Этикет следствия (СИ) - Келин Алекс (онлайн книга без txt) 📗
Самое жуткое, что Славомир вполне мог убить Олега и Анжея. До того, как стать оруженосцем, племянник князя Николая служил отроком в пограничной страже, а эти ребята и не такое могут. Вот черт! Такие подозрения даже высказывать нельзя.
Анна... Самый вероятный кандидат, что бы там ни говорил шеф. Ее проверим вечером. На чем-нибудь да проколется.
Петер... Возможно, пусть и маловероятно - милый юноша, слегка запуганный, сам, похоже, не очень верящий, что скоро из приживала-бастарда станет полноправным наследником...
Так, стоп.
Восторженный парнишка Петер. Он ведь ни словом не упомянул, что знаком с фрайин Ингрид! Хотя они совершенно точно пересекались, он воспитывался в баронском дворце, Эзельгаррский никогда не скрывал своего бастарда. Мог Петер искренне возненавидеть невестку? Или влюбиться? Или все вместе? Да запросто.
Или он молчал, потому что сюзерен запретил? Черт, да тут кто угодно ногу сломит, во всех тонкостях этикета и подчинения!
Кори, правда, говорит, что почти всю ночь они с Петером играли в шахматы. И в показаниях девиц это есть - но постоянно Петер у них на глазах не был. Мог простодушный Кори перепутать, когда именно они играли? Судя по остальному бардаку в показаниях - вполне. Больше никто Петера в это время не видел.
Вот тебе, следак, еще один вероятный подозреваемый. Наследник баронства. Единственный оставшийся сын Эзельгаррского. Особа с дипломатическим иммунитетом, в ближайшем будущем - владетельный барон.
Чтобы к нему хотя бы подойти, придется собрать совершенно неопровержимые улики. Железные, стальные... Шаткого "его никто не видел во время убийств" точно недостаточно. Против Олега улик намного больше. Против Славомира - примерно столько же.
Нужно снова поговорить с фрайин Ингрид. Откуда на нее зуб у Петера - более менее ясно. А Славомир?
Ох уж эта великосветская банка с пауками!
Виктор поймал себя на мысли, что хочет поехать в замок прямо сейчас. Они все там - и подозреваемые, и возможная жертва! Нужно найти ее, защитить!
Спокойно, - одернул он сам себя, - ее уже защищают. И ты там никому не нужен. Рыцарь протоколов и перьев... Герб смени на чернильницу, ррромантик! Хотя какой тебе герб...
Пообедать Виктор сегодня опять не успел, и организм в который раз напоминал - хозяин, ты ж меня так загоняешь совсем! Так что Виктор сгреб кружки, которые давно пора было вернуть доброй официантке Аленке, и отправился ужинать.
В ресторанчике было многолюдно, но для Виктора местечко нашлось. Алена расцвела, увидев его, подхватила кружки и монетку - "прости, одна разбилась!" и упорхнула за карпом в сметане. Виктор взял вечернюю газету, откинулся на стуле и постарался отвлечься от попыток придумать, как бы подступиться к подозреваемым.
В газете было напечатано множество подробностей о княжеских балах. Гости, их наряды, светская хроника, происшествия... И ни слова о вчерашнем двойном убийстве. Видимо, князь строго велел прессе помалкивать.
На последних страницах был подробный, прекрасно иллюстрированный материал о моде - во всех деталях разбирались костюмы благородного собрания. Виктор не удержался и, подняв газету так, чтобы статью не смогли рассмотреть с соседних столиков, стал читать об "экстравагантном и элегантном" наряде фрайин Ингрид. Он ни черта не понимал в названиях деталей и аксессуаров, но чувствовал совершенно неуместное желание сохранить портрет Альградской дамы.
- Виктор? Это правда ты?
Следователь поднял глаза. Аккуратно свернул газету, подавил желание грязно выругаться, и встал.
Перед ним был Рудольф фон Нилле, его кузен, бывший порученец бывшего принца Константина. В расшитом камзоле, начищенная рыцарская цепь сверкает в полумраке ... Рудольф явно не бедствует. Видимо, теперь у него какая-то неплохая должность или при князе, или еще при ком-то из местных владетельных.
Посетители на Рудольфа исподтишка косились. Блестящие рыцари, высший свет княжества, сюда почти никогда не заходили. "Нечего благородным господам делать в пристанище простых смертных!" - с грустной самоиронией хмыкнул про себя Виктор.
У официантки Аленки, которая несла Виктору с кухни обещанного карпа, чуть не выпал из рук поднос. Милашка-следователь, на которого девушка имела виды, запросто здоровался с благородным рыцарем. Чудеса, да и только!
Виктор кожей чувствовал ее восхищенный взгляд. Теперь, кажется, отвертеться от красотки станет еще труднее... Вот же, принес черт кузена! И не пошлешь тройным загибом, родня все-таки.
Рудольф подождал, пока Аленка отойдет и продолжил:
- Мы думали, ты погиб в той свалке. А ты, оказывается, в Гнездовской страже. Когда услышал - не поверил, решил увидеть сам. Пришел в ваше управление, там сказали, что следователь Берген здесь, ужинать изволит. Почему...
Рудольф осекся под тяжелым взглядом Виктора. Спрашивать, почему наследник одного из самых знатных родов империи работает следователем? Выяснять, почему он не объявился, не попросил помощи?
Какой смысл? И так все очевидно. "Шляхетский гонор", как сказали бы в Кошице.
- Я очень рад, что ты жив, - вместо неуместных вопросов, просто закончил Рудольф.
- Я тоже очень рад, что ты жив, - эхом отозвался Виктор. Надо же было хоть что-то ответить!
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Гнездовский следователь и княжеский приближенный. Бывшие имперцы, прошедшие вместе весь ужас разгрома армии принца Константина. Гёты. Изгои, лишенные земель и прежнего положения.
С фрайин Ингрид Виктору было проще. Они не были знакомы до. До войны, до поражения, до позорного бегства...
- И что благородный рыцарь делает в столь неподходящем ему месте? - ехидно поинтересовался следователь. Было настолько неловко, что хотелось сказать какую-нибудь гадость, чтобы Рудольф ушел подальше и забыл сюда дорогу. Незачем ему вести светские беседы с бывшими соратниками. Следователи вообще народ хамоватый, не чета утонченным дворянам.
- Тебя ищу. Искал, точнее.
- Вот, нашел. Легче стало? - Виктор не сразу понял, что цитирует древний анекдот. Вышло злобно, невежливо, ну и пусть.
- Я помешал? Мне прийти позже?
"Помешал! Еще как! Ты что тут вообще забыл?!" - чуть не огрызнулся Виктор. Но что-то остановило. Рудольф ведь ни в чем не виноват. Воевал, как мог. А что сейчас они в таком разном положении - так кто ж тебе, бывший фон, мешал, кроме собственной гордости?
- Извини, - уже мягче ответил следователь, - у меня масса дел, я голоден как волк, еле выбрался передохнуть. И тебя тут меньше всего ожидал увидеть. Зачем искал?
- Так ведь... Я за упокой твоей души три года свечки ставил. А тут узнал - живой. Вот и... - Рудольф запнулся, зачем-то покрутил печатку на пальце и посмотрел прямо на Виктора.
- Ты мне, похоже, ни капли не рад, - жестко продолжил рыцарь, - и я прекрасно понимаю, почему. Нашей Империи больше нет, Александр на троне, Константин - в заключении, твои земли отошли короне. Ты каким-то чудом выжил и решил начать все заново. Похоронил и отпел барона фон Берген, остался гнездовский стражник. Красота, да?
- Угу, - совсем уже по-хамски кивнул Виктор, - просто лучусь счастьем. Ничего, если я поем? Карп остынет, а мне сегодня еще работать и работать.
Рудольф нагнулся к нему поближе и произнес тихо и отчетливо:
- Скотина ты, Виктор Вальтер Александр Густав фон Берген, князь Бельский. Скотина и эгоист. Герой войны, Кентавр Гарца. Самовлюбленный придурок. Это я еще по-доброму, по-родственному говорю. Ты о нас подумал? О тех, кто с твоим именем в безнадежный бой шел? Кто за тебя молился, кто тебе, сволочь, свечки ставил, надеясь на воинскую удачу?
Виктор с трудом сумел не поперхнуться рыбой.
- Какой еще бой? Какие молитвы? Ты сбрендил совсем на княжеской службе?
- Я сбрендил?! - уже гораздо громче воскликнул Рудольф.
На них и так глазели - все-таки не часто удается на настоящего рыцаря посмотреть вблизи. После возгласа Рудольфа к их столику повернулись уже все, кто был в зале.
