Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ) - Шихматова Елена
— Дамира, возьми меня за талию и, чтобы не случилось, не отпускай! Ты поняла меня?
— А что ты будешь делать? И почему мы не идем дальше?
— Твой отец здесь, и я хочу попытаться освободить его.
Девочка вздрогнула. Ей стало страшно при одной только мысли, что кто-то смог захватить ее отца, раньше она была искренне уверена в его непобедимости. Но, оказалось, было что-то, что смогло сразить властителя магии. Так что же это? И разве могла Северина тягаться с такой угрозой? Девочка готова была расплакаться, ее всю потряхивало, а обожженное место на руке начало ныть и покалывать. Прекрасно понимая об этой опасности для девочки, Северина все равно подошла к куполу и крепко обхватила руками ветви растения. Первым, что она ощутила, было возмущение, своего рода протест. Северина словно читала мысли заключенной в растении души, которая призывала девушку уйти и оставить ее в покое. Северина пропустила через себя эти мысли и направила свою особую силу вглубь сознания; следующим, что ощутила девушка, было чувство страшной ненависти, то самое, что она почувствовала сразу, ненависть к кому-то близкому, кто оказался предателем. Пытаясь отомстить, тот человек — когда-то это был человек, Северина была уверена в этом — пошел на крайние меры, он заключил свою душу в лиане мести, и связал себя с кровью предателя. Эту кровь всегда могли отличить листья лианы — частички души Светозара, но, будучи связанным навеки со своим братом, Светозар видел и своих потомков. Лиана мести брала начало в Реальном мире, близ Светящегося болота, в силу своего магического происхождения, она прорастала в Пограничный мир и тянулась на многие километры по рву, погруженному в Туман Забвения. Именно с помощью листьев лианы последователи Алина Карона находили своих врагов, а также своих друзей — листья собирали и засушивали, помещая их в специальные складные медальоны. Если обладатель такого медальона встречал потомка Радомира, то видел, как медальон, а точнее лист внутри него, начинал мерцать, а если — потомка Светозара, то видел, как тот темнел. Северина не могла знать все эти подробности, но она отчетливо сознавала: лиана мести хоть и заключала в себе душу человека, но человеком этим она не являлась — все естество Светозара было практически убито, подчинено одной цели, оно утратило сознание и независимость, став своего рода оружием.
Северина проникала все глубже, она стала видеть отдельные сгустки энергии, частицы сознания, благодаря которым она поняла: лиана мести способна убить того, против кого она была создана. Отдельные листья должного эффекта принести не могли, но сейчас Северина ощущала, что яд глубоко проник в тело властителя магии. Девушка направила свою волю и сознание и, как бы пропустив через себя душу Светозара, смогла лишить ее первый важной детали — опоры. Она испытала знакомое чувство, когда душа жертвы теряла самостоятельность, отныне подчиняясь только ей. Но то, что осталось от Светозара, не собиралось сдаваться — Северина чувствовала гнев и страстное желание освободиться. Девушка поняла — это шанс. На особом сущностном уровне она могла общаться с душой жертвы, сейчас Северина поставила условие — исцеление властителя магии в обмен на свободу. Последовала вторая волна возмущения, но потом тень Светозара взяла паузу — она понимала то, что Северина способна уничтожить ее, да девушка бы не смогла исцелить властителя магии, но она бы спасла его потомков, например, эту девочку. Тогда главная цель не будет достигнута, машина, в которую превратилась душа Светозара, работала как часы. Нехотя, но она уступила, Северина чувствовала это. Медленно ядовитые соки лианы мести отступали назад. Даже та частичка, которая досталась Дамире — а в таком малом количестве она была не опасна — вернулась обратно, вновь наполнив ветви и листья лианы ядовитой жидкостью. Как только последняя частица отступила, ветви стали отползать, освободив властителя магии. Дан вздрогнул и открыл глаза. Первое, что он увидел — купол из лианоподобного растения и странные сгустки еще более странного тумана. Повернув голову, он увидел Северину и Дамиру. С девочкой, выглядывающей из-за спины девушки все было в порядке, а вот Северина выглядела неважно. Она выглядела так, словно из последних сил удерживалась за ветку, вот-вот готовая разжать пальцы и упасть в бездонную пропасть, она удерживала ветви лианы, которые, словно собираясь исчезнуть, мерцали. Дан осторожно встал, не смотря на опасения, он довольно легко это сделал. Он не сразу понял, что собиралась сделать Северина, но вновь взглянув на нее, понял и ужаснулся.
— Дамира, отойди назад!
— Папа! — обрадовалась, было, девочка, но он сразу пресек ее.
— Отойти назад! Быстро!
— Но Северина сказала, что это место захватит меня, она сказала мне не отпускать ее.
— Туман не причинит тебе вреда пока я здесь! Давай быстрее, — говорил он, уже подойдя к девушке и к дочери. — Иначе я не смогу спасти ее!
Дамира вздрогнула. Спасти Северину! Неужели ей тоже угрожала опасность? Но если она смогла спасти отца, которого что-то смогло победить, значит, получалось — она не сумела до конца сразить это что-то, и теперь им всем угрожает опасность.
Данислав знал, что поразило его: пока он, используя только свою магическую составляющую, был на Светящемся болоте, лиана мести, которая как назло росла именно в том месте, где он устроился, воспользовалась слабостью его человеческой формы и поразила тело, забрав в Пограничный Мир. Воссоединив обе части воедино, Дан понял, что в его тело проник яд, с которым он начал яростную войну. Он понимал, что его захватило, и кто перед ним, а также то, что яд способен убить его, безоговорочное правило о самозащите властителя магии здесь не работало. Светозар смог отравить кровь своего брата, так как был его ближайшим родственником, а кровь Радомира была кровью далекого предка самого Данислава, поэтому она могла напрямую воздействовать на него. Дан был в отчаянии, он не знал, что делать, потому что, чем больше он боролся с этим ядом, тем больше понимал, что проигрывает. И тогда он прибегнул к последнему, что у него оставалось, кто-то должен был прийти на помощь, Дамира могла привести ее. Конечно, он понимал, что подвергает девочку огромной опасности, не дав ей при этом хотя бы наметок на то, что делать, но выбора не было. Сейчас Дан видел: вся помощь, приведенная Дамирой — это Северина, которая почти сдалась под натиском лианы мести. Решительно он взял девушку за руки, в тот же миг на него обрушились гнев, ненависть и ярость души Светозара. Но сейчас он не был уязвим так, как за день до этого.
Даже имея возможность обращаться к памяти прошлого, Дан так и не мог понять, почему Светозар был настолько не согласен со своим братом, с его решением использовать магию крови, связать себя с силой ронвельдов и самому стать наполовину магическим существом. Сейчас он чувствовал только ненависть Светозара, из которой состояло почти все его естество, заполнившее лиану смерти. Однако у него был опыт борьбы с такой направленной злостью, с душой, которая собиралась уничтожить его на самых тонких сущностных уровнях. Нет, какие бы цели изначально не преследовал Светозар, методы его борьбы были ужасными и не имели права на жизнь. Яростно Дан атаковал то, что осталось от Светозара, заставив отпустить Северину — девушка тут же пошатнулась и упала. Теперь Дан мог более себя не сдерживать, он разметал на отдельные фрагменты, не способные больше объединиться, все естество лианы мести. Ветви лианы вспыхнули и в момент сгорели. Открыв глаза Дан посмотрел на свои ладони — на них была кровь — очищенная от яда кровь Радомира. Молодой человек присел на корточки и опустил руки вниз, чтобы капли крови могли попасть на землю. Как только первая капля коснулась поверхности безжизненной почвы, появилось мягкое свечение, вторая, третья капля — и свет распространился на несколько метров по кругу от Данислава, захватив пораженную Дамиру.
В следующий миг из земли показался красивый красно-зеленый росток, он быстро стал расти, от него стали отходить узорные листья, одни из них были красными, а другие зелеными. На глазах стебель проростка увеличивался и твердел, буквально через несколько мгновений превратился в высокое дерево с раскидистой кроной, от которого отходило яркое свечение.
