Похороны чародея - Хантер Ким (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Это не небесный город, в котором полным-полно твоих ангелов. Думаешь, город так прекрасен, оттого что у него золотое сердце? Вот уж нет. Это только чтобы глупцов заманивать. Приманка. Яркое перышко, блестящий камешек, привлекающие любопытствующих глупцов. Давай уходить. Сразу видно, что это ловушка. Почему город появился именно сейчас, будто специально для нас? Ничего хорошего из этого не выйдет, попомни мое слово.
— Нет, я хочу зайти туда. Возможно, там слышали о Лайане. Жди меня здесь, Голгат. Если не вернусь к полудню, приведи помощь.
— Привести помощь?! — закричал расстроенный гутрумитский воин. — Откуда, интересно, я приведу тебе помощь?
— Не важно, — сказал Солдат, не в силах отвести глаз от сверкающих зданий. — Я скоро вернусь.
С этими словами он побежал к загадочным зданиям.
Последовать за ним, дать ему хорошую затрещину и силой притащить обратно? Нет, Солдат стройнее и потому в беге проворнее. Голгату оставалось лишь беспомощно наблюдать, как его друг мчится к явной западне.
«Иногда Солдат наивен, как младенец. А последовать за ним в паутину прекрасной архитектуры, отказавшись от шанса на помощь, — еще большая глупость». Голгат хмуро и раздраженно ждал, надеясь, что Солдат выйдет живым и невредимым до того, как яркий язык солнца лизнет вертикальную отметку полудня.
Солдат вошел в город мимо стражников, что стояли у входа.
— Помни! — предупредил ближайший к нему стражник.
— Что помнить?
— Не забудь.
Все это показалось Солдату полной чушью, как и слова, выгравированные на мраморной арке:
ВОЙДЕШЬ С ИМЕНЕМ — УЙДЕШЬ НИКЕМ
Солдат миновал первое здание, затем второе и оказался на центральной площади, которая представляла собой что-то вроде парка, где деревья были сделаны из оникса и яшмы, и росли опаловые цветы со стеблями и листьями из малахита, казалось, сама природа обратилась в этом заколдованном городе в камень, чтобы ее красота не погибла под песками. Птицы, сделанные из хризолита, агата и нефрита, мило посвистывали на ветвях и собирались стайками на статуях из гагата с халцедоновыми глазами. Похожие на изумруды жуки карабкались по выложенной плитами мостовой, повсюду носились бабочки с хрупкими хрустальными крылышками. Под ногами хрустела прошлогодняя листва, трескаясь, точно фарфор.
Площадь была переполнена людьми, и Солдат решился завести разговор.
— Сэр…
Человек, к которому он обратился, вперил в него безумный взгляд.
— Кто я?! Скажи, кто я!
— Я не знаю, — ответил Солдат, пытаясь отцепить пальцы незнакомца от своей одежды,
— Помоги мне найти свое имя!
— Я не могу.
Человек оставил его в покое и направился к кому-то другому, спрашивая об одном и том же и получая в ответ тот же вопрос.
Солдат решил, что ему просто не повезло, попался сумасшедший. Тогда он подошел к какой-то женщине, которая впилась в него таким же напуганным — и пугающим взглядом.
— Скажи, кто я? Я отдам тебе свое тело. Смотри, я привлекательна, ведь правда? Видишь, какая у меня тонкая талия и крутые бедра, красные губы, румяные щеки. Мне надо знать, кто я, иначе я сойду с ума. Может, уже сошла. Я здесь так долго, что даже не знаю, как давно сюда попала. Только я не могу уйти, пока не найду своего имени. Как мне найти его?
В ее волосах, одежде, на коже — везде был песок.
Солдат огляделся. Все жители этого пышного города точно зачарованные бродили вокруг без всякой видимой цели. На искаженных от горя лицах читалось отчаяние. Солдат входил в чудесный город с надеждой, что ему здесь помогут, а вместо этого попал в место, где все сами нуждаются в помощи. Люди здесь были обречены. Они считали себя загнанными в ловушку, хотя любой мог свободно пройти мимо часовых и бежать без оглядки. Разве нет? Солдат так и поступил. Он вышел тем же путем, что и вошел, оставив чудо-город позади. Никто не остановил его.
Вдалеке он увидел Голгата; воин помахал ему. Солдат махнул в ответ, а затем, к немалому ужасу друга, снова вошел в заколдованный город. Ведь секрет города так и остался не раскрыт, и Солдату ужасно хотелось во всем разобраться. Ну и задачку подкинул ему случай.
— Пожалуйста, помоги мне узнать свое имя, — взмолилась другая женщина и, притянув к себе Солдата рукой, усадила его рядом с собой на парковую скамейку. — Я сойду с ума.
Солдат не стал говорить ей, что она и так уже сумасшедшая.
— А сколько здесь всего людей? — спросил он, осматриваясь. — Почему никто не уходит?
— Сотни, может, тысячи. Они не могут уйти, пока не отыщут свои имена. — Она стала пристально вглядываться в его лицо. — А ты ведь не такой, как мы, да? Ты не представляешь, как тебе повезло.
Маленькая агатовая птица присела на краешек скамейки и начала чирикать. Казалось, она чем-то недовольна. Птица стала поклевывать тонким, точно игла, клювом руку женщины. Из ранки выступила капелька крови, которая засияла как бусина. Женщина с мольбой взглянула на птицу и отогнала ее прочь.
— Пири недоволен, что мы не расхаживаем бесцельно вокруг, как здесь полагается. Пири — хозяева города. Они изобрели его специально, чтобы пытать людей. Послушай, а ведь если на тебя и впрямь не действуют чары этого проклятого места, ты мог бы устроить пожар. Сожги нас всех. Ты не представляешь, какую окажешь этим услугу…
Пока женщина говорила, Солдат, повинуясь безотчетному порыву, обернулся и мельком заметил очертания другой женщины, которые показались ему удивительно знакомыми. Увы, она затерялась среди аметистовых деревьев, что, склонив ветви, стояли над блестящим гиацинтовым озером, по поверхности которого скользили два великолепных лебедя из турмалина. Лучи солнца играли на воде, сверкали на деревьях, свет тонул в общем мерцании и искрился, перепрыгивая среди всех этих прикрас. Яркие, прозрачные точно хрусталь краски вспыхивали и гасли, мерцали, очаровывали, завораживали. Блеск драгоценных камней ослеплял и обманывал…
Солдат встряхнул головой, и в ней немного прояснилось. Одного взгляда на какую-то случайную женщину — одну из многих, блуждающих по площади и в парке, — было достаточно, чтобы… Что? А вдруг этот странный город дурачит его? Вдруг его и впрямь заманивают в ловушку, из которой не выбраться? А если он встанет и пойдет за промелькнувшей вдалеке женщиной? Если от него именно этого и ожидают? Может, ее и нет на самом деле, а он будет блуждать по городу целую вечность?..
Солдат взял собеседницу за руку.
— Мне пора идти. Прости, я не могу помочь тебе.
Она посмотрела ему в глаза.
— Ты хороший человек.
— Я мог бы, — сказал он, поддавшись внезапному порыву, — вывести тебя из города и показать тебе дорогу к людям.
Собеседница решительно покачала головой.
— Только когда найду свое имя.
— Как хочешь.
Солдат еще раз окинул взглядом площадь с толпящимися на ней людьми и пошел прочь по длинной узкой аллее.
Выходя из города, Солдат поймал на себе удивленный взгляд часового. Только теперь Солдат заметил, что перед ним стоит не живой человек, а механическое устройство, состоящее их неодушевленных двигающихся частей. Невзирая на это, часовой заговорил:
— Уходишь? Без памяти? Без имени? Никогда еще такого не видел.
Солдат мрачно усмехнулся:
— Я и раньше не знал, кто я такой. Так что город не имеет надо мной власти.
— Счастливчик.
— Может, и так.
Наконец Солдат вернулся к заждавшемуся Голгату.
— Как же это было глупо с твоей стороны. Ты мог застрять там навсегда, — сказал Голгат, когда Солдат поведал ему о своих приключениях. — Мне пришлось бы идти тебе на помощь.
— А вот это точно было бы глупо.
Голгат с Солдатом собрались в дорогу, не прекращая споров, и отправились дальше, на запад. По пути они оглядывались — на глазах город прятался под рыжевато-коричневыми песками. Постепенно пустыня добралась до самых вершин восхитительных башен, которые теперь торчали из песка, точно растопыренные пальцы утопающего гиганта. Наконец самые высокие из вершин скрылись под песками, не оставив и следа. Далеко-далеко простиралась ровная, ничем не нарушаемая пустыня, одинокая и однообразная. И только легкий ветерок колыхал поверхность песков, точно по дюнам пролетали вздохи погребенных под ним людей.
