Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ) - Демина Карина (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt, fb2) 📗
- Ты… кто?
- Раз в три года двери Пурпурного дворца открываются, чтобы впустить дев, которые желают обрести счастье в чертогах его…
Почти сказка.
И отношения к делам нынешним она не имеет. Но лучше уж так, чем просто лежать, стараясь не заплакать от этого, чтоб его, массажа. Нет, потом, когда Бекшеев выздоравливал, ему тоже делали… и было неприятно.
Но не настолько же!
- Девушки должны быть красивы. Маленькая нога. Изящные руки. Кожа без изъянов. Глаза узкие. Губы не большие. В Большом Свитке есть сто семнадцать примет приятной наружности. А еще они должны обладать приятным голосом, уметь складывать стихи и играть на семи музыкальных инструментах. Знать три языка…
- Ты – русский?
- Английский. Французский. Немецкий. Русский я знала с детства. Мой отец служил в этой стране. И я появилась на свет здесь же. Но потом меня увезли на родину.
- И… отдали?
- Отец умер. А дядя счел, что мне стоит попытать счастья. Тем, кто идет во дворец, не нужно приданое.
Варварские обычаи.
Наверное.
Или нет?
- Меня сочли подходящей… - она резко надавила на спину, и Бекшеев все же захрипел. – Я даже сумела подняться до четвертого ранга.
- А всего их?
- Сейчас – пять. И первый – высший. Выше почтенных подруг только Императрица… - она отпустила-таки, позволив вдохнуть.
- У нас… одна жена.
- Знаю.
Да, сколько лет она здесь?
- Как ты…
Драгоценный цветок запретного города? На Дальнем. На забытом хуторе.
- Меня выбрали… как это сказать… когда юноша священной крови достигает возраста и становится мужем, ему назначают жену. На время. С тем, чтобы познал он суть женской красоты.
Все-таки варварство.
- Два или три года. А затем страсти утихают, уступая место разуму.
- Ты стала временной женой[1]?
- Да, пожалуй, так можно назвать, - от нее пахло травами и рыбой. – Красавиц, как песчинок в море, и не всякий сумеет отыскать средь песка драгоценное зерно. Так у нас говорят. Он был славный юноша… моложе меня. Но мы ладили. Неплохо.
- И он подарил тебе дракона?
- Да. Это было… опрометчиво. Он был третьим сыном, но… закон незыблем. И меня отослали.
Она ненадолго замолчала.
- Спустя месяц в Малый дворец пришло письмо. От него. Я поняла, что он готов нарушить закон.
- А закон незыблем.
- Именно.
- Ему бы не позволили?
- Нет, конечно. Но Сын Сына Неба непогрешим, и мне намекнули, что если я не найду правильных слов, то заболею.
- И ты сбежала.
- Это было… непросто. Но да. Я сбежала. И добралась до берега. Правда, оказалось, что я совсем ничего не понимаю в жизни. Меня обманули. И продали. Увезли… - Отуля теперь растирала кожу, но тепло уходило куда-то внутрь, и боли больше не было, напротив, теперь Бекшеев чувствовал, насколько мягкими стали его мышцы. Нога и то болеть перестала. – Мне повезло не оказаться в борделе. Те, кто купил меня, поняли, что я стою дорого. И подарили одному уважаемому человеку. А тот – другому… он был русским, тот чиновник. И я жила в его доме. Но он собрался на родину. Возвращать подарки нельзя. Обида. И он взял меня с собой.
- А потом?
- Он останавливался там, на Земле. Высадил меня. Дал денег.
Сволочь.
Бекшеев закрыл глаза.
- Он не был плохим человеком. Не обижал меня.
Просто бросил одну в чужой стране. И наверняка, даже документами не озаботился.
Странно, что дракона не отобрали.
Хотя… китайцы суеверны. И если украшения наверняка отняли, а они были, должны были, ведь статус у женщины был высоким. То дракон – это не украшение.
Это знак.
И по слухам не просто в золоте дело, но и в крови, которой дается право этим золотом владеть. Вот и не рискнули. А тот, последний… долго жил?
Успел набраться привычек?
Или она, наученная опытом, научилась прятать то, что дорого?
- Это лучше, чем быть мертвой. Я встретила своего мужчину. И была счастлива. Пусть и недолго. Я родила дочь. Там, дома, никто не позволил бы мне этого. Семя Сына неба драгоценно. И не всякая женщина может быть удостоена чести принять его.
На спину набросили полотенце.
- Моя дочь тоже найдет себе мужа. И тот не возьмет иных жен. И не заставит мою дочь служить этим женам или наложницам.
Наверное, если посмотреть так…
- Скоро отец моего мужа уйдет к предкам, - спокойно произнесла Отуля. – Он силен, но и силы не хватит, чтобы удержать тело.
- А ты…
- Делаю, что могу. Меня хорошо учили.
- Не сомневаюсь, - он сел и принял кружку с травяным отваром. – Ты бы с матушкой поговорила…
- Михаил должен был занять его место. Теперь его нет.
- Он ведь не твой сын?
- И мой тоже. Я растила его, - её пальцы погладили дракона. – Но он умер.
- Его убили.
- Да. Знаю.
- А что еще ты знаешь? – травы были мягкими, ни едкой горечи, ни такой же едкой, раздражающей, сладости.
- Немного, - она не стала садиться рядом. А ведь не выглядит старой. И морщин нет, и седины. Черты лица… своеобразные, но это для Бекшеева. Если её приняли в Запретный город, с точки зрения китайцев Отуля – красавица. – Он нашел ту, которая разбудила сердце. Стал уходить. Ругался с отцом. Отец моего мужа хотел, чтобы Михаил выходил в море. Принимал дела. Разбирался. А он убегал.
Вполне закономерно для подростка, особенно влюбленного.
- Он стал избегать работы. Отговаривался. Уходил. Иногда ночью. Думал, что все спят.
Но у того, кто жил в гареме, сон чуткий.
- Возвращался под утро. И одежду оставлял.
- Ты не пыталась расспрашивать?
Отуля покачала головой.
- Мало спал. И злился. Злился много. Сказал, что не мое дело. Украл фонари. Два. Отцу соврал, что потерял, но это неправда. Еще пропали старые лампы, масло. Веревки. И на одежде его была красная пыль.
Ничего не понятно, но… осталось найти эту красную пыль.
И сейчас уже, в доме, Бекшеев боролся со сном, который накатывал волнами, но пока получалось держаться, и пытался думать.
Про камни.
Пыль.
И зверя. Зверя, который может встать на след. И тогда что-то да прояснится.
Возможно.
[1] Тоже вполне реальный обычай. И разумный в чем-то. Хотя и свинский по отношению к девушкам.
Глава 25. Тройка жезлов
Глава 25. Тройка жезлов
«Героические защитники Родины — инвалиды Великой войны — окружены всенародной заботой. Возвратившись к мирному труду, многие из них добиваются высоких показателей на производстве. В районах Новосибирской области тысячи бывших фронтовиков руководят хозяйствами, животноводческими фepмами, работают бригадирами, трактористами, комбайнерами»
«Известия»
В бане мы и уснули.
И во сне все было хорошо. А что именно – понятия не имею, потому как не сохранилось ничего, кроме этого вот странного, давно забытого ощущения счастья.
А проснувшись, я увидела Отулю. Та сидела на полу, на пятках, с прямой спиной. И смотрела. Вот… вот никак к этому взгляду не привыкну. Да…
- Что? Опять я все проспала? – со сна голос был сиплым.
А в предбаннике темень. И окошек нет, а лампа не горит, зато имеется свеча, стоящая в старой миске. Да и сама свеча кривая, явно слепленная из огарков.
Я села, потянулась, чувствуя, как трещат кости.
- Чем ты вчера меня опоила-то?
Отуля молча указала на пол, по другую сторону свечи.
Ясно.
То есть ни хрена не ясно, но я не чувствую злости, да и псица тоже спокойна. Вон, лежит под лавкой, вылизывается старательно. И если не приглядываться, то можно принять её за обыкновенную собаку.
Софья…
А что, Софье одной не будет скучно. Да и не полезет к ней никто.
Я опустилась на пол, попыталась сесть, как Отуля, но суставы заныли, поэтому ноги я скрестила перед собой. А она поднесла руку к огню, и пламя потянулось к ладони этакой рыжей нитью.
