Честь твоего врага - Катлас Эдуард (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Они увидели дым издалека, и полсотни конников подхлестнули лошадей, стараясь не отстать от капитана и эрла.
– Дневной переход от границы провинций,– крикнул эрл, оборачиваясь.– Далеко забрались мародеры Сладжа.
– Нам стоит дождаться пехоты, эрл.– Капитан по-прежнему осторожничал, не желая подвергать опасности вассала короля.
– Нет времени,– откликнулся Людвиг,– их все равно не может быть много. Небольшая банда, возьмем их с ходу.
Через полчаса они столкнулись с небольшой группой крестьян, спешащих на север. Было видно, что крестьяне торопливо закидали на пару телег все, что успели, и ушли из деревни в спешке.
– Сколько их? – крикнул эрл, как только добрался до остановившихся телег.
– Три десятка, мой эрл,– ответил старший.– Разбойники требуют присягнуть новому повелителю. Мы ушли у них из-под носа, но в деревне осталось полсотни душ. Поспешите, мой эрл, эти бандиты как звери. Убивают даже за косой взгляд.
Людвиг молча кивнул и пришпорил коня.
Полсотни «пешей» кавалерии короля и дюжина воинов эрла ворвались в полыхающую деревню. Их не ждали. Солдаты Сладжа разбрелись по всему поселению. Большинство шныряло в поисках провизии и спрятавшихся крестьян.
Первый увиденный кавалерией мародер пытался поджечь опустевший дом на окраине деревни. Хороший дом – тяжелый бревенчатый сруб, крыша покрыта новенькой черепицей, какую пока даже у столицы нечасто можно было встретить на домах простолюдинов. Бревна для постройки готовили по всем правилам, несколько месяцев регулярно пропитывая специальным составом, не позволяющим дереву растрескаться и делающим его плохо поддающимся огню. Очевидно, первые попытки поджигателя не увенчались успехом, и теперь он развел в дверях костер и стаскивал к нему все, что попадалось под руку. Костер медленно разгорался, предрешая судьбу совсем нового строения.
Разбойник так увлекся своим занятием, что обернулся в сторону приближающихся кавалеристов только тогда, когда они были менее чем в сотне шагов.
Людвиг пустил коня в галоп, выхватывая меч. Вслед за ним ринулась его охрана, но они не успели. Так же, как не успел ничего сделать и мародер, только распрямившийся навстречу приближающейся смерти.
С невероятным для его возраста проворством эрл бросил коня чуть левее, а сам отклонился в седле вправо, почти сравнявшись глазами с мародером, с ужасом глядящим на приближающуюся волну всадников. Удар меча был коротким и экономным, но меч застрял так глубоко в разрубленном плече врага, что эрла едва не выдернуло из седла, когда конь понес его дальше.
Людвиг не оглядывался. Не оценивал результаты своего удара. Не проверял, успевают ли за ним остальные. Он мчался вперед.
У ярости есть странное, опасное свойство влиять на зрение. Как будто боги дают воину другие глаза, позволяя ему видеть только частички общей картины, забывая об остальном. Но видеть эти частички в мельчайших деталях, недоступных обычному смертному. Поле боя исчезает, как будто покрываясь дымкой, зато на фоне этой дымки он видит дрожание жилы на шее у стоящего против него, малейшие движения мускулов на лице, видит глаза своего врага. Видит выражение этих глаз: ужас или боль, страх и неуверенность или ответную решимость и ненависть.
В этом состоянии можно увидеть даже капельки пота, выступающие на висках противника, увидеть, как каждая капля набухает, короткие мгновения удерживаемая на месте только шероховатостью кожи и углублениями пор, а затем наконец срывается вниз, оставляя мокрые полоски на щеках и скулах.
Неопытный воин может в ярости не заметить смертельного удара. Он не сумеет его остановить, но не заметит и его результатов. Или, что тоже не редкость, не захочет останавливать убийственное движение меча, предпочтя защите еще одну атаку, смерть еще одного врага.
За свою долгую жизнь Людвигу приходилось видеть, как воины, охваченные этим чувством, продолжали сражаться несмотря на смертельные раны. Минуты, иногда больше – пока из жил не уходила последняя кровь. Людвиг видел воинов, сражавшихся уже мертвыми. Воинов, которые падали только тогда, когда даже кровь уже не шла из их ран, и, казалось, тело можно было сжечь без дров погребального костра, настолько сухим и ломким оно становилось. Как будто воин закладывал свою душу, свою уже мертвую плоть в обмен на возможность уничтожить врага.
Слева, из-за домов, послышался полный муки женский крик. Эрл не раздумывая бросил коня на звук, в то время как основной отряд, набравший скорость, промчался мимо, к центру деревни.
Вокруг валявшейся на земле девушки столпились трое гогочущих и подзадоривающих друг друга мародеров, еще один взгромоздился на нее сверху. Их забава началась давно, и молоденькая крестьянка могла кричать только тогда, когда сверху на нее наваливалось новое тело. Остальное время она только глухо стонала, но в своем состоянии эрл слышал и этот хрип.
Как ни странно, первой всадника увидела именно девушка, а не бандиты. Отчаяние в ее глазах на мгновение сменилось надеждой, но затем глаза снова потускнели. Она была истерзана настолько, что сил на надежду у нее не оставалось.
Коню как будто передалось настроение хозяина. Ближайшего разбойника он сшиб и растоптал до того, как остальные начали оборачиваться. Второму эрл с ходу раскроил череп, после чего спрыгнул с коня и двинулся к единственному оставшемуся на ногах противнику.
Стоявший с расширенными от ужаса глазами мародер застыл, как изваяние. Страх сковал его, насильник хотел что-то сказать, шевельнуть рукой, но не мог. Страх тек в его теле вместе с кровью, превращая человека в ящерицу, неподвижно застывающую на месте в надежде, что взгляд хищника скользнет мимо.
– Возьми меч, ублюдок,– тихо бросил Людвиг,– возьми меч и постарайся умереть как мужчина, если не смог как мужчина жить.
Слова эрла сыграли роль сигнала для его врага. Словно именно они заставили его окаменевшие мышцы работать и отодвинули страх куда-то назад. Но не слишком далеко, недостаточно глубоко, чтобы что-то поменять.
Наемник судорожно схватился за меч и отступил на шаг, вытягивая его перед собой.
Эрл сделал еще шаг вперед. На этот раз он не медлил и косым ударом снес меч мародера, перерубив ему руку. После чего обернулся к последнему бандиту, только встающему на ноги, с болтающимися на щиколотках штанами, но держащему в руках нож.
Внезапно бандит схватил находящуюся в полубессознательном состоянии крестьянку за волосы и резко дернул, выставляя ее перед собой в качестве живого щита.
– Не подходи, а то я прикончу эту стерву,– прохрипел разбойник, приставляя острие ножа к горлу девушки,– все равно она уже попробовала лучшего мужчину в своей жизни. Мне будет ее не жаль.
В глазах девушки полыхнуло отчаяние и, неожиданно для противников, она резко дернула головой, разом вонзая приставленный к ее шее нож себе в горло. Людвиг прыгнул в сторону врага, все еще держащего обмякшее тело, и насквозь пробил живот умирающей, глубоко, до рукояти, вонзая свой меч. Юное тело оказалось плохим щитом. Людвигу пришлось отпустить рукоять меча, объединившего насильника и его жертву в момент их последнего вздоха.
– За один день эта девушка узнала слишком много,– пробормотал кто-то из подошедших сзади солдат.– И мужчину, и смерть. Слишком много. Пусть хотя бы Лодочник будет к ней снисходителен и быстро переправит ее на тот берег.
– Да будет так,– согласился эрл.
– Мы выловили девять банд,– капитан неотрывно смотрел на просвет дороги впереди, ожидая возвращения разведчиков,– чуть меньше трех сотен мечей. Если вы правы, уважаемый эрл, то сейчас в замке предателя не больше семи сотен. То же говорят и захваченные пленные.
– Но если они успеют занять оборону, то и этого будет достаточно, чтобы удержать нас под стенами до подхода войск от долины Туманов.– Людвиг размышлял вслух.– Сколько им идти? Даже пешими, по южным лесам, даже без проводников – они все равно будут здесь не позже чем через месяц. Думаю, что даже раньше. Передовые отряды врага можно ожидать уже недели через две.
