Дом восьмого бога - Мраги Лина (читать книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
― Вот поэтому ты и нужен нам в море! Ведь северяне не знают про тебя! Ты, Максик, наш козырь в рукаве!
― Ла-а-адно,― он обхватил меня хвостом, ткнулся в щёку носом и смешно сморщился.― Чем от тебя пос-с-следнее время только не пахнет!
― И чем же?!
― Да всем! Мной, Дайком, Бумером, Тухлым домом, морем, рыбой, а сейчас-с-с ещё и вонь лаци примеш-ш-шалась. А вот тот, мой любимый аромат, уж-ж-же почти неощ-щ-щутим, так еле-еле...
Не хотелось говорить в такой момент, что запах, который был так привлекателен для моих друзей, был совсем не мой, как я уже поняла. Он принадлежал тому, кто жил внутри меня, а с его уходом всё меньше и меньше ощущался на коже.
― И тебя это расстраивает?― только и спросила я, любуясь глубокой зеленью глаз ангалина.
Макс улыбнулся, показав белоснежные клыки:
― Нет. Для меня давно уже неваж-ж-жно ни как ты пахнеш-ш-шь, ни даже как выглядиш-ш-шь...
В каюту заглянул Дайк:
― Макс, всё готово.
Мы крепко обнялись на прощанье, и ящер пристально вгляделся в нас:
― Помните, что я вс-с-сегда где-то рядом...
Замотанного в сеть Макса выбросили за борт. Похоже, наши конвоиры опять ничего не заподозрили. С ближайшей шхуны крикнули только, что куда мы столько рыбы девать будем, если улов опять окажется не хуже предыдущего. На что капитан ответил, что недостатка соли «Чёрная медуза» не испытывает.
Ещё долго я сидела на палубе, вглядываясь в накрывающую море темноту. Вскоре на кораблях северян зажгли фонари и факелы, и в ночной тишине хорошо слышались их голоса, смех и мелодичные звуки какого-то музыкального инструмента.
Латрас. Северная окраина.
Грас сидел у костра и медленно чистил запечённый в углях сладкий клубень. Кругом ночь, ряды палаток, из которых доносятся сонные стоны и похрапывания, вдали мелькают факелы дежурных, обходящих лагерь по периметру, и слышится мерное жевание отдыхающих лошадей. Закончив с овощем, Грас глянул на лежащего с другой стороны от костра. Карелл спал. Очень медленно и плавно, чтобы не потревожить спящего, здоровяк подложил в огонь ещё одно суковатое полено.
«Наконец-то, заснул...― подумал он.― Уже больше часа, наверно. И как он может жить почти без сна?! Пусть только попробуют разбудить! Буду сидеть, пока сам не проснётся».
Он встал, практически бесшумно, достал из мешка ещё одно одеяло и, расправив, прикрыл старого друга. Карелл застонал, перевернулся на спину, но не проснулся. В свете пламени Грас заметил, как шевелятся его губы. «Ка-а-ари...»― послышалось ему, однако не было уверенности, что он не ошибся, хотя слух у Граса был очень тонкий, гораздо лучший, чем у многих. Также тихо он вернулся на место и принялся дуть на ещё горячую тыквокартошку.
А Кареллу снился сон. Тот самый, который он видел уже не раз. Только почему-то никогда не удавалось досмотреть его до конца ― каждый раз сон прерывался в одном и том же месте. Карелл просыпался с чётким ощущением, что это не всё ― есть продолжение, только никак не получается его увидеть.
Вот и сейчас он видел Кари, сидящую в лесу на поваленном дереве. Она оборачивается и испуганно смотрит на него. А он глядит на неё, потом на себя и думает, зачем в его руках тяжёлый обнажённый меч и каморта? Вдруг девушка бросается бежать. Тогда он швыряет верёвку, которая петлёй падает через неё и стягивает ногу. В голове носятся победные мысли, что «вот! наконец-то! я догнал её! поймал её!». Но в этот момент его отари выхватывает кинжал и резким движением рассекает ладонь. А потом кровь... Он видит только кровь, которая льётся на петлю и пузырится, вскипая прямо на глазах! Он понимает, что всё... она опять ускользнула от него и даже каморта не в силах её удержать!
В ярости он бросается в погоню и бежит, бежит пока не замечает, что он уже не в лесу ― кругом огромное, колышущееся, сине-зелёное «райское поле». Ярость и гнев сменяются паническим ужасом от осознания того, что эта бездна всасывает его с неотвратимой силой, и так медленно, будто хочет насладиться каждой частичкой его тела, каждым вздохом, каждой мыслью.
Он поднимает глаза, а вдали стоит Кари и смотрит на него. Он начинает кричать, чтобы она уходила, что она погибнет и голос срывается в хрипоту, но девушка почему-то улыбается и идёт прямо на него. И чем ближе подходит, тем сильнее поднимается ветер и она уже не идёт, а будто парит над смертоносным болотом. Карелл смотрит на неё, не в силах оторвать глаз и... просыпается, каждый раз в этом месте.
Но сейчас что-то случилось, и он не проснулся. Состояние ужаса только усилилось, и Карелл понял, что он ещё во сне. Острая трава, под напором ветра, с силой бьёт по рукам, и он чувствует, как жесткие, хлёсткие удары разрезают кожу. А Кари идёт... Идёт и улыбается, глядя сверху вниз, и когда оказывается рядом, нависая гигантской фигурой, протягивает окровавленную ладонь:
― Пойдём! Пойдём со мной! Ты всё сможешь, если преодолеешь страх!
А болото тянет, тянет вниз, засасывает, будто пережёвывая тело... Из последних сил Карелл выдёргивает руку, всю в грязи и липкой жиже и хватается за протянутую руку помощи. А потом сильный, тёплый ветер словно поднимает его, и он уже видит «райское поле» далеко внизу, в форме почти идеального круга, и древо жизни на краю, которое всегда соседствует с ядовитой топью. Он чувствует, что его кто-то крепко держит и несёт по воздуху куда-то, но Кари уже не видит. Вокруг какой-то сиреневый свет и голос... тихий, спокойный, только непонятно чей, ведь голос Кари он толком никогда и не слышал. А голос шепчет и даже не в ухо, а прямо в мысли: «Где всё началось, там и закончится... Где началось, там и закончится...».
Карелл проснулся и резко сел. Сон был настолько ярким, что несколько минут он приходил в себя, глубоко и порывисто вдыхая прохладный утренний воздух. У потухшего костра, свесив бритую голову, сидел Грас и, похоже, так и спал. Атаман улыбнулся: «Мой сон сторожил... Спасибо, друг! Зато теперь я знаю, что делать дальше!»
Север. Тагри.
Тагри нас удивил, но создалось какое-то двоякое впечатление. Мрачный, тёмный город чем-то напоминал Банкор, так как тоже располагался на островах соединённых меж собой высокими каменными мостами, и каждый клочок скальных пород использовался под какое-либо строение. Необычным было то, что город имел странную округлую форму, и когда «Медуза» вошла в широкий канал и начала медленное движение против часовой стрелки, у меня появилось ощущение, будто я попала внутрь детской игрушки, когда маленький шарик гоняют по круглой, многоступенчатой пирамидке.
Всё так же, под конвоем, мы двигались к центру этой гигантской каменной спирали. Несмотря на хорошую погоду и чистое, почти безоблачное небо, внутри канала было темновато, так как высокие, плотно стоящие друг к другу здания закрывали дневной свет, создавая довольно гнетущее впечатление.
После нескольких часов медленного движения, шхуна плавно вплыла в большое озеро, в центре которого высился остров, сплошь застроенный различными по виду и форме домами. Никакого архитектурного единства в данных застройках не наблюдалось, и можно было бы сравнить этот остров с муравьиной кучей, однако длинные причалы, которые отходили от острова, деля его на чёткие сектора, привносили в общий пейзаж строгую, и я бы даже сказала, математическую структуру.
Мы с Дайком стояли на корме рядом с капитаном, обозревая эту необычную панораму. Одно радовало ― здесь было светло, и яркое голубое небо отражалось в спокойной воде. С переднего корабля Аютану подали знак куда причаливать и вскоре мы стали на якорь у одного из каменных пирсов. Других шхун, тяжёлых грузовых барж, больших и маленьких парусных лодок, было немного: у каждого причала по два-три корабля, да и народу кругом не так чтобы очень и то, только мужчины.
Я не знала, что делать с Бумером. Догадаются северяне, что он не собака, а горный волк непонятно, но и прятать его тоже было бессмысленно. Из широкого ремня я сделала ошейник, который мой волчонок воспринял достаточно спокойно, так как ещё зимой приучала его к хождению на поводке. В дополнение к новой амуниции, Тиль нашёл короткую цепь, и она очень красиво подчеркнула пышную гриву моего питомца. Такое дело Бу, конечно, не нравилось, но он стойко терпел ограничение свободы.
