Милость Келсона - Куртц Кэтрин Ирен (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
Конал посмотрел на обнаженное оружие с некоторым недоверием, но тут же усмехнулся и твердо кивнул, а Тирцель показал рукой на пятно голой земли у края плаща, на котором они сидели. Когда Конал придвинулся поближе к сидевшему со скрещенными ногами наставнику, Дерини начал концом кинжала чертить на земле что-то вроде лабиринта.
— Вот, смотри. То, что я рисую, называют иногда «узором внимания», — объяснял Тирцель, продолжая чертить. — Немного позже ты, пожалуй, сможешь обойтись и без подобной физической опоры для внимания… ну, по крайней мере, хотя бы в этой процедуре… но когда учишься визуализации, она помогает. Думаю, тебе лучше всего начать с помощью маятника. Твой медальон Камбера при тебе сегодня?
— Да.
Пока Тирцель набрасывал последние линии своего рисунка и тщательно очищал лезвие кинжала, прежде чем вернуть его в ножны, Конал извлек из-под воротника рубахи серебряную цепочку и снял ее через голову. Тонкие лучики солнечного света, просачивавшиеся сквозь густую листву над их головами, упали на медальон, заиграв, как драгоценные камни.
— Вот это чудесно, — сказал Тирцель, зажав цепочку между большим и указательным пальцами так, чтобы медальон повис в нескольких дюймах над рисунком, и придержав его другой рукой, чтобы остановить вращение и раскачивание.
— Теперь слушай. Мы с тобой уже использовали маятник как точку сосредоточения. На этот раз вместо того, чтобы движение маятника увлекало тебя, я хочу, чтобы ты руководил движением маятника. Но только умом, только умом — не рукой.
— Мммм?..
— Смотри сюда. Обрати внимание, что весь этот орнамент состоит из одной-единственной линии, это непрерывная линия, и она постепенно превращается в спираль, в центре. Мы начинаем с того, что маятник абсолютно неподвижен, и он располагается над наружным краем рисунка. Затем мы сосредотачиваемся на медальоне — на том, чтобы заставить его начать раскачиваться, и к тому же таким образом, чтобы он следовал рисунку и шел к центру. Видишь? Он начинает двигаться, но я не сделал никакого движения рукой…
— Да, я вижу… — пробормотал Конал, уже протягивая руку к медальону. — Дай мне попробовать.
Кивнув, Тирцель передал ему цепочку и помог привести медальон в неподвижное состояние.
— Вот так будет отлично, — сказал он, убирая руку. — Теперь сосредоточься скорее на том пути, которым должен следовать маятник, чем на самом маятнике. Впечатай этот путь в свой ум и сам свободно устремись к центру. Конечный результат называется «центрированием», это вполне подходящее словечко, — оно не уточняет, каким именно способом ты прибываешь в данную точку.
Как только Конал, выполняя все инструкции, взялся за дело, и маятник мгновенно начал движение, Тирцель осторожно положил руку на плечо юноши. Еще до того, как он установил полный ментальный контакт, Тирцель почувствовал, что Конал в своем сосредоточении слился с предполагаемым путем движения маятника, — и осторожно навел самые тонкие из всех возможных нити внутреннего контроля сознания, чтобы усилить и углубить расслабление; руку он продолжал держать у основания шеи Конала. Принц слегка наклонил голову и едва заметно покачивался.
— Отлично, отлично, — тихо проговорил Тирцель. — Просто расслабься и двигайся по линии рисунка…
Но Конал больше не нуждался в его помощи. Он уже вошел в транс, и это состояние все углублялось и углублялось с каждым ударом его сердца, и при этом принц сохранял осознавание, — на некоем совершенно особом уровне, не совсем понятном Тирцелю, — что в его уме присутствует посторонний наблюдатель.
Это осознавание поразило и даже испугало Тирцеля, хотя Конал не проявлял и намека на сопротивление его наблюдению. И таким же ошеломляющим, как эта новая способность Конала к осознанию чужого контроля было то, откуда приходило это осознание, — это была совершенно особая часть ума принца. Научиться осознавать чужое психическое присутствие и проникновение в ум — это совсем другое дело; люди, которые регулярно работали с Дерини, часто выучивались ощущать подобные прикосновения к их уму и сознательно объединять усилия для получения отчетливого результата. И то, что сделал Конал, когда Тирцель читал его воспоминания об Азиме, подпадало как раз под эту категорию, — это была достойная похвалы работа, но тут не было ничего совсем уж неожиданного, учитывая продолжительность и интенсивность их взаимодействия.
Но осознавать нити контроля, протянутые другим умом, — это уже было нечто совершенно другое, несмотря на то, что Конал не способен был сопротивляться этому воздействию… хотя, возможно, в конце концов и это не было таким уж невероятным, в свете того, что Конал рассказал о своей встрече с Ричендой…
Тирцель тщательно проверил те барьеры, которые он сам поставил, чтобы выяснить, действительно ли Риченда не заметила их, — но все выглядело как прежде, никаких следов повреждений. Изолировать и увести на большую глубину воспоминания Конала о Тирцеле и об их постоянных встречах и тренировках — да, такая задачка была фокусом не из простых, ведь Тирцель знал, что его работа должна выдержать особую проверку, что поставленные им барьеры должны устоять перед исследованием Риченды; но ему явно удалось добиться своей цели. И хотя он не мог разрушить или даже частично ослабить блокировку, поставленную Ричендой (да он и не предполагал, что окажется способен на такое), тем не менее он теперь не сомневался в том, что Риченда даже не пыталась заглядывать куда-то еще, она просто установила ограничители, и не более того. И слава богу!
Но после того как Тирцель отвлекся на мгновение, чтобы поддержать слегка пошатнувшееся равновесие ума Конала, он продолжил сканирование сознания принца, — и тут он обнаружил, что некоторые из вторичных уровней, — из тех, что он сам разделил на сегменты, готовя Конала к контактам с другими Дерини, — теперь затемнены, почти так же, как если бы они были прикрыты вторичными защитными полями… почти так же, как у какого-нибудь Дерини! И, похоже, именно там скрывался источник новой способности Конала — осознавать присутствие в своем уме чужих контролирующих сил.
Да, это было чрезвычайно интересным… однако Тирцель решил не тратить прямо сейчас время на более подробное изучение данного феномена, чтобы не помешать завершению уже начатого процесса. Конал находился в достаточно глубоком трансе для того, чтобы перейти к следующей фазе; его рука твердо и уверенно вытянулась над начерченным на земле лабиринтом, в то время как медальон на конце цепочки со все нарастающей точностью двигался вдоль линии рисунка, неуклонно приближаясь к центру.
Весьма довольный Тирцель откинулся назад и некоторое время просто наблюдал, как действует Конал, а потом, когда глубина сосредоточения его ученика дошла до определенной точки, сам вошел в поддерживающий транс, чтобы провести принца через следующий этап работы.
— Хорошо, — тихо сказал он, легко дотронувшись до точки между бровями Конала; глаза принца были закрыты. Затем Тирцель вынул из пальцев Конала цепочку и, мягко опустив руку ученика, прижал ее к земле, чтобы та отдохнула. — Теперь расслабься и следи за теми образами, которые я буду тебе показывать. Оставайся пассивным, плыви по течению и наблюдай…
Часом позже ликующий Конал уже не только обрел новое для него умение читать, не используя глаза, но и начал придумывать, как бы он мог применить столь полезное искусство в целях собственной выгоды.
— Эй, так ведь можно открывать запертые двери! — радостно говорил принц, и его глаза сверкали от возбуждения. — А может быть, я даже и рассмотрю кое-что за закрытой дверью…
— Ну, это пока что немножко выше твоих возможностей, мне так кажется, — сказал Тирцель, добродушно посмеиваясь. — Хотя кто знает, как далеко ты сможешь зайти, раз уж начал эту скачку с препятствиями!
Конал лишь ухмыльнулся в ответ и сосредоточился на травинках, торчавших между пальцами его руки, лежавшей на земле. Он внимательно уставился на узкий тонкий листок — и тот медленно шевельнулся, обернулся вокруг себя — и завязался узлом.
