Основной закон (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич (книги бесплатно без TXT) 📗
Он развел руками, словно приглашая полюбоваться результатом.
– Сколько процентов тела было обожжено?
– Пилюлькины говорили, сорок. Предлагали операции, но все платно. А откуда у меня такие бешеные деньги?
– Да, приложило тебя знатно. Ну да ничего, попробуем исправить. Давай начнем с лица. Место это деликатное, требует осторожности.
Валерик принялся за дело. Теперь он уже довольно свободно мог направлять и распределять энергию. Он осторожно добавлял золотистых искорок в зону повреждений и параллельно, уже почти машинально, сканировал остальной организм гостя. В целом, все у него было в относительном порядке. Желудок подсажен, печень барахлит (еще бы! Столько пить – никакая печень не выдержит), а в остальном все в рамках нормы. Даже удивительно.
Процесс шел сложнее и тяжелее. Оно и неудивительно. Валерик успел с утра полистать кое-какие книжки. При таких тяжелых ожогах кожа сгорает, а на ее месте образуется соединительная ткань. Чем обширнее ожог, тем больше этой нефункциональной ткани закрывает поврежденное место. И теперь предстояло не тоненький шрамик перестроить, а, по сути, заново нарастить кожу лица со всем, что к ней прилагается вплоть до волосяных луковиц. А местами еще и восстановить мимические мышцы, нервные окончания и соединить это все со старыми системами. У той женщины с ожогами ног и живота было все намного легче: кожа не сгорела, она просто получила повреждения. А здесь…
Понятное дело, Валерик не сам будет все это растить и соединять. Он просто обеспечит в нужном месте необходимую для этого энергию. Но вот сколько этой энергии потребуется, неизвестно. Кроме того, организму пациента потребуется строительный материал для новых тканей, то есть необходимо усиленное питание. М-да, и это для человека, который неделю назад просил даже не деньги, а просто кусок хлеба.
Потихоньку подошел тот самый момент, когда количество энергии переходит определенный порог насыщения в тканях, и начинается собственно восстановление. Процесс чем-то напоминал Валерику клепсидру: емкость долго, по капле, наполняется, а потом в один момент выпускает всю накопленную воду.
– А-а-а-а!
Илья непроизвольно дернулся, рефлекторно схватился руками за лицо и замер, как громом пораженный: боль, хоть и была очень сильной, длилась не дольше секунды и бесследно исчезла. Зато под руками у него ощущалась совершенно гладкая кожа. Он тут же метнулся к зеркалу.
– Мать твою! Ой, извините, – он вдруг перешел на "вы".
– Ничего-ничего, – успокоил его Валерик. – Такие вещи всегда вызывают сильные эмоции. Ну что, когда продолжим?
Илья обернулся, и теперь стало отчетливо видно: пациент ненамного старше доктора, ему от силы можно было дать лет двадцать пять.
– А…
– Смелее, – подбодрил его студент.
– А можно прямо сейчас, все сразу?
– Нет, прямо сейчас нельзя. Мои силы не беспредельны, мне нужно отдохнуть. Да и тебе необходимо восстановиться.
В подтверждение этих слов, желудок Ильи громко забурчал, заявляя о насущных потребностях.
– Слушай, ты когда последний раз ел? – спохватился Валерик.
– Ну-у-у, – протянул тот.
– Ясно. Валерик пошарил по карманам, достал пятисотенную бумажку.
– Вот, держи. Твоя задача прямо сейчас пойти и наесться до такой степени, чтобы в горле стояло. Обязательно мясо и жиры. Придешь в следующую субботу, в это же время. И упаси тебя Бог хоть каплю водки выпить. Никакого алкоголя, пока на закончим, даже пива, а то процесс может и назад повернуть.
Понятное дело, ничего бы обратно не вернулось, но Валерик решил, что лишний стимул не помешает.
– Все понятно?
– Д-да… А как же это…
Илья приподнял руку с зажатой в ней купюрой.
– Считай это моей прихотью. Заработаешь – отдашь. Ну все, иди, мне тоже бежать пора.
На самом деле, до автобуса времени было еще вполне достаточно, хоть пешком до автовокзала гуляй. Но было какое-то чувство неловкости, словно Валерик сделал что-то не то или не так. Но вот что…
Автобус тряхнуло на выбоине, да так, что лязгнули зубы. Нет, все-таки что-то нужно делать с транспортом. Уже понятно, что даже с такой, не очень большой, загрузкой, деньги у него никогда не переведутся. Еще и придется изобретать, куда их потратить, так что о машине вполне можно подумать. Прикинуть, какая была бы оптимальней исходя из повседневных задач, определить цену, стоимость сервиса, прожорливость, расход расходников, то есть, совокупную стоимость владения. И потом уже целенаправленно учиться на права и покупать авто. Или мото. А что? Он вполне может себе позволить не раздолбанный третий Юпитер, как у Вовки, а вполне солидный "харлей". Или скоростную "каву". И катать на ней Иришку, млея от ощущения прижимающейся к спине упругой девичьей груди…
Фу ты черт! Валерик даже помотал головой, отгоняя видение. Он что, действительно этого хочет? А ведь приедь он в поселок на "харлее", девки в очередь выстроятся на покатушки. А те, чья очередь еще не наступила, будут активно прореживать друг дружке кудри. Получается, Иринка потихоньку, незаметно, стала ему небезразлична, раз она первой пришла на ум? До каких-то серьезных чувств, конечно, еще далеко, но все-таки показатель. Мдя… Ну так что там было еще?
Их с матерью дом стоял хоть и не на главной улице, но из автобуса был виден. По крайней мере, крыльцо разглядеть было несложно. И вот с этого крыльца, как раз в тот момент, когда Валерик уже подъезжал к дому, сбежал какой-то мужичок. Поправил на голове светлую матерчатую кепку, и двинул куда-то в сторону. Так вышло, что лица разглядеть не удалось, а со спины узнать – тем более. Ну да ничего, стоит только к бабкам подкатить, те все расскажут. Валерик не имел ничего против личной жизни матери. Тем более сейчас, когда он почти все время, даже на каникулах, стал пропадать в городе. Мать, она ведь еще далеко не старая, ей лишь немногим больше сорока. А после "энергетического сеанса" ей и тридцати пяти не давали. Но все равно: узнать про хахаля надо. На всякий случай, для личного спокойствия. Мало ли встречается на земле проходимцев!
Мать, естественно сыну была рада. Сразу засуетилась, захлопотала вокруг… Только не успела вовремя спрятать какую-то тряпочку, явно оставшуюся от гостя. Увидала, спохватилась, покраснела, воровато оглянулась, быстрым движением схватила ее и сунула в карман передника. Валерик, естественно, сделал вид, что ничего не заметил, но для себя узелок на память завязал. Нет, если мужик окажется нормальным, да у матери с ним все сладится – так совет им да любовь. Может, даже, и поженятся. А почему бы и нет? Но проверить кандидата необходимо. Раз уходит утром, значит, зашел "погостить" вечером. И это еще одна причина для наведения подробных справок.
Справку охотно выдала соседка напротив, та самая тетя Глаша, что должна была присматривать за Валериком, пока мать ездила отдыхать. Визиту Валерика она была рада. Да и неудивительно это, скучно бабке. Со старушками-подружками давно уже все говорено-переговорено, а тут свежие уши, да еще и совершенно добровольные. На них и вылились все беды и печали Глафиры Андреевны. Собственно, радостной ее жизнь назвать было нельзя. Муж две зимы тому по пьяни замерз насмерть, дети разъехались кто куда и носа не кажут. Открытку пришлют к Новому году, да к Восьмому марта. Ну вот еще нынче бездельники в госдуме высосали из пальца "день пожилого человека", так теперь и к этому дню тоже шлют. А на день рождения, наоборот, не шлют. Видать, забыли, что у матери и такой день порою бывает.
Вот об этом обо всем бабка и рассказывала почти что целый час.
– А письма-то дети не пишут, теть Глаш? – спросил Валерик.
– Пишут, как не писать-то. Пишут. – откликнулась бабка с досадой. – Вот, на позатой неделе дочка написала. Хотят они с мужем ейным ехать на какие-то острова отдыхать, на пляже валяться, так денег просили.
– И что? Вы дали?
– Да где там, откуда ж деньгам-то взяться! Ить не ворую, не попрошайничаю, на пензию живу. А денег тех в аккурат за свет, да за воду заплатить, да на крупу еще, да на чай. Редко когда удается выкроить хоть на колбасы кусок, или там на конфеток грамм двести. А ведь еще и лекарства нужны, и одежу нет-нет, да справить надо. А надысь телевизор погорел, мастера вызывала, так теперь до следующей пензии на прошлогодней картохе, да на огурцах-помидорах. Кабы не огород – хоть ложись, да помирай.
