Горе господина Гро. История, рассказанная сэром Кофой Йохом - Фрай Макс (чтение книг txt) 📗
Стол в гостиной ломился от блюд, посреди этого великолепия сидел Абилат и уписывал за обе щеки кусок кеттарийского блинного пирога совершенно несусветных размеров. Джуффин жестом фокусника извлек из воздуха чистые столовые приборы, протянул их мне, подмигнул, сказал: «Вооружайтесь» — и сам набросился на еду. Однако нагуляли ребята аппетит.
— Мы с вами попали в скверную компанию, сэр Кофа.
Голос раздался из дальнего угла гостиной. Только теперь я заметил, что в кресле у окна сидит жена Джуффина. Я искренне обрадовался встрече и одновременно содрогнулся. Леди Рани вызывала у меня весьма противоречивые чувства даже в ту пору, когда была одной из множества легкомысленных юных особ при дворе покойного короля, куда мы с нею поступили почти одновременно. Изысканные манеры девочки из хорошей семьи причудливо сочетались в ней с характером прямодушным, как у старого моряка, и непреодолимой тягой к эксцентричным выходкам. Мы, можно сказать, подружились, по крайней мере, леди Рани быстро смекнула, что со мной стоит советоваться по всем более-менее важным практическим вопросам, а я любил ее за острый язык, нелепые выходки и храброе сердце, но при этом чувствовал себя неуютно, оставаясь с ней наедине. Она была ненадежна, как топкая болотистая почва, — не в делах, конечно, тут на нее как раз можно было положиться, а по самому большому счету. Я хочу сказать, рядом с леди Рани у меня никогда не было уверенности, что твердый пол под моими ногами непременно останется таковым, мало ли, что до сих пор как-то обходилось. Да и расставшись с ней, я потом еще какое-то время всем телом ощущал зыбкость и ненадежность Мира — того гляди, все вокруг исчезнет и нам, живым, придется бесконечно долго падать в какую-то немыслимую бездну, поскольку иных занятий у нас не останется; потом, конечно, все становилось на места — до следующей встречи.
Пожалуй, я понимаю, почему Кеттариец так быстро с ней спелся — в этом смысле они очень похожи; другое дело, что Джуффин человек опытный и свою ненадежность вполне успешно маскирует, но я-то все равно загривком чувствую. Кстати, не удивлюсь, если им-то как раз, вместе, становится спокойно, как всем родственным душам, — при условии, что они вообще способны испытывать ощущения, хотя бы отдаленно напоминающие покой.
— Эти двое — совершеннейшие чудовища, — продолжала говорить леди Рани. Такая уж у нее была манера: ухватиться за первую попавшуюся абсурдную идею и обсуждать ее подолгу, почти всерьез, как насущную проблему, требующую немедленного решения. — Видели бы вы, сколько они уже сожрали. Боюсь, покончив с запасами продовольствия, они примутся за нас. Впрочем, я помню, что однажды вы уже сражались с каннибалами и вышли победителем. Это меня немного успокаивает.
— Не говори ерунду, — строго сказал ей Джуффин. — Когда это я тебя ел? Не было такого.
— Все когда-нибудь случается впервые, — вздохнула она.
— Это не страшно, если я не скажу ничего остроумного? — мрачно осведомился я. — А вместо этого сразу начну вас всех расспрашивать, что происходит. Или рассказывать свои новости, как пожелаете.
— Последнее вас, пожалуй, спасет, — заметила леди Рани. — Эти невоздержанные обжоры просто помешаны на новостях. Пока все не узнают, ни за что вас не съедят.
— Она права, — согласился Джуффин. — Более того, в обмен на новости мы с вами даже ужином поделимся. Ну что вы, в самом деле, сидите, как на королевском приеме, Кофа? Кимпа очень хороший повар, когда в настроении. По идее, вы должны бы это помнить.
Кстати да, святая, правда. Старик, которого Джуффин именует своим дворецким, но при этом загружает любой домашней работой, в том числе кухонными делами, готовит просто превосходно. И Кодекс Хрембера ему до одного места: у потомков шимарских оборотней имеются какие-то свои старинные рецепты, в которые нормальным людям лучше нос не совать. Не то чтобы по-настоящему опасно, просто ум за разум заходит от этой их древней белиберды — но ведь работает, вот что поразительно.
— Извините, леди Рани. Сейчас в этом помещении появится третье прожорливое чудовище, — сказал я. — Невозможно не поддаться искушению.
— Ничего, — отмахнулась она — Чудовищем больше, чудовищем меньше. Мне не привыкать к дурной компании. Вы не стесняйтесь, Кофа, ешьте на здоровье, мало ли что я болтаю. Просто я с некоторых порем только на Темной Стороне, здесь мне все как-то не идет впрок. Так что сейчас во мне бушует лютая зависть ко всем присутствующим.
Я только и мог, что тихонько вздохнуть от изумления. Вот, значит, как. О такой диете я прежде не слышал. Чего только люди над собой не проделывают, свихнуться можно.
— Давайте рассказывайте, — потребовал Джуффин. — Аппетит к информации у меня тоже разыгрался. Не тяните.
— Детишки, — сказал я. — Те самые, о которых я вам вчера говорил. Не зря они мне так не понравились.
Джуффин понимающе кивнул; Абилат, напротив, глядел с недоумением, но вопросов, хвала магистрам, задавать не стал, а то, пожалуй, мой доклад затянулся бы до полуночи.
— В доме, напротив которого они сидели, сегодня днем умерла женщина, остался безутешный вдовец. Действительно безутешный, много я в своей жизни видел чужого горя, а все равно меня проняло. Теперь самое замечательное. Напротив дома больного, с которым Абилат сегодня возился, такие же угрюмые детишки сидели почти дюжину дней кряду. И только сегодня куда-то исчезли, как я понимаю, перед самым моим приездом.
— А, я понял, о ком вы говорите, — обрадовался Абилат. — Когда я приехал, там, на улице действительно сидели какие-то дети. Я подумал, в молчанку играют.
— Это как? — хором спросили мы с Джуффином. Леди Рани снисходительно взирала на нас из своего темного угла. Уж она-то, не сомневаюсь, знала правила очень многих игр.
— Ну как… — Абилат заметно смутился. — Все одновременно умолкают. Кто первый заговорит, тот проиграл, даже если его вынудили обстоятельства — например, отец мимо шел, позвал. Или, бывает, иногда еще договариваются не двигаться, правила те же: кто первый с места сойдет, тот дурак.
— И все? — изумился я.
— А смысл? — спросил Джуффин. Абилат пожал плечами и смущенно сказал:
