Испытания Чемпиона (ЛП) - "ksomm814" (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Ах, — задумчиво произнёс Ремус. — Ты узнал о жабророслях. Поздравляю, Гарри. Но где ты их возьмешь?
Гарри рассказал, что произошло на складе ингредиентов для Зелий. Внезапно вспомнив о своей случайной встрече с Ритой Скиттер, Гарри умолк. Он вспомнил, о чём была статья Ежедневного Пророка и мысленно отругал себя за то, что не связался с Ремусом и Сириусом раньше. Статья, вероятно, ранила их больше, чем его. Как можно было быть таким эгоистом?
— Гарри? — мягко позвал Ремус. — С тобой все в порядке?
Очнувшись, Гарри взглянул на напряженное лицо Ремуса, смотрящее на него из зеркала.
— Вчера кое‑что случилось, — произнёс он, опустив глаза. — Рита Скиттер поймала меня и Гермиону. Она все выпытывала, что для меня значит жить с оборотнем. Я не стал с ней разговаривать, но это меня беспокоит. Как люди могут быть такими гадкими? Они действительно считают, что Сириус и профессор Дамблдор позволили бы тебе находиться рядом со мной, если бы ты был хоть чуточку опасен? Ты мне никогда не причинял вреда… И, знаю, не причинишь.
— Гарри, послушай меня, — спокойно произнёс Ремус. — Не принимай к сердцу все, что пишет Рита Скиттер. Её не волнует, что мы принимаем все меры, чтобы сделать меня неопасным во время полнолуния. Она желает раздуть проблему. У меня такое ощущение, что она специально пытается разозлить тебя, чтобы ты сболтнул что‑нибудь лишнее, что она не преминёт отразить в очередной статье. Ты вчера правильно поступил. Не давай ей повода думать, что это тебя задевает. Всегда есть люди, которые будут бояться меня, сынок. Я знаю это и уже привык. Рита Скиттер лишь играет на этой боязни. Не волнуйся — никто не сможет забрать тебя от нас.
Гарри тяжело вздохнул. Ремус был, без сомнения, прав. Несмотря на то, что говорят Скиттер или кто‑либо ещё, Сириус будет законным опекуном Гарри, позволяя или запрещая ему видеться с кем только захочет.
— Знаю, — тихо произнёс Гарри. — Вот только… всю жизнь я мечтал о настоящей семье. И сейчас она у меня есть. Я не могу объяснить…
— … Ты думаешь, что кому‑то нужен лишь повод, чтобы лишить тебя этого, — закончил Ремус. — Надеюсь, я знаю, как убедить тебя в том, что ни Бродяга, ни я никуда не исчезнем, сынок. Когда нам представится случай покинуть резиденцию Мародеров, мы тебе это докажем… ты теперь с нами… навсегда.
Гарри не сдержал улыбку. Приходилось признать, что нечто подобное он ощущал, когда думал о Сириусе и Ремусе, как о своих опекунах. Он не знал как, однако просто чувствовал, что они знали и понимали его чувства с первого взгляда. Не зная как это выразить в словах, мальчик сказал в благодарность:
— Спасибо, Лунатик… за всё. Можешь передать привет Сириусу, когда он проснётся?
— Конечно, передам, — Ремус согласно кивнул головой. — Кажется, у тебя почти всё готово ко второму испытанию. Осталось несколько недель, чтоб научиться плавать. Попытайся лучше отдохнуть, расслабься и получай удовольствие.
— Я постараюсь, — сказал Гарри, сомневаясь в выполнимости данной просьбы из‑за большого количества домашних заданий, которые учителя надавали ему. Он не знал ни одного четверокурсника, который бы ещё ни взвыл от объёмов предстоящей работы. Попрощавшись с Ремусом, Гарри расслабился перед догорающим камином, наслаждаясь наступившей тишиной и покоем — крайне редкими в последние дни. Было необычно, что раздражавшие его на протяжения лета, они успокаивали его в данный момент.
Откинувшись назад на спинку кресла, Гарри уставился в камин, не замечая, куда смотрит. Неужели он выглядит так, будто его мучает бессоница? Будто от обилия мыслей и переживаний он вот–вот взорвется? Ремус очень наблюдателен, но редко бывает настолько непонятливым, как сейчас. Это вотчина Сириуса.
Глубоко задумавшись, Гарри даже не заметил, что он уже не один. Его тронули за плечо, заставив подпрыгнуть от испуга. Повернувшись и подняв взгляд, он увидел перед собой сосредоточенное лицо Рона. Облегчённо выдохнув, Гарри расслабился. Он даже не мог себе объяснить, чего испугался — никто в гриффиндорской башне его не тронет.
— Все нормально, Гарри? — спроси Рон. — Я уже пять минут стою здесь и пытаюсь привлечь твоё внимание
Гарри протёр глаза.
— Что? — спросил он, вконец растерявшись. Зачем Рону привлекать его внимание? Разве Рон уже не зол на него?
— Я… все нормально, — тихо сказал Гарри. — Прости, что разбудил.
Вздохнув, Рон сел рядом с Гарри, прямо на полу.
— Знаю, я вел себя, как настоящий мерзавец, — признал он, — у меня не было права завидовать. Уже ничего не исправишь, но я хочу попытаться.
Гарри долго смотрел на Рона, затем вновь уставился в огонь.
— Ты хоть представляешь, что значит не иметь ничего, когда никто о тебе не заботится, даже издалека? — спросил он. — До Хогвартса я был уверен, что я всего лишь урод. Я верил, что Дурсли, ненавидевшие меня, были единственной семьёй, которая когда‑либо у меня будет. Я верил, что не заслуживаю чьей‑то любви…
— Но это…
— Дай закончить! — перебил Гарри. — Когда Хагрид спас меня и рассказал правду, я не мог поверить. Оказалось, на свете есть место, где я могу остаться, место, в котором я мог быть самим собой, общаться с другими, такими же как я, — Гарри прервался, подтянув ноги к груди. — Но очень скоро все обернулось ложью. Даже здесь я стал белой вороной. Даже здесь я был уродом, но было и хорошее, ведь у меня были друзья, которые не видели во мне того, что видели остальные. Друзьям было все равно, кто оставил мне шрам на лбу — они сочувствовали мне, зная, чего он меня лишил.
Прикрыв глаза, Гарри заставил себя сохранять спокойствие. Ничего хорошего не будет, если он сейчас раскричится.
— Я думаю, тебе не нужно напоминать о событиях, произошедших перед прошлым учебным годом, — продолжил гриффиндорец. — Ты не представляешь, что значит жить в постоянном страхе, все время ожидая, что человек, который обязан охранять, выплеснет на тебя свою злость. Я до сих слышу его крики, слышу, как он постоянно сетует на то, что я не умер вместе со своими недостойными родителями.
Краем глаза Гарри заметил расширившиеся глаза Рона. Видимо, он даже не задумывался над тем, что делал Вернон Дурсль сверх того, о чем Гарри уже упоминал раньше.
— Потом я встретился с Лунатиком, хотевшим дать мне все, о чем я мечтал… но помешало предубеждение в волшебном мире насчет оборотней, — спокойно произнес парень. — Я делал все возможное, чтобы мы стали семьей. Я отчаянно желал одно единственное — то, что у тебя было с рождения — семью, которая любила бы и защищала меня, несмотря ни на что. Когда Сириус и Ремус стали моими опекунами, я с трудом в это поверил. Мне до сих пор приходится порой напоминать себе, что в новом доме не надо больше бояться. Мне казалось, что все мои проблемы исчезнут, однако этого не произошло. Меня все время преследуют желающие покопаться в моей жизни, узнать о том, каково это жить с бывшим заключённым и оборотнем.
— Почему ты ничего не говорил?.. — пролепетал Рон.
— И что бы ты сделал? — возразил Гарри. — Это<i>цена</i>за всю ту известность, которой я не просил. У меня нет никакой частной жизни. Я под постоянным наблюдением. Все ждут от меня, что я буду лучшим во всем, лишь потому, что я "мальчик–который–выжил". И даже то, что вся школа знает о наших прошлых злоключениях, не помогает: они ожидают от меня чего‑то невозможного, а я лишь пытаюсь выжить. Вот это ты хотел услышать?
— Что я могу сказать? — спросил Рон, от стыда опустив плечи и понурив голову. — Я идиот. Я должен был понять: тебя заставили участвовать в Турнире. Я боялся. Думал, раз ты стал другом Крама и Диггори, ты отвернешься от меня.
Гарри уставился на Рона, не веря своим ушам. Гермиона предупреждала его, однако услышать об этом самому.
— Ты так думал? — спросил Гарри. — Рон, дружба — не соревнование. Я хорошо отношусь к Краму, потому что понимаю, через ему приходится проходить. Седрик пришел на помощь, отогнав Риту Скитер, когда взвешивали палочки. Они не знают меня так, как ты, и, скорее всего, никогда не узнают. Ты мой первый друг одного со мной возраста. Ты пожертвовал собой, играя в гигантские шахматы. Я не отворачиваюсь от людей, если в мою жизнь входит ещё кто‑либо.
