Зловредный старец (СИ) - Герасимов Алексей (книги без регистрации .txt) 📗
Утмир фыркнул от рвущегося наружу смеха, а вот Михилов сын наоборот, посерьезнел, и добавил, глядя мне прямо в глаза:
– Да и потом, государь, Нвард так и остался простым Блистательным, а у меня уже свой корабль под началом, да не абы какой – пентекор! Так что, тут еще очень большой вопрос, кому вы бо́льшую милость оказали.
В глазах Энгеля вновь сверкнули смешливые искорки.
– К тому же «Скарпийская девка»[32] – она хоть и с характером, но к другим женщинам меня точно ревновать не станет.
– Охламон. – вздохнул я. – Ладно, коли тебе деревянная жена милее живой – дело твое.
– Охламон-охламон. – подтвердил Утмир, переставляя фигуру на доске, и, требовательно добавил, обращаясь к приятелю. – Лоб подставляй.
– Да как так-то?! – воскликнул юноша. – Третий раз кряду!..
– Это потому, – нравоучительно произнес внук, отвешивая приятелю изрядного фофана, – что у нас в семье все умные.
– Не факт… – вздохнул я. – Братец твой, вон, отличился…
– А что он такого отчебучил, дедушка? – оба парня поглядели на меня изумленными глазами. – Он мне ни о чем таком не писал.
– Писал-писал, да только не все. Вот разбойников он поймал, а знаешь ли где?
– Ну, в горах. – озадаченно ответил мелкий.
– Точно, в горах. – подтвердил я. – На Восточном Пути[33], причем по ту сторону границы. И, мало того, позволил себя обнаружить солдатам царя Хатчина.
– Это вот очень нехорошо. – озабоченно произнес Энгель потирая лоб в том месте, куда только что получил щелбан. – Однако ведь обошлось без крови, государь?
– Обошлось. Инитарцев было изрядно меньше числом. – да и будь даже больше, шибко сомневаюсь что полезли бы в драку – самое большее нервы бы помотали, – поскольку отношения между Ашшорией и ее северо-восточным соседом нынче на диво душевные. – Но все равно, придется как-то их умасливать.
– Подумаешь, ну заблудились немного. Что же Асирка не человек и заплутать не может? – протянул Утмир.
– Да если бы он заблудился один, ему бы слова никто дурного не сказал. Ну максимум, может, зарезали. А так выходит полномасштабное вторжение шехамской дружины на инитарскую территорию.
– Он вообще-то разбойников ловил. – нахмурился внук. – Которые шалили и у соседей тоже.
– Государь! – глаза Энгеля задорно блеснули. – А их еще не повесили?
– Нет. – ответил я. – Асир желает проявить суровость, поэтому для суда просил прислать Фарлака из Больших Бобров.
Сын Морского воеводы поглядел на меня эдак испытующе, но вместе с тем весело, и изогнул бровь, словно вопрошая: «Ну не очевидно ли решение?»
– Хм-м-м… Ты полагаешь?.. А, впрочем, если подать все должным образом… – или, лучше сказать, в моем неподражаемом стиле. – Да, возможно что так мы замнем этот инцидент ко взаимному удовольствию. А ты, Утмир, говоришь что в семье все умные у нас.
Вернувшись в кабинет я аккуратно разложил на столе пергаментный свиток, обмакнул стило в чернила и, стараясь выводить буквы не слишком коряво, начал писать личное письмо любезному соседу.
Дражайшему брату нашему, царю Хатчину Нарину от царя Лисапета из рода Крылатых Ежей – привет.
С прискорбием сообщаю, что пограничная стража твоя совсем разленилась и вовсе не исполняет твою царственную волю. Мой наследник и твой родич, царевич Асир, Владетельный князь Шехамы, давеча лично вынужден был гонять по горам разбойников, многие неприятности доставивших как ашшорским купцам, так и инитарским негоциантам.
Настигнув и схватив их, он принужден был выйти на Восточный Путь туда, куда вела ближайшая тропа, ибо двигаться обратной дорогой с пленниками было бы чрезмерно рискованно – а ведь поставь твои люди кордоны на горных тропах, негодяи попали бы им в руки.
Как, верно, тебе уже доложили, тропа вывела царевича на территорию твоего царства, за что, верю, ты ему не пеняешь.
Однако же, как эти паскудники безобразничали в обоих наших державах, молю тебя послать в Шехамалал облеченного твоим доверием судию, дабы определили мы меру негодникам совместно и казнили их – половину в Ашшории, а половину в Инитаре, – дабы надолго отвадить от глупых и дурных помыслов всевозможных охотников до чужого добра.
Моля тебя не затягивать с этим, ведь скоро снег ляжет на перевалах, а подвергать риску жизнь или здоровье твоего верного слуги я бы не хотел.
Со своей стороны я направил в Шехаму судью сурового, но законы знающего безупречно, каковой уже помогал мне в деле о ереси, да и во внесудебном следствии себя с лучшей стороны показавшего – Фарлака из Больших бобров.
Целую, Лисапет.
Осталось только запечатать и вызвать посла. Авось сработает.
Придвинув к себе еще один свиток я начал писать следующую эпистолу.
Мелкий паршивец!
Уши бы тебе открутить надо!
В зале, где обычно собирается совет министров было довольно прохладно – поди протопи такой, – но, в отличие от улицы хотя бы снег не шел. Вот в окна, да, поддувало, но это еще просто у князя Папака до рам в этой части дворца руки дойти не успели, щели в рамах заклеить. Ежиное Гнездо, оно довольно большое, а зима в этом году выдалась снежная и прохладная… по меркам Ашшории. Градусов десять мороза или около того – единственно что, ветрено и воздух влажный.
Снег еще нападал, но это даже и неплохо, поскольку он не только усложнил жизнь горожанам, но и укрыл посевы в полях. Детишки, опять же, радуются, на санях с горок катаются. Да что там только детишки? Энгель с Утмиром тоже с утра умотали, якобы по военно-морским делам, а к заседанию младший царевич вернулся раскрасневшийся и в стоящей колтуном смерзшейся одежде.
Я в детстве тоже так возвращался, только в отличии от внука, не всегда успевал вовремя, хотя у меня-то часы были, а у него – нету.
Невестка при виде своего младшенького на несколько мгновений даже потеряла дар речи, но потом махнула рукой и высказалась в том духе, что ладно уж, пускай порадуется, а то зима в столице, обычно, это все больше слякоть сплошная, а тут, под новый год на улице натуральная сказка. От предложения всем двором тоже позабавиться, правда, отказалась (с сожалением, как мне кажется) и даже потребовала, чтобы Утмира, буде он снова в таком неподобающем для царевича облике явится, в ворота не пускали, а направляли через калитку. Нечего, де, престиж монаршей семьи в глазах подданных ронять.
Пообещал распорядиться на этот счет – куда от нее денешься?
– …таким образом, в основном благодаря неординарным идеям его величества, год удалось закончить без дефицита казны. – Триур Эшпани. – Впрочем, и без каких-то значимых запасов.
Это мы промежуточный баланс подводим. Почему промежуточный? Потому что финансовый год в Ашшории заканчивается с посевом яровых, когда ясно, сколько народу с голодухи перемерло, да скольким надо срочно выделять из государственных закромов семенного зерна, чтобы не померло еще больше.
– Впрочем, – продолжил казначей, – дальнейшие перспективы скорее стоит определить как многообещающие. Трудами князя Софенине изрядно оживилась торговля с северо-западом страны, поскольку купцы теперь могут беспрепятственно проезжать от Аарты до Ооза и Лиделла и далее, в Мышкино княжество, не опасаясь застрять на раскисших трактах и поморозить насмерть тягловый скот.
– А государь задарма награды и не раздает. – Арцуд приосанился и выпятил орден.
Министр капитального строительства калымами и откатами с Триуром делиться отказался напрочь, через что между ними возникло некоторое, назовем это мягко, недопонимание, так что теперь владетель Софены непреминул ткнуть в нос владетелю же Эшпани своими заслугами перед отечеством, ставя его на место.
– О, это вне сомнений. – мягко улыбнулся в ответ казначей. – Я вам больше скажу, любезный князь, ваши труды по устройству мощеных трактов не только оживили торговлю, но и способствовали росту постоялых дворов вдоль трактов – как их размеров, так и числа, – что идет казне государства лишь во благо.
