Лёд и пламя (СИ) - Рохмистров Сергей (электронные книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Язиду ибн Хатиму очень сильно повезло – он смог унести ноги из-под Басры и даже благополучно достиг Дамаска. А вот после этого совершил большую ошибку. Вместо того, чтобы бежать дальше и прятаться в верховьях Нила или направиться в Аравию – туда идти через пески Сахары у нас нет никакого желания, он начал собирать войска где только мог. Даже с Абд-ар-Рахманом помирился и пообещал ему Кайруан во владение, если тот приведёт на помощь берберов[110]. Кроме того, Язид отправил посольство к Абу-л-Касем Семгу ибн Васулу, эмиру Сиджильмасы, а также Саиду ибн Идрису, эмиру Некора. Собственно это были все ближайшие мусульманские правители, к которым самозваный халиф мог обратиться. Правда, можно было послать к эмиру Кордовы, однако в Испании у мавров свои проблемы, ведь фанатичные христиане Кастилии и Леона доставляли немало проблем. Да и франки норовили поправить свои дела за счёт эмира. Каждому было обещано что-то лакомое лично ему, правда, на самом деле Язид вряд ли планировал делиться на самом деле. Ему нужно просто как можно больше воинов, чтобы завалить вражеского мага мясом. Ведь не могут же быть силы у него бесконечными? А персы не очень хорошие вояки. Но насчёт персов Язид ошибся и ошибся смертельно.
***
Из летописи Бэхрема I Победоносного
«Решающая схватка произошла уже в виду стен Дамаска. Войско арабов видом своим напоминало море, столь многолюдно оно было. Мусульмане бросались в бой с безумной храбростью истинных фанатиков, однако же к своему изумлению встретили не меньший фанатизм со стороны мазда ясна, да к тому же поддержанный железной дисциплиной, вколоченной Рароговыми воинами в своих учеников. Кроме того, у наших воинов оказался привезен с собой поистине огромный запас стрел, свинцовых шариков, каменных шариков, дротиков и прочих метательных снарядов. Любая атака неверных захлёбывалась в граде этих снарядов, груды окровавленных тел устилали землю и мешали продвижению конницы. Периодически в одном или другом месте, где намечался перевес арабов или бербер над нашим воинством, вдруг вспухали клубы огня, и воины были вынуждены отступить, ибо не в силах человеческих терпеть такой жар. Впрочем, как только жар спадал, толпы мусульман вновь бросались в бой и гибли бессчётно. Доблестные отряды «Железной гвардии» стояли нерушимо как скалы посреди бушующего моря и отбивали атаки одну за другой. Тьма спустилась на поле, но победа не досталась ещё ни одной из сторон. Враждующие армии разошлись по своим лагерям, чтобы отдохнуть, но с восходом солнца снова сойтись. Под покровом ночи что мусульмане, что бехдине уносили для погребения своих убитых и для излечения своих раненых.
На следующее утро войска выстроились для нового боя. Утро началось с конной атаки арабов, как в предыдущий день их встретили стрелы, пули и дротики. Длительного обстрела мавры не выдержали и отвернули. Тогда Язид послал в бой пехоту. Навал её был страшен, пешцы рвались вперёд, не обращая внимания на потери, ведь павшим в битве за веру обещали рай с гуриями. Они добежали до нашего строя, но прорвать стену щитов не смогли. На место павшего тут же становился его товарищ из ряда позади. А ряды атакующих постепенно таяли и вот во второй половине дня, когда очередная волна натиска арабов отхлынула, несокрушимые ряды персидской пехоты вдруг разомкнулись, но только для того, чтобы уставшим арабам открылся вид на абсолютно свежую панцирную кавалерию.
Закованные в сталь всадники восседали на столь же бронированных конях. Вот этот живой таран тронулся в сторону оторопевших от неожиданности арабов, сначала шагом, однако постепенно разгоняясь, бронированные ратаэштары ринулись на врага. Длинные пики их, сначала возвышающиеся над строем словно лес, за мгновения до столкновения опустились и уставились остриями на врага. Удар был даже не страшен – ужасающ. Строй пеших арабов, прикрывающийся лёгкими щитами, просто снесло. Копья увязли в телах, пробив по два-три человека разом и всадники бросили их, выхватив взамен длинные клинки. Эта жуткая машина смерти прошла буквально несколько шагов и остающиеся невредимыми несколько рядов мусульман не выдержали и подались от этих воплощений ужаса в стороны, а после и вовсе побежали.
Впрочем, это было в середине, а фланги ещё держались, но тут Рарог, фраваши огня, показал нечестивым последователям злобных дэвов, что такое Огонь Очищающий. На правом фланге намечался локальный перевес арабов и Рарог воздвиг стену пламени, которая двинулась вперёд. Там, где проходил этот огонь – не оставалось ничего живого, и даже сама земля спекалась в горячую корку.
Оставшиеся в живых арабы и берберы побежали, спасая свою жизнь. Прислужник Ангра-Манью Язид был пленён и вскоре казнён на главной площади Дамаска, ибо жители города, устрашенные гибелью великой армии арабов, сами открыли ворота и признали Бехрэма шахиншахом. Покорение остальной части Ифрикии было уже делом вовсе не трудным, ибо под Дамаском погибла большая часть мусульманских воинов и немалая часть арабской знати. Однако же вторгаться в Аравию сиятельный Бехрэм запретил, ибо сказано, что и крыса, защищающая своё гнездо, бывает опасна. Однако же для христиан и прочих, что населяют города Ифрикии, повелел он объявить свободу вероисповедания, однако же запретив вместе с этим проповедование любой веры кроме мазда ясна.
Оставшиеся же в Испании мусульмане ещё долго воевали с христианами Леона и с франками. Неоднократно их грабили язычники – нурманны и варяги. Однако же хоть те язычники и не веруют в Ахура-Мазду, но поддерживают свободу бехдин, а потому на последнем суде им это благое деяние будет зачтено.»
110 – Берберы – общее название принявших ислам в VII веке коренных жителей Северной Африки от западных границ Египта (Оазис Сива) на востоке до Атлантического океана на западе и от реки Нигер на юге до Средиземного моря на севере. Говорят на берберо-ливийских языках афразийской макросемьи. Большинство верующих — мусульмане-сунниты.
Эпилог.
Эпилог всегда интереснее пролога.
Маги живут долго, однако они вовсе не бессмертны. В свои триста двадцать мы с моим лучшим другом Ра выглядим на человеческих лет шестьдесят, но тут надо учесть, что маг не совсем человек, даже если родился в семье обыкновенных людей. Вот волхвы, к примеру, люди абсолютные, а мы – нет. За те три столетия, что мы живём в этом мире, случалось всякое – и хорошее, и плохое, видели мы и триумфы, и предательство. Дети наши выросли, у меня три сына и дочь, а у Рарога, который привёз себе жену из Персии, аж шестеро мальчишек. Говорю же, в этом мире, чем больше детей – тем считаются сильней мужчина и Род его. Всё наши потомки стали магами, однако родовое имя принимает только старший сын, так что на этой земле всегда будет Дед Мороз. Впрочем, Рарог Дундар тоже будет всегда, покуда жив Род.
Все свои поражения враги наши списывают на воеводу Мороза зимой и злобного Рарога летом, впрочем, нам все сезоны одинаковы. Что огневик зимой, что я летом, оба действуем в случае нужды вполне успешно. Однако, чем воевать, нам гораздо интереснее создавать. Рарог, к примеру, в последние годы свалив управление своим княжеством, которое его, кстати, всегда тяготило, погрузился в эксперименты с металлами. Печи у него год от года становились всё больше и всё замысловатее, а металлы всё более хитрые и тугоплавкие. Вроде как он смог получить в результате своих экспериментов орихалк и адамантий, впрочем, мифрил он смог получить тоже. За изделия из этих металлов любой владыка готов отдать всё что угодно (в разумных пределах), в любом случае меч из адамантия стоит десяток своих весов в золоте. Кроме того, амулеты у нас наконец-то получились с самоподдерживающимися плетениями, но продаются такие только для своих, остальным только те, что нуждаются в зарядке.
Лет сто назад из восточных степей пришли какие-то новые кочевники и напали на хазар, осадили Козар и попытались взять его штурмом. Ну что сказать? Просьбу о помощи мы получили вовремя. Персы, кстати, тоже, в итоге к городу с разных сторон подошли два огромных войска и раздавили пришельцев как гнилой орех, после чего устроили Великий поход вглубь Великой Степи. Дошли до пределов страны Чин. Надеюсь, новое нашествие степняков случится теперь не скоро. После того погрома-то, что мы устроили в тех местах.
