?
Хальк полагал правильно. Попутно выяснилось, что обесчещенная дама немедленно бросилась жаловаться на хамство, вероломство и грязные домогательства вначале дворцовому управителю, а затем и королю Тараску, подняв немыслимый шум. Когда распоряжением Чабелы госпожу Лорето к Тараску не пустили, обиженная баронесса и закатила представление, кое мы ныне созерцали. Принц Оливерро вяло отнекивался, ворчал, говорил, что его оклеветали и пытаются скомпрометировать, а в комнатах госпожи баронессы он всего лишь пил вино и рассуждал с ней о морских путешествиях.
Вот так. Конечно, Оливерро – принц, супруг самой знаменитой монархини континента, но оскорбление дамской чести не прощается даже самым высоким особам.
На сцене появилось новое действующее лицо, которое в пьесах лицедеев всегда обозначается как «разъяренный муж». Вот, значит, каковы советнички у короля Тараска. Детинушка ростом локтя в четыре, по ширине плеч Конана превзойдет, рожа зверская…
– Это подстроено, – быстро проговорил Хальк, словно и без комментариев королевского библиотекаря этот факт не был очевиден. – Руку даю на отсечение! Тараск пытается представить нас – то есть Большой совет королей – злонамеренными наглецами, откровенно пренебрегающими законами гостеприимства и пытающимися оскорбить его самого и его страну. Да посмотри ты на принца – Оливерро и мухи не обидит! Верный подкаблучник зингарской королевы! Кстати, где она?
