Новая кровь - Асприн Роберт Линн (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
«Быть может, снег, что укутывает ныне Кликитагха, который сам себя признал величайшим преступником всех времен, некогда оденет и меня, — думал маг, растянувшись на каменных плитах. Он обрел облик, но этому телу мало подходили странные человеческие изобретения, стулья. — Скорее бы!»
И Инас Йорл погрузился в терпеливую медитацию, слегка окрашенную сожалением по поводу того, что за их нынешнюю встречу, они с Жарвиной так и не занялись любовью.
Линн Эбби
ВИДЕТЬ — ЗНАЧИТ ВЕРИТЬ, ИЛИ ЛЮБОВЬ СЛЕПА…
Иллира проснулась от детского плача и от того, что у нее затекли шея и плечи. Она продолжала лежать, напрягшись, пока кормилица не выбралась из-под одеяла и не прошлепала через темную комнату. Плач сменился довольным чмоканьем. Иллира закрыла глаза и прижалась к руке Даброу. Даброу, не просыпаясь, обнял жену. Плач не потревожил его сна. С какой вдруг стати? Детьми должны заниматься женщины. А этот ребенок так и вовсе не его.
Ясновидящая С'данзо перевела дыхание и теперь лежала, ожидая, пока к ней вернется сон. Иллира слышала, как кормилица уложила ребенка обратно в колыбель и вернулась в собственную постель. Вскоре оттуда донеслось тихое посапывание. Кольцо сильных рук Даброу больше не было удобным и приятным. Оно сделалось ловушкой, из которой Иллира никак не могла освободиться, — ощутимый символ того бремени, которое женщина несла на себе с того летнего вечера, когда ее сводный брат, Уэлгрин, явился к ним в дом с новорожденным ребенком на руках.
Эта идея никогда не казалась Иллире хорошей. Три года назад Иллира родила двойню, мальчика и девочку. Теперь она потеряла обоих детей. Мальчика, Артона, забрали из мира смертных. Прошлой весной он попал под влияние полубога Гискураса и уплыл на Бандаранские острова. Если даже Артон и вернется, то это будет уже не ее сын, а незнакомый бог-воитель. Но этим несчастья Иллиры не ограничились. Примерно тогда же, во время мятежа Ложной Чумы, шайка рыскавших в поисках добычи уличных стервятников убила Лиллис, ее голубоглазую дочь. Иллира пыталась прикрыть малышку своим телом, защитить ценой собственной жизни, но судьба не приняла ее самопожертвования. От этого случая у Иллиры остался глубокий багровый шрам на животе, но он не шел ни в какое сравнение со шрамом, оставшимся у нее на сердце.
Иллира лелеяла свое горе и думать забыла о таких вещах, как жизнь или радость. Она ненавидела пищащий сверток, который Уэлгрин сунул ей в руки. Ей хотелось размозжить голову младенца о ступеньки, потому что он был жив, а Лиллис, ее Лиллис умерла. Но малышка уцепилась своими крохотными пальчиками за палец Иллиры и заглянула ей в глаза. И Иллира увидела, что это дитя останется с ней.
Присущее С'данзо Видение работало странным образом. Оно редко обращалось на них самих, их семью или близких людей, но прекрасно и отчетливо показывало то, что было связано с чужими. Иллира не любила — не могла себе позволить полюбить — свою не-дочь, которую назвала Тревией, и потому образ младенца постоянно мелькал перед ее внутренним зрением, откуда брало начало Видение.
Разве ножки Тревии не были искалечены тяжелыми родами, отнявшими жизнь у родной матери девочки? Разве Иллира не Увидела — эта картинка затмила своей яркостью многие другие — конструкцию из китового уса и толстой кожи, которая должна была помочь выпрямить еще не затвердевшие младенческие кости? Разве Даброу не сделал это приспособление, в точности следуя указаниям Иллиры, и разве кривенькие ножки не стали уже прямыми, как и предсказало Видение?
Иллира совершила чудо для Тревии, которая не была ее дочерью и которую она не любила. Она дала Тревии свободу, а для себя построила несокрушимую западню. Горячие слезы закапали из глаз Иллиры и собрались в маленькую лужицу на сгибе руки Даброу. Молодая женщина, которая однажды уже была матерью, внутренне взмолилась, чтобы слезы не разбудили мужа, и приготовилась коротать долгие часы до рассвета, когда она наконец сможет освободиться.
На эту не-дочь у Даброу и Иллиры уходило куда больше времени и денег, чем когда-то на их собственных детей. Они предпочли держать ребенка при себе, на Базаре, а не отсылать за прочные стены Дома сладострастия, где зачастую оставляли своих ненаглядных малышей небогатые горожане. Поэтому им пришлось нанять кормилицу, женщину, ребенок которой родился мертвым. Кормилица поселилась у них, рядом с кузницей Даброу. В доме сказалось слишком тесно для них, Тревии и кормилицы Сайян, которая сама походила на бездомного ребенка, и они наняли рабочих, чтобы сделать пристройку.
И конечно же, Сайян нужна была еда, одежда и лекарства, когда ей нездоровилось.
К счастью, в эти дни в Санктуарии было много работы. Камень для новых городских стен добывался в каменоломнях, а потом шлифовался. Кирки и деревянные молоты требовали то починки, то замены. В кузне вместе с Даброу работали еще нанятый им кузнец и подмастерье, и хозяин уже поговаривал, а не построить ли еще один горя, побольше. Поистине, тот из жителей Санктуария, кто не зевал, мог в эти дни поймать удачу за хвост. Но и расходы росли, и Иллире часто казалось, что их запас монет скорее тает, чем растет.
Иллира была С'данзо-полукровкой, сполна наделенной их сверхъестественной способностью к ясновидению, но лишенная их терпимого отношения к превратностям судьбы и сопряженной с этим бедности. Иллира была наполовину ранканкой и, видимо, под влиянием отцовской крови жаждала материальной обеспеченности, присущей среднему классу империи. Но последнее время ситуация становилась все хуже и хуже. Даже и без мыслей о Тревии Иллире пришлось в последнее время провести много бессонных ночей.
Вот и сейчас, когда женщина балансировала на грани между сном и бодрствованием, ее мысли вышли из-под контроля и крутились вокруг насущных проблем. Вот вновь проплыло лицо Тревии, словно лист на ветру или щепка в потоке. Иллира попыталась обуздать внутреннее зрение, но у нее ничего не вышло, и случайная картинка переросла в полноценное Видение. Девочка — Тревия — бежала по ухоженному цветущему саду, раскинув руки, беззвучно смеялась и напевала одно и то же слово, повторяя его раз за разом.
Иллира вскрикнула, разорвав оковы Видения. Даброу не проснулся. По правде говоря, он привык к тому, что его жена кричит по ночам. С'данзо, все еще лежавшая в кольце рук Даброу, уставилась в темноту. Теперь она решила не смыкать глаз до рассвета. Видение нельзя будет изгнать из мыслей, если предварительно его не истолковать.
Это казалось достаточно легким. Раз Тревия бежала, значит, ее ножки вырастут прямыми и сильными. Раз она бежала по саду, значит, ее детство пройдет в таком месте, где красота будет вполне позволительной роскошью. Раз она пела на бегу, значит, она будет счастлива. Раз слово, которое произносила девочка, было «мама»…
Нет, Иллира не желала признавать эту часть своего Видения, хотя такое Видение могло сообщить, что она получит тот материальный достаток, которого жаждет. Вместо этого тревога и ощущение одиночества лишь усилились, и вокруг женщины плотным одеялом свернулась тьма. Так длилось до тех пор, пока в щели ставней не начал пробиваться утренний свет.
Даброу пошевелился и отпустил жену. Кузнец был склонен к размеренной и упорядоченной жизни. Он круглый год вставал с рассветом, и к тому времени, когда солнце поднималось над горизонтом, его кузня уже была готова к работе. Обычно вида Даброу, натягивающего на свои широкие плечи кожаную тунику, хватало, чтобы развеять порожденные ночью сомнения Иллиры. Обычно, но не сегодня. Иллира даже не стала рассказывать мужу о посетившем ее Видении. Она оставалась в постели до тех пор, пока Сайян не принялась кормить ребенка. А потом принялась облачаться в свои яркие разноцветные одежды так, словно находилась в трансе.
— Плохо чувствуете себя? — с искренним беспокойством спросила Сайян.
Иллира отрицательно покачала головой и туго зашнуровала розовый лиф. Сегодня утром хриплый голос кормилицы и ее странная, но ритмичная манера построения фраз раздражали Иллиру, и женщина решила игнорировать Сайян.
