Большая и грязная любовь - Гаврилова Анна Сергеевна (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
– Ладно, – протянул шеф. – Допустим. Допустим, ты говоришь правду, розочка. Но в таком случае объясни, какого черта в первый рабочий день ты пришла как…
Ну вот, опять. Он мне эту футболку до скончания жизни вспоминать будет да?
– Я была зла.
Шеф вопросительно изогнул бровь, а я не постеснялась пояснить:
– Я была зла на тебя! Ну и на Вальтеза заодно. И вообще на всех.
– Ну… за что на Вальтеза злилась, понимаю. А я? Когда успел насолить?
Уф! Вот он, момент истины!
– В прошлой реальности, – ровно сказала я. Потом все-таки не выдержала – сложила руки на груди и обиженно вздернула подбородок.
– Прости, не понял… – Голос шефа прозвучал очень тихо, недоуменно.
Пришлось выйти из позы, ответить по-человечески:
– Вы думаете, что изменить реальность можно только для людей, но это не так. Вальтез менял реальность для вас всех, но ничего не вышло. Ему не хватило энергии на то, чтобы закрепить результат, привязка слетела и…
По мере моего рассказа глаза шефа становились все больше, даже рот в изумлении приоткрылся.
– Вальтезу удалось поменять реальность? – переспросил инкуб тихо.
Я кивнула.
Опять тишина, но на этот раз очень странная – сердитая, суровая, почти злая…
– Зачем он менял реальность? С какой целью?
В памяти тут же всплыл разговор с собачником. «С Глебом были проблемы, – вещал тот, кто перевернул мою жизнь. – Поэтому мы, старшие, решились на самую грандиозную аферу за всю историю нашего народа…»
Черт! Но ведь это не та правда, которую можно поведать зеленоглазому. Или… все-таки признаться? Вдруг Вальтез недоговаривал или вообще врал? Вдруг дело совсем в другом, в какой-нибудь подставе, например? Моих знаний о мире «иных» недостаточно, а Глеб… возможно, поймет, а?
– Нет. Не знаю. Вальтез не говорил. Он вообще очень злился, что я эти изменения вижу. А видела я их именно потому, что энергии не хватило… – Да, детский лепет, но что делать? – А потом привязка слетела и…
– Кри-ис… – Шеф сделал шаг навстречу, потом еще один.
Я тоже шагнула к нему, обвила шею руками, прижалась к широкой груди. Какой он все-таки теплый.
– Крис, так мы были знакомы?
– Да.
– И… – Очень нетерпеливо, на грани приказа.
– И… – Ага, я тоже алфавит знаю.
– Крис, мы были близки? – спросил напрямик, еще и губами виска коснулся. – Поэтому меня не покидает чувство, что знаю тебя не три дня, а гораздо дольше?
Я покраснела, как школьница на первом свидании. Сказала, стараясь казаться невозмутимой и равнодушной:
– Ну так… Пару раз. – А потом передернула плечами и зачем-то добавила: – Случайно. По пьяни.
Выражения лица Глеба Игоревича я не видела. Мне вдруг как-то совсем стыдно, совсем неудобно стало – поэтому спряталась у него на груди, и глаза для верности закрыла.
– Пару раз… – Он не говорил, он катал слова по языку, как будто смакуя. – Случайно. По пьяни. Хм… розочка, а злилась на меня почему?
– Потому, – пробормотала я, смущаясь еще сильнее. Хотя сильнее вообще-то некуда.
Меня бессовестно взяли за подбородок, заставили запрокинуть голову. Но я не сдавалась – в смысле глаз не открывала. Ну на фиг!
– Розочка, а розочка… – И голос такой хитрый-хитрый. – А ты точно не врешь?
– Точно. Я врать вообще не умею.
– Оно и видно…
Глава десятая
Я лежала на животе и тихо постанывала от кайфа. Горячие прикосновения Глеба в сочетании с прохладой атласных простыней, дарили удивительные ощущения. Это даже не нирвана, а нечто куда более глубокое и яркое.
Руки инкуба скользили по плечам и спине, регулярно добирались до той части тела, которую массажисту трогать вообще-то не положено. Еще одним нарушением канона были поцелуи и легкие укусы. От последних в основном все та же попа страдала – это меня за спектакль, разыгранный в кабинете, наказывали.
Да, меня таки раскололи! Практически по всем пунктам! Но кое-что скрыть все-таки удалось…
Например, я ни словом не обмолвилась о выходке с липовой свадьбой. Даже не заикнулась о совместном походе по магазинам и последующем выступлении перед хоккейными фанатами. О настойчивых предложениях соседей пригласить в гости ребят из «Вжик и Ко» тоже умолчала – не из вредности, просто приступ склероза случился.
Но это мелочи. Обо всем этом Глеб даже не догадывался, поэтому наводящих и уж тем более прямых вопросов не было… А вот тот факт, что я не без причин на предложение Вальтеза согласилась, инкуб просек сразу.
– Розочка, не дури, – в перерывах между попытками съесть самую мягкую часть моего тела, шептал Глеб. – Я ведь все равно узнаю.
– Узнаешь, – покладисто стонала я. – Но как-нибудь потом… не сейчас.
Шеф отвечал глухим рыком, но предположений насчет меркантильных интересов и прочих обидных вещей не делал. В этой, настоящей реальности генеральный директор ООО «С.К.Р.» был чуточку умней… к сожалению.
– Ты вернулась потому, что я тебе по-настоящему нравлюсь, – опять-таки шепот, опять-таки в перерывах между покушениями. – И провоцировала меня нарочно…
Вот что на это ответить? Нормальная тридцатилетняя женщина должна сказать «да». Но я-то ненормальная, я-то влюбленная! Поэтому…
– Дорогой, у тебя такая богатая фантазия.
В ответ тихий смех и хрипловатое:
– О! Ты даже не представляешь насколько…
Ну вот что он творит, а? Ну зачем вот так дышать в шею? Зачем покусывать плечи? Зачем выводить этот немыслимый узор вдоль позвоночника? А копчик тут при чем?
– Кри-ис… – продолжал нашептывать инкуб. – Ну скажи, а?
– Ты мне совершенно безразличен.
Финал фразы, увы, перешел в протяжный стон. Просто рука Глеба Игоревича закончила исследовать копчик и прикоснулась к тому, что трогать в общем-то можно, но если без предупреждения, то… короче, провокатор он. Злостный!
– Совсем-совсем безразличен? – не унимался монстр. – И даже когда вот так?
Прикосновение перешло в другую, более глубокую фазу. Фейерверк я не увидела, но расцвеченное звездами небо очень даже. Попыталась отползти – ну так, из принципа. Да только кто ж меня отпустит?
Пользуясь временной неадекватностью и слабостью, которую вызвала волна прокатившегося по телу жара, шеф навалился сверху, раздвинул коленом мои ноги и совершил… ну в общем закономерный и желанный, но все равно подлейший из маневров.
– Так тоже безразличен? – хрипло, явно теряя связь с реальностью, вопросил он. Твердость намерений уже не удивляла – Глеб он весь такой… твердый и целеустремленный.
Я ответила новым неистовым стоном, и этот ответ, судя по всему, был расценен как полная, безоговорочная капитуляция. Марш по случаю победы – уверенный, ритмичный, по-военному жесткий – начался. Да, созерцания салюта точно не избежать. Впрочем, я совру, если скажу, что меня это расстраивает. Никогда не была пацифисткой и уже, видимо, не стану.
Много позже, когда артиллеристы таки устали и откатили свои орудия, а небо обрело естественный, природный цвет, инкуб сжал в объятиях, уткнулся подбородком в мою макушку и сказал:
– Знаешь, в это воскресенье, я проснулся с ощущением какой-то ужасной опустошенности. Как будто сердце вырвали. Весь день слонялся по квартире и все пытался понять – что не так? Но ответа так и не нашел.
Я невольно закусила губу. Да, мне тоже очень плохо было и страшно до чертиков.
– А в понедельник, когда одна неприлично одетая девица ввалилась в мой лифт… Крис, ты даже представить не можешь, что я испытал. Мне показалось, я в центре ядерного взрыва стою. Необъяснимая радость и безумное желание обладать.
Уф… Вот это комплимент. Всем, блин, комплиментам комплимент. Впрочем, чего еще ждать от демона сладострастия?
Хотя лично я ни радости, ни желания обладать не заметила. Актерище!
– Я чуть с ума не сошел, пока до этажа доехали. А потом, когда ты меня обхамила… – Ладно, «комплимент» прощаю. Ибо квиты. – Когда ты меня обхамила, я так… обрадовался.
