Черный Отряд (Десять поверженных) - Кук Глен Чарльз (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Теперь перед нашими глазами висели в воздухе узловатые клешни Одноглазого, только увеличенные в сотню раз. Эти руки сразу принялись выпалывать посаженный Гоблином сад монстров, вырывая растения с корнями и завязывая стебли изящными и сложными морскими узлами. Как результат этого рукоделия появился длинный и все удлиняющийся плетеный канат.
– А у них больше таланта, чем можно заподозрить, – заметил Душелов. – Жаль только, что тратится он на всякие глупости.
– Не знаю, – пожал я плечами. Представление подбодрило нас морально. Ощутив дыхание той смелости, что придавала мне силы в тяжелые моменты, я добавил: – Такое колдовство люди могут оценить, в отличие от давящего и жестокого колдовства Взятых.
Черный морион Душелова на несколько секунд повернулся в мою сторону, и мне даже почудилось пламя, вспыхнувшее за узкими прорезями для глаз. Но потом я услышал девчоночий смех:
– Ты прав. Мы попросту переполнены той мрачностью и ужасом, которые нагоняем на целые армии. И эмоциональная панорама жизни быстро забывается.
Как странно, подумал я. Рядом со мной стоит Взятый со щелочкой в броне. Душелов отодвинул один из занавесов, скрывающих тайны его сущности. Обитающий во мне летописец сразу почуял запах тайны и стал быстро придумывать наводящий вопрос.
Душелов опередил меня, словно прочитав мысли:
– У тебя сегодня ночью были гости?
Азартный голос летописца смолк на полуслове.
– Я видел странный сон. О Госпоже.
Душелов хохотнул глубоким рокочущим басом. Эта постоянная смена голосов способна пошатнуть уверенность даже у самых стойких. У меня она вызвала желание защищаться. Да и сама его дружеская приветливость тоже меня встревожила.
– Я думаю, она благосклонна к тебе, Костоправ. Какая-то мелочь в тебе захватила ее воображение, равно как и она привлекла твое. И что же она тебе сказала?
Что-то внутри предупредило меня об осторожности. Вопросы Душелова были сочувственными и непринужденными, но все же в них ощущалась некая скрытая напряженность, свидетельствовавшая о том, что вопрос был не столь уж и безобидным.
– Так, просто ободрила, – ответил я. – Что-то насчет того, что Лестница Слёз не настолько уж критическое звено в ее планах. Но то был всего лишь сон.
– Конечно. – Кажется, он удовлетворился моим ответом. – Только сон. – Но произнес он эти слова женским голосом, который использовал лишь в самые серьезные моменты.
Вокруг меня охали и ахали. Я повернулся посмотреть, насколько далеко продвинулось состязание.
Кусачие растения Гоблина превратились в гигантскую медузу. Бурые руки дергались, стиснутые ее щупальцами, и тщетно пытались освободиться. А над краем обрыва, наблюдая, парило огромное розовое бородатое лицо, окаймленное спутанными рыжими волосами. Один глаз был полуприкрыт из-за синевато-багрового шрама. Я нахмурился, сбитый с толку.
– Что это?
Я знал, что ни Гоблин, ни Одноглазый не создавали это лицо. Неужели в игру вступил Молчун – просто чтобы показать им, на что он способен?
Душелов изобразил звук, весьма правдоподобно имитирующий вскрик умирающей птицы.
– Твердец, – сказал он, резко обернулся к Капитану и взревел: – К оружию! Они идут.
Через несколько секунд солдаты уже мчались на свои позиции. Последним намеком на схватку между Гоблином и Одноглазым остались повисшие в воздухе туманные обрывки, медленно дрейфующие в сторону злобного лица Твердеца. Там, где они соприкасались, создавалось впечатление, будто на лице вскочил очередной отвратительный прыщ. «Неплохой щелчок по его репутации, – подумал я, – только не вздумайте, парни, выступить против него, задрав носы. Он не в игрушки играет».
В ответ на суматоху на наших позициях снизу послышались звуки горнов и рокот барабанов, отразившиеся от стен каньонов, словно отдаленный гром.
Мятежники весь день пощипывали нашу оборону, но было ясно, что все это не всерьез и они лишь тыкают палкой в осиное гнездо, желая понаблюдать за результатом. Твердец прекрасно сознавал все трудности штурма Лестницы.
И это предполагало, что у него припасен для нас неприятный сюрприз.
Но в целом мелкие стычки подняли наш боевой дух. Солдаты стали верить, что у них есть шанс выстоять.
Хотя между звездами плыла комета, а внизу светилась целая галактика лагерных костров, ночь избавила меня от ощущения, что Лестница – сердце этой войны. Я сидел на скальном выступе лицом к вражескому лагерю, подперев коленями подбородок, и размышлял над свежими новостями с востока. Шепот уже осадила Стужу, разгромив перед этим армию Пустяка и нанеся поражение Мотыльку и Робкому среди говорящих менгиров равнины Страха. Кажется, восток стал для мятежников катастрофой похуже, чем север для нас.
Но здесь ситуация могла ухудшиться. Мотылек, Робкий и Медлительный присоединились к Твердецу. Были внизу и другие члены Круга Восемнадцати, пока еще не опознанные. Враги почуяли запах крови.
Я никогда не видел северное сияние, хотя мне говорили, что мы могли его заметить в Весле и Сделке, если бы удержали эти города до зимы. То, что я слышал об этом нежном и причудливом свечении, заставило меня подумать, что лишь оно может сравниться с тем, что сейчас обретало форму над каньонами по мере того, как постепенно блекли огоньки вражеских костров. Очень длинные и плоские знамена, сотканные из разреженного света, извиваясь и мерцая, потянулись к звездам, покачиваясь, словно водоросли в слабом течении, и переливаясь великолепными мягкими оттенками розового, зеленого, желтого и голубого. В голову скользнула фраза. Древнее название. Пастельные Войны.
Давным-давно Отряд принимал участие в Пастельных Войнах. Я попытался вспомнить, что говорится в Анналах об этих конфликтах. Я не смог вспомнить все, но того, что вспомнил, было достаточно, чтобы испугаться. И сразу заторопился к палаткам офицеров, разыскивая Душелова.
Я отыскал его и пересказал все, что сумел вспомнить. Он поблагодарил меня за заботу, но добавил, что осведомлен и о Пастельных Войнах, и о волшебстве мятежников, породившем это свечение. Нам не о чем тревожиться. Подобную атаку предвидели, и Повешенный здесь как раз для того, чтобы ее нейтрализовать.
– Сядь где-нибудь и посмотри, Костоправ. Гоблин с Одноглазым уже отработали свое представление, теперь настала очередь Десяти. – Душелов излучал уверенность – одновременно сильную и зловещую, – поэтому я предположил, что мятежники угодили в какую-то ловушку, расставленную Взятыми. Я последовал его совету и вернулся на свой одиночный наблюдательный пункт. По дороге я прошел через лагерь, встревоженный необычным зрелищем. То здесь, то там по толпе солдат пробегал шепоток страха, усиливаясь и затихая подобно бормотанию отдаленного прибоя.
Разноцветные полосы уплотнились, но их движения стали какими-то дергаными – на породившего их явно оказывалось воздействие с нашей стороны. Наверное, Душелов был прав и все завершится ярким представлением для войск.
Дно каньона больше не подмигивало мне огоньками костров – его залило море чернильного мрака, поглощающего даже сияние светящихся полос. Но если для глаз работы больше не стало, то для ушей ее более чем хватало – акустика в каньоне была замечательная.
Твердец пошел в наступление – лишь вся его армия могла породить столько звона и бряцания металла.
И уверенности у Твердеца и его приближенных тоже хватало.
Светло-зеленое светящееся знамя, лениво колыхаясь, взмыло в ночь, похожее на подхваченный ветром лоскут. Продолжая подниматься, полотнище стало бледнеть и рассыпалось высоко в небе умирающими искрами.
Но кто уничтожил его? Твердец или Повешенный? И к добру это исчезновение или ко злу?
Я наблюдал за явлениями, о сути которых судить было почти невозможно. Это очень походило на дуэль опытнейших фехтовальщиков – невозможно уследить за всеми нюансами, если ты сам не знаток. По сравнению с этой схваткой дуэль Гоблина и Одноглазого напоминала, образно говоря, драку двух варваров с мечами.
