Каждый выбирает по себе (СИ) - Безусова Людмила (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Баюн долго терпел. В конце концов не выдержал, устроился напротив чародейки, усевшейся перебирать сухие травы, собранные за лето, и прямо спросил:
- Что ты так колотишься? Гостей вроде не намечается...
- Отчего же? - лукаво сверкнула на него глазами Людмила. - А Антон?
- С чего ты взяла? - удивился котофей.
- Сон зрела вещий... загаданный.
- Ты бы лучше загадала увидеть, что за тварь кругами около дома ходит.
Чародейка помрачнела.
Днем все оставалось по-прежнему - осень постепенно вступала в свои права. Неторопливо золотила листву на деревьях. Поднимала ввысь птичьи стаи, которые, скорбно курлыкая, прощальным клином кружили над лесом. Проливалась мелким дождиком, о котором забывалось, едва выглядывало солнышко, все ещё по-летнему теплое.
Однако ночью искристая изморозь ажурным узором покрывала листья малинника, что живой изгородью отгораживал дом от леса, навес над колодцем и сараюшку во дворе, заплетала стены дома и стволы высоченных сосен, окружавших его. Легкий морозец обжигал дыхание, стоило только высунуться на улицу. А сегодня на крыльцо насыпало столько снега, что Птах едва смог открыть дверь. Причем ранний зазимок установился только вокруг дома Людмилы, за пятьдесят шагов от него все ещё царило бабье лето.
- И что ты от меня хочешь?
- Я хочу знать, что вокруг тебя творится. Ты разве нет? - Чародейка промолчала. - Нееет, - издевательски промурлыкал котофей, - ты опять забилась в нору, как мышь, и думаешь, что все решится без твоего участия. Так не бывает. Запомни, не бывает.
Людмила отвернулась. Толку с ним объясняться - любая опасность кажется вдвойне страшней, когда о ней ничего не знаешь, а она никак не может узнать в чем тут подвох. Все молчат, кого ни пытала. На её вопросы у всех один ответ - "Кто глух и нем, к тому же слеп, тот тихо проживет две сотни лет...". Никто не хочет говорить о чарах, что плетутся вокруг, а самой найти причину не получается.
- Не важно, главное, что в доме все спокойно, - коротко ответила чародейка, стараясь показать, что очень занята, но от Баюна так просто не отделаешься.
Что за кот? И без него тошно, хоть вида она старается не показывать. Да разве его обманешь?
- Слишком спокойно. Слишком тихо. Птах с самого утра куда-то умчался, Кимря тоже носа не высовывает, прячется который день, как будто избегает встречаться с нами, только мыши в стенах скребутся. Хотя и мышей сегодня не слышно... - Баюн повел носом. - Слышишь?
- Не слышу я никаких мышей, - раздраженно ответила чародейка, пересыпая отобранные соцветия болиголова в полотняный мешочек.
- Я не о том... Похоже, у нас гости.
- Что ты несешь? - Прислушавшись, вскочила на ноги, крикнула в полумрак коридорчика: - Птах, ты? - Не получив ответа, неуверенно переспросила: - Кимря?
Протяжно скрипнула дверь в глубине дома.
Чародейка выглянула в проем и охнула - дверь в "святая святых" дома была приоткрыта. Узкая серебристая полоска просачивалась в щель между косяком и створкой, высвечивая небольшой кусок пола, измазанного малопонятной субстанцией, лаково отблескивающей на свету.
Разогнавшийся обогнать Людмилу котофей зашипел, отступая назад.
Толчком ноги распахнув створку, чародейка, не заглядывая, метнула внутрь голубоватый сгусток холодного огня, пока небольшой. Отпугнуть, ежели кто случайно забрался... После негромкого хлопка изнутри раздался жуткий, леденящий кровь вой, оборвавшийся жалобным повизгиванием.
Есть! Людмила выждала - всего несколько частых ударов сердца, - заскочила в комнату и едва не кинулась бежать со всех ног обратно. Посреди комнаты корчилась громадная черная змея с головой собаки. Длинная глубокая ссадина, сочащаяся темно-зеленой сукровицей, быстро затягивалась, несмотря на то, что полутораметровое тело раненой твари свивалось упругой пружиной, расслабляясь, на миг опадало, чтобы снова сжаться тугой спиралью. Мощный хвост раз за разом бил по низкому хлипкому столику, чудом остающемуся целым. Собачьи глаза, подернутые дымкой боли, внезапно оживились при виде врага. Ламия, клацнув зубами, стремительно кинулась на чародейку. Та едва успела увернуться. Людмиле повезло - оглушенная тварь промахнулась, лишь вскользь зацепив зубами бедро женщины. Недолго думая, она обрушила на змею "Дар Перуна", самое мощное из своего арсенала боевых заклинаний. Огненный шар, который Людмила едва удержала в руках, на куски разорвал ламию. Мерзко воняющие горелым мясом ошметки и дымящиеся внутренности разлетелись в разные стороны, вмиг превратив уютную комнату в филиал живодерни.
Пошатываясь от мгновенно нахлынувшей усталости, чародейка пробралась к сорванному занавесу, прикрывающему путь, ведущий в Навь, и чертыхнулась. Замыкающие вход наговоры оказались повреждены. Правда, не настолько, чтобы открыть проход в Явь всему сонму монстров, желающему пробраться сюда. Но и одной этой ламии достаточно было бы, изловчись она застать Хранительницу врасплох. Спасибо Баюну, кабы не он...
- Спокойно, говоришь? - саркастически осведомился осмелевший котофей и, задрав хвост, удалился, отлично понимая, что ни его помощь, ни его реплики чародейке не нужны. Справится.
Людмила, готовясь к восстановлению порушенного барьера между мирами, отрешенно глянула ему вслед. И все же, как навья пролезла? Они ведь умом не блещут, силой пробить проход невозможно, значит, среди них появился некто, сумевший обойти колдовские запреты. Кто?..
*****
Едва стих топот копыт вдалеке, Чернава, не поднимаясь с земли, куда отбросила её оплеуха колдуна, опустила голову на сложенные руки и изнеможенно закрыла глаза. С женщинами он не воюет... Ишь, миротворец! Будь она в силе, глянула бы, как все обернулось, а так... Схватка с Мореной вообще лишила девушку того жалкого остатка сил, что были, как телесных, так и чародейных. Да ещё и крови много потеряла... Она, приоткрыв один глаз, глянула на слегка затянувшиеся рваные раны на запястьях. Жаль, ножа под рукой не оказалось, пришлось зубами жилы раздирать. Кровь текла так, что думала, не остановится. Было бы нелепо, отразив нападение Владычицы смерти, умереть самой от потери крови.
Девушка повернулась на бок, устраиваясь удобнее. Хорошо, что снег сразу же растаял, едва Морена исчезла. Мгла, затянувшая небо, тоже рассеялась, оставив после себя легкую расплывчатую дымку. Луна низко висела над лесом, освещая его так ярко, что четко просматривался каждый листик на ближних к ведьме кустах. Мягкий мох, вольготно росший на хвойном опаде, промялся, принял тяжесть человеческого тела, охладил разгоряченное схваткой лицо. Чернава, радуясь передышке, почти задремала, чувствуя, как расслабляются уставшие от напряжения сражения мышцы, как утихает пульсация крови в висках, как блаженный покой охватывает её.
