Ведьма и князь - Вилар Симона (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗

Смотревший на посадника из-за колонны волхв Малкиня испытывал невольное раздражение, оттого что этот варяг киевский выглядит таким значительным и нарядным. Ведь всего лишь варяг приблудный, сумевший возвыситься при князьях Руси. А Мал Древлянский – единственный потомок прежних вождей древлян, которого некогда пощадили, когда остальных повырезали. В Мале течет древняя благородная кровь, а рядом со Свенельдом он мужик мужиком, несмотря на яркие парчовые одежды, на опушенную соболем шапочку. Телом Мал рыхл и тучен, ноги короткие и косолапые, бороденка, правда, хоть и подрезана аккуратно, но в красном круглом лице не чувствуется никакого величия: нос-пуговка между толстыми щеками утопает, глазки невыразительные по сторонам бегают, словно князь в растерянности и страхе перед этим холеным красавцем, который и не слушает его просьб, а думает лишь о том, как бы отвадить надоевшего ему «друже Мала», так чтобы тот не обиделся, – Малкиня хорошо читал эти мысли Свенельда. И тогда Малкиня решился выступить вперед.

– Послушай нас, пресветлый боярин-посадник. Ты вот на месте сидишь, в дела не вникая, а того не ведаешь, что воевода твой, ярл Торбьорн, напраслину на тебя возводит.

Свенельд только чуть покосился на волхва, и Малкиня остро ощутил повеявшую от него враждебность, почти полностью заглушившую прежнюю благодушную лень.

– Врешь, волхв! – Зеленые раскосые, как у рыси, глаза Свенельда нехорошо сузились. – Торбьорн – побратим мой боевой и друг верный. Мы с ним не одну сечу плечом к плечу выстояли, и он никогда словом дурным меня не опорочит. Так что напрасно клин между нами хочешь вбить, кудесник, песий бог тебе в помощь!

Малкиня не отреагировал на злые слова Свенельда. Они уже не первый раз с ним схлестываются, даже теремные девки-чернавки, и те усвоили, что советник их князя и посадник еле терпят друг друга. Но Малкине-то что с того?

– Серчай или не серчай, Свенельд, а тот же Торбьорн не далее как сегодня утром сказывал в дружинной избе, что зря ты киевским оружейникам на большаке нашем торг позволил вести. Знаю, знаю, ты о выгоде торговцев из стольного града печешься, ведь они и тебе часть от выручки обещали давать. Да только Торбьорн твердит, что как бы то оружие каленое, лучшими кузнецами киевскими кованное, древляне против Киева не повернули. Ведь и Олег когда-то торговлю булатом тут не разрешал, и Игорь сказывал: какие бы торги с древлянами ни велись, но оружия не должно быть в торговом обороте. Ну, мы-то с Малом ведаем, что это напраслина, что древляне давно дружат с Русью, однако Торбьорн речи такие ведет, а воины твои слушают и свое кумекают.

Малкиня умолк, не сводя со Свенельда пытливого взора. Тот выслушал хладнокровно, хмыкнул насмешливо, стал поправлять гривну на груди, однако от Малкини не укрылись мысли варяга… Путанные и гневные… О том, что Торбьорн глуп, болтает лишнее и может договориться до того, что вести о торге до Горы Киевской дойдут. И что следует неосторожного ярла услать на время подальше. Тут Малкиня едва смог сдержать торжествующую усмешку: ведь такого воеводу, как Торбьорн, не ушлешь без части дружины, а значит, полюдникам разъезжаться по становищам все-таки придется. А князю Малу ох как надо было, чтобы полюдники разъехались. И не только потому, что те город объели, но и потому, что в Искоростене вскоре ждут посольство от волынян, [108] с которыми древляне ведут переговоры, не ставя киевлян в известность. Посольство уже на подходе, и ненастье им не помеха. Свенельд же, решив испробовать на древлянской земле своз дани к гостевым подворьям, не больно-то и рвется пуститься в путь. Раньше его полюдники по родам разъезжали, и дань выбирали, сейчас же Свенельд велел местным самим свозить дань к назначенным погостам, а уж он позже прибудет, проверит. Вот потому и не торопится в леса ехать, ссылаясь на непогоду. Однако это совсем не годится Малу и сто боярам. Им надо услать Свенельда, пока тот о прибытии волынян не проведал. И Малкиня бросил выразительный взгляд на князя Мала, давая понять, что пришла пора пустить в ход главный козырь.

Мал сразу подобрался. Он верил своему советнику более того – был несказанно горд, что теперь, когда большинство волхвов-чародеев ушло в дальние чащи, оставив только самых незначительных служителей-обрядников, при его дворе подвизался этот молодой кудесник, который и мысли чужие угадывает, и знает, как судьбу предсказывать, да и совет князю может дать.

Потому Мал и возвысил молодого служителя, обсуждает с ним важные решения. И теперь, поняв, что пришло время, князь сел ближе к посаднику и повел негромкую речь:

– Тут я кое-что узнал для тебя, друже Свенельд. Помнишь, ты все выпытывал у меня про древлянскую девку-охотницу, Малфуткой прозывавшуюся? Помнится, нравилась она тебе.

Малкиня невольно прикрыл глаза, отступив в тень. Вспышка интереса и волнения, которую он уловил в голове Свенельда, подобна громкому крику. Надо же, сколько времени прошло, а посадник все не может позабыть ее… Ну, не ему же, Малкине, волхву-изгнаннику со Священной Поляны, сообщать Свенельду, как вывел Малфутку из пределов древлянской земли к Любечу на Днепре, как к тому времени она уже прозывалась чуждым для древлян именем Малфрида, как сошлась с князем Игорем и уплыла с ним на юг, в поход против ромеев… Больше Малкине о ней ничего не было известно, но Свенельд знал и того меньше. И все разыскивал свою давнишнюю ладу в древлянских лесах. Искал под именем Малфутки…

– Что тебе ведомо о ней, Мал? – подавался вперед посадник, схватив князя за вышитую рубаху. Опомнившись, несколько осадил себя, спросил уже спокойнее, словно нехотя что, мол, удалось узнать об охотнице?

У них уже был заготовлен ответ. Дескать, прознали, что живет Малфутка за Гольско на реке Случ, близ земель волынского племени, живет тихо и мирно, охотничает по-прежнему да пряжу из шерсти прядет. Но точно ли это та девка, которую Свенельд разыскивает. Посадник спрашивает вроде спокойно, но сам полон подозрений. Малкиня ощущает это. Не глуп Свенельд, сообразил, что, если двинет к Гольску, долго его в окрестных лесах не будет, вот и заподозрил, что просто отослать его надумали. Но Мал уже вошел в роль, утверждает, что, бывая в тех краях, Малкиня своими глазами видел Малфутку, которой когда-то Свенельд дал варяжское имя Малфрида.

– Да, этот может признать Малфутку – проворчал Свенельд, косясь на волхва. – Он ведь и привозил ребенка Малфутки в Киев, значит, должен знать, куда чародеи ваши упрятали охотницу. И вот что: я действительно через день-другой поеду в том направлении, однако пусть твой волхв меня сопровождает. Он ее нашел, ему и ответ передо мной держать.

Теперь Свенельд глядел прямо на Малкиню, и тот с некоторым потаенным злорадством отметил, что, кроме обычной неприязни к нему, в словах Свенельда проскользнула и ревность. Однако как же Малкине ехать, если он тут понадобится, когда они с волынянами будут договариваться?

Но князь, похоже, уже решил отправить Малкиню со Свенельдом. Что ж, тут и без него есть, кому управиться. И хорошо, что Мал, понял момент и перевел разговор на то, что они уже давно обсудили. А обсудили они вот что: Свенельду следует уменьшить поборы для Киева в этом году. Неудачный был год для древлян: и зверь уходил, и хвори косили охотников, поэтому меньше обычного собрали они дани для Киева. Нет, конечно же, самому Свенельду убытка не будет, одарят его, как всегда, может, даже больше прежнего поднесут. Но уж о полной дани Киеву речи быть не может. И пусть Свенельд замолвит слово на Горе за древлян, чтобы позволили им подождать с выплатой.

Древлянскому князю страсть как было выгодно, чтобы Свенельд отстоял в этот раз интересы его племени. Ибо казна Мала была почти пустой, а ему надо было еще о союзе с волынянами сговориться, подкупить, одарить их богато. Где уж тут думать о выплате стольному Киеву. Потому Мал и напирал на то, что ни самого Свенельда, ни дружину его древляне не обидят и на полюдье примут, как положено, однако пусть и посадник оградит племя от поборов в столь неудачный для них год. Ведь в Киеве могут и повременить с податями, раз, как все говорят, князь Игорь Рюрикович получил богатый выкуп от Византии. Не обеднеет он, если задержится дань от древлян.